Дом на краю ночи

Добравшись до кабинета, я зажег свечи. Свет отразился в металлических частях стоявших на стойке ружей. Тут я вспомнил о своей силе, уже явленной прежде, оказавшейся столь же роковой для этих чудовищ, как и для обычных животных. Я решил обороняться.

Первым делом я перевязал руку, боль была невыносимой. После перевязки стало легче, и я направился через всю комнату к стойке с ружьями. Выбрал тяжелую винтовку — старое испытанное оружие — и, запасшись патронами, поднялся в одну из башенок, венчавших дом.

Однако разглядеть что-либо невозможно — сады казались расплывчатой тенью, немного более темной там, где были стволы. Я понимал, что бесполезно стрелять просто в темноту. Единственное, что можно было сделать, это дождаться появления луны, тогда, может быть, мне удастся нанести врагу потери.

Я сидел неподвижно и прислушивался. В садах было довольно тихо, до меня доносилось лишь единичное хрюканье или повизгивание. Мне не нравилась эта тишина, она заставляла меня раздумывать над тем, что еще может прийти в голову этим существам. Дважды я спускался с башни и обходил дом — все было спокойно.

Потом послышался шум со стороны ямы — казалось, там произошел еще один обвал. Сразу после этого в течение минут пятнадцати обитатели сада взволнованно перекликались, затем все стихло.

Примерно через час над далеким горизонтом появился свет луны. Он был виден над деревьями, но пока луна не поднялась, я не мог как следует рассмотреть сады. Впрочем, и тогда я не заметил никого, пока не подался вперед: несколько свиноподобных существ лежали ничком у стены дома. Что они делали, я разобрать не мог. Однако это была возможность, которую не следовало упускать, и, прицелившись, я выстрелил в одну из тварей. Раздался пронзительный крик. Когда дым рассеялся, я увидел, что существо лежит на спине, слабо подергиваясь. Потом оно затихло. Остальные исчезли.

Тут до меня донесся громкий визг со стороны ямы, многократным эхом отозвавшийся во всех частях сада. Получив, таким образом, некоторое представление о численности моих врагов, я понял, что все намного серьезнее, чем мне представлялось.

Пока я так сидел и наблюдал, мне не раз приходило в голову: «Почему это происходит? Кто эти твари? Что это значит?» Затем я мысленно вернулся к своему видению — хотя даже сейчас меня не оставляют сомнения относительно того, было ли это видение, — равнины безмолвия. «Что это значит?» — раздумывал я. А эта тварь на арене? Фу! Наконец я подумал о доме, который видел в тех далеких местах. Тот дом всем своим внешним видом так походил на этот, что, возможно, был сделан по его модели. Или этот по модели того? Я никогда прежде не думал об этом…

В этот момент из ямы раздался еще один долгий визг, за ним, через секунду, два коротких. И сразу же сад наполнился ответными криками. Я вскочил и перегнулся через парапет. В лунном свете казалось, что заросли кустов ожили. Они качались во всех направлениях, словно их клонил сильный ветер, дующий с разных сторон, а топот бегущих лап и шорох становились все слышнее. Несколько раз я видел, как в лунном свете блеснули белые фигуры, бегущие в зарослях, и дважды выстрелил. Второй раз после выстрела эхом отдался короткий крик боли.

Через минуту в садах все стихло. Из ямы неслись резкие звуки свиного говора. Время от времени воздух сотрясал злобный визг, ему отвечало многоголосое хрюканье. Я расценил это как некое подобие совещания, возможно, обсуждалось то, как проникнуть в дом. Казалось, они были в ярости от моих удачных выстрелов.

Я подумал, что сейчас самое время осмотреть линию обороны, и сделал это немедленно: снова обошел весь нижний этаж, проверил каждую дверь. По счастью, все они, как и задняя дверь, были сделаны из массивного дуба и обиты гвоздями. Затем я поднялся наверх, в кабинет. Эта дверь вызывала у меня наибольшее беспокойство. Явно более поздняя, чем остальные, она хотя и была довольно крепкой, не могла сравниться по прочности с другими.

Следует объяснить, что дверь кабинета выходила на небольшую лужайку на возвышении. Окна кабинета по этой причине были зарешечены. Все остальные входы — за исключением ворот, которые никогда не открывались, — находились на нижнем этаже.