Экспедиция

Приговор

В здание суда Любомиру доставили рано утром. По сути ее подняли прямо с постели. Она не спала. Она предчувствовала, что ее заберут, как и Беатрикс. Хотя предчувствие это было само собой не беспочвенным. Андромеда ее предупреждала. Люба же делала вид, что ее эти страшилки не сильно волнуют. Но тут была особенность ее характера, которая заключалось в особой форме избирательности. О ней говорили «Если Люба для себя решила, что чепуха, то так с этим и помрет». Вот она и вбила себе в голову, что ее вины в том, что Беатрикс утаила проблему с экзо-костюмом нет, а, значит, и с ней ничего не случится. Однако, видимо, у внутренней службы Патруля были другие мысли на этот счет. С ней не церемонились. Будучи в предварительной камере Любу навестили двое. Одного, Кирилла Викенза, она хорошо знала. А вот второй лысый и бледный, как полотно, был ей совершенно незнаком. Зашедши следом за Кириллом и присев напротив нее тот представился:

— Брайс Хантер. ОВБ. Центральный Сектор.

«Ого. Синт. А ж с Центрального Сектора к нам». Мысль прозвучала в голове Любомиры как-то самопроизвольно. Ей сразу запали его разные по цвету и поведению узкие, как щелки, и колкие, как колючки, глаза. Правый, рыжий, так и шнырял по ее лицу, рукам и телу. В то время, как левый зелено-голубой смотрел прямо ей в лицо, в глаза. Севший справа от него Кирилл покосился на прикрытое рукавом комбинезона запястье Брайса так, чтоб та заметила его взгляд. Любомира быстро смекнула, на что Кирилл намекал и тут же собралась с мыслями. Это все не прошло незаметно для Брайса, и он строго глянул на своего напарника. Тот тут же оправдался вслух.

— Брайс, мы у себя в Секторе не скрываем о том, когда используем «нейродиактор».

— Это плохо. Протокол единый для всех, и он предписывает скрывать прибор от офицеров Патруля при допросе, тем более если это спец-отдел.

— Да, согласен. Но мы тут все, как одна семья, и учимся доверять друг-другу — попытался оправдаться Кирилл.

— Оставим сейчас это.

Сказав, он посмотрел в глаза заключенной и добавил:

— И так мне нужно у вас кое-что спросить. Важно для вас, Любомира, отвечать предельно честно и развернуто, чтоб избежать неприятных последствий. Если «нейродиактор» покажет красный сигнал, я остановлю допрос и передам ваше дело в суд… И так.

Он сделал паузу и продолжил.

— Поговорим об экзо-костюме «СПК-В3» … Когда вы поняли, что последний 7-ой пришел с нарушениями в настройках.

Любомира слегка задумалась вспоминая, как и когда это произошло.

— Люба, я не даю вам время на подумать, ибо это противоречит протоколу… У вас есть симбионт, если вы забыли даты, и обстоятельства, поинтересуйтесь у него, но не тратьте время на самокопания.

— Хорошо… Во время проведения операции «Кукловод», после активной фазы, новенькой Беат стало плохо.

Нейродиактор моргнул синим цветом.

— Точнее — тут же произнес Брайс.

— Структура экзо-костюма оказалась повреждена. Я сразу подумала на нарушение целостности, но Беат убедила меня, что проблема были с задвижкой для выхода развед-дрона, и она ее решила на месте. Повреждение было внешним и не критическим.

— Точнее.

— Там на месте выяснить детали поломки не представилось возможным. Я отложила это на потом, ограничившись основными рекомендациями от инженеров.

— Что было дальше? — снова спросил Брайс, дождавшись зеленого сигнала «нейродиактора».

— Беат попала в реанимацию на интенсив. Из-за чего я пришла к выводу, что возможны куда более серьёзные проблемы с «СПК-В3».

— Дальше.

— Я послала запрос инженерам, описав все, что произошло с Беат.

— Дальше.

— Инженеры подтвердили исправность, выслав мне протоколы компиляции и параметры костюма.

— Дальше.

Любомира молчала.

— Дальше! — снова, но уже громко произнес Брайс.

Его поначалу ровный и мелодичный голос в более высоком тембре оказался весьма басовитым.

— Инженеры выполнили работу точно, четко и согласно протоколу. Я, как инженер-техник отряда, не имею к ним претензий!

Браслет Брайса по прежнему горел синим. Тот заметив, что вопрос с ответами Любы зашел в тупик, немного занервничал, пытаясь, видимо, что-то сделать с браслетом. В какой-то момент он строго глянул на Кирилла. По их взглядам Люба догадалась, что между ними произошла перепалка в нейро-эфире. «Что? Думал меня нейродиактором напугать. Не выйдет». Какое-то время Любомира наслаждалась недоступностью своих мыслей для Брайса.

— Какие дальнейшие шаги вы предприняли для обнаружения дефекта? — спросил ее внезапно Кирилл, который в отличии от соседа не имел «опасного» браслета на запястье.

— Прогнала экзо-костюм на тестовом стенде, чтоб найти недостатки. Однако каких-либо ошибок не обнаружила.

Перезапустив свой «нейродиактор» к допросу вернулся слегка раздраженный Брайс.

— Любомира, у меня перед глазами ваша характеристика. В ней сказано, что вы упрямая и целеустремленная, но с некоторой долей безответственности. И если на пути какая-то проблема или задача, то вы решаете ее всеми доступными способами пока вам не надоест.

Он закончил фразу и сделал паузу. Взгляд его разных глаз буравил Любо словно боевой сканнер.

— Вы нашли причину поломки? — спросил он после секундной заминки.

— Костюм полностью исправен — четко проговорила она.

«Нейродиактор» моргнул зеленым, чем сильно удивил синта.

Он посмотрел еще раз на браслет, потом, не отрывая правого, сфокусировал левый на глазах и появившейся улыбке на лице Любы.

— Я могу быть свободна? — тут же выдала она, глянув мельком на Кирилла.

Однако тот не поддержал ее улыбки и едва заметно отрицательно покачал головой. Брайс тем временем пришел в себя и произнес:

— Вы же понимаете, что если «СПК-В3» рабочий, то проблемы произошедшие с ним во время «Кукловода» под вашей ответственностью?

Люба молчала. Улыбка сошла с ее лица, когда она наконец осознала, к чему все идет. Ее глаза, заметно погрустнев, посмотрели на Брайса. «Заканчивай свой допрос. Больше я ничего не скажу!». Браслет Брайса тут же моргнул красным и потух.

Комната, куда поместили Любомиру после разговора с офицерами ОВБ, была совсем небольшой и без окон. Сбоку у двери стоял стол и стул. На столе был графин воды и стакан. Однако времени посидеть и расслабиться ей не дали. Холо-куб проектора на потолке «ожил», и в пространстве у противоположной от стола стены появилось голографическое изображение гладко выбритого офицера Патруля с гравировкой обвинителя на серебристом костюме. На его фоне как бы в стороне Люба заметила офицерскую судебную тройку, которая сидела за единым длинным столом и внимательно слушала речь выступавшего. Тот зачитал предьявленные Любе обвинения в халатном отношении к вверенному оборудованию, повлекшему за собой печальные последствия. После судебная коллегия дала слово электронному адвокату Любомиры, который попытался сослаться на протоколы проверки оборудования инженерами, но был тот час с этим отклонен по причине уже имевшихся протоколов допроса от ОВБ. Присмотревшись внимательно Люба заметила того самого синта Брайса Хантера, который и допрашивал ее вместе с Кириллом пару часов тому назад. Именно он сейчас оказался в фокусе холо-проекции и обратился к ней:

— Заключенная Любомира Славко, признаете ли вы себя виновной в сокрытии информации о состоянии экзо-костюма офицера по имени Беатрикс «Плазма» во время и после проведения операции «Кукловод»?

Любомира сидела на стуле и не двигалась. Ее руки обхватили голову сверху, как бы в наивной детской попытке спрятаться от внешнего мира. Она молчала. Ее глаза были закрыты. Проекция у противоположной от двери стены повторила свой вопрос.

— Заключенная Любомира Славко, признание вины до приговора поможет вам получить более мягкое наказание — проговорил синт.

На этих словах та лишь ухмыльнулась и продолжала сидеть, спрятавшись в домике из пальцев. Само ее нахождение тут было настолько фантастично, на сколько можно было вообразить. Она вспомнила слова Андры, своего командира, еще после ареста Беат, что лучше всем «теням» взять отгулы и исчезнуть на некоторое время с «радаров». Но тогда Люба даже подумать не могла, что под «молох правосудия» попадет она из-за досадной оплошности с костюмом новенькой.

— И так вы отказываетесь от ответа… По протоколу у вас есть 10 минут на последние слова до того, как приговор будет вынесен.

Люба знала, в чем проблема. Она даже знала виновных, но от одной мысли, что те получат по пятнашке астероидных шахт, ей становилось не по себе. Мерзко было даже представить, что она выложит все на чистоту.

— Время вышло. Суд удаляется для вынесения приговора на 15 минут.

Отведенное время пролетело быстро. Любе было не о чем особо думать. Какой-либо серьезный приговор казался для нее немыслимым. Хотя и исключение из оперативного отряда «Тени» она вполне брала в расчет. Она и сама собиралась уходить оттуда. У них с Романо были большие планы на жизнь. Планы на новую такую манящую и такую до селе ей совершенно незнакомую семейную жизнь. За эти 15 минут она успела представить себя в роли будущей мамы, хотя не понаслышке знала, что у женщин-симбионтов особенно из СОП могут быть проблемы с чадородием. Однако трудности ее не пугали никогда. «Этот суд тоже скоро закончиться. Пусть исключают, если хотят. Я и сама б ушла».

— Заключенная Любомира Славко, позывной «Зола», вы приговариваетесь к принудительной коррекции на Фобии сроком на один месяц с исключением из оперативного спец-отдела… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— «Что!? Месяц Фобии я не выдержу!» — испугалась она не на шутку.

Слухи про Фобию ходили всякие. Поговаривали, что коррекция частенько дает сбой, и оттуда возвращаются «овощи». Сказать, что она была расстроена приговором, это ничего не сказать. Отправка на Фобию даже на неделю, это шанс превратиться в душевно-больного человека на всю жизнь. Ей же влепили целый месяц. Это означало, что потом, если она выдержит, ей отредактируют память и переведут в обычный Патруль, может инженером на КСП, может еще в какую дыру.

— «Эх. Жаль Роме сообщить не успела… С другой стороны: захочет повидаться — способ найдет».