Колизион. Купол изгнанных

Глава 16

Полосатый шатер наиклассической цирковой расцветки – в красно-белую полосу, казалось, мог вместить в себя многотысячную спортивную арену.

Немыслимой высоты купол поражал воображение; пожалуй, поставь его среди небоскребов, он бы и там не затерялся. Хотя, возможно, это благоговение и страх увеличивали его размеры в глазах смотрящих. Как вообще можно давать представление в такой громадине?

Кристина даже не заметила, как распался круг директоров, просто в какой-то момент она поняла, что стоит одна и не может отвести взгляда от этого непонятно откуда взявшегося цирка. Он поражал, пугал и подавлял.

Циркачи «Колизиона» незаметно сгрудились позади нее, но Кристина заметила это только тогда, когда совсем рядом взвыла, а потом, жалобно взвизгнув, затихла гончая, и голос Кабара нарушил благоговейную тишину.

– А это что еще за явление цирка народу?

И тут Кристина с ужасом поняла, что так и не успела рассказать своим циркачам о дуэли! О, она честно собиралась это сделать, но сначала хотела сама найти хоть какую-то информацию о ней, чтобы, когда артисты «Колизиона» забросают ее вопросами – а они забросают! – ей было что отвечать. Но поиски сведений затянулись, а затем Джордан собрал всех директоров на ритуал, и она не успела.

А сейчас ей придется поставить циркачей перед жестоким фактом. Именно перед фактом, потому что выбора у них не осталось, она лишила их выбора, сделав его за них. Вернуться к прежнему образу жизни и как прежде жить от афиши к афише не удастся, нацелившийся на амулеты всех цирков Джордан просто не даст им этого сделать. А отказаться от дуэли и уйти… для этого уже слишком поздно, уходить больше некуда, прежней жизни от представления к представлению больше никогда не будет, они либо выиграют эту дуэль, станут свободными и вернутся в прежний мир, либо их удалит. Так или иначе, на этот раз их ждет не новая афиша и не новое представление в очередном городке, а конец. Тот или иной.

Хотя… пожалуй, был еще один вариант, и Кристина поняла это, когда взглянула на Кабара. Как всегда щегольски яркий даже в своей повседневной одежде, чем-то неуловимо напоминающей его сценический костюм, метатель ножей рассеянно крутил в руках хлыст Дрессировщика и оценивающим взглядом мерял то новый цирк, то припаркованный вдоль обочины «Обскурион», и от его взгляда, конечно же, не ускользнуло, что «Инкогнион» остановился рядом с черным цирком. И новый страх расправил внутри Кристины свои щупальца. Что, если кто-то из ее циркачей, узнав о предстоящей дуэли, выберет перейти на сторону других цирков?

Интересно, а Арлисс и Франческа успели рассказать своим циркачам о том, что им предстоит? Кристина метнула взгляд туда, где собрались артисты «Обливиона» и «Инфиниона», сама не зная, что рассчитывает там увидеть. То, что циркачи по-прежнему были там, ее немного успокоило – значит, они не ушли и не переметнулись к Джордану… Или же их директора просто еще тоже не успели им ничего рассказать.

– Директор «Обскуриона» хочет собрать амулеты всех цирков, чтобы получить себе все их могущество, – без всяких вступлений начала Кристина.

Она даже не пыталась выбирать слова. Только самая суть, только простейшая правда. Нет здесь правильных слов, и не от правильных слов зависит выбор, который предстоит сделать каждому из циркачей, его придется делать сердцем, душой, своим представлением о чести, морали, внутренней ответственности и прочими нематериальными, эфемерными вещами, которые задают направление внутреннему компасу каждого человека. И определяют его жизнь.

– Мы хотим собрать все амулеты, чтобы попробовать провести ритуал, который отменит заклятие, когда-то создавшее наши цирки. Если нам это удастся, то цирков не станет, а мы освободимся и вернемся в наш мир.

Кристина говорила совсем негромко, но она видела, что все взгляды циркачей «Колизиона» обращены на нее и что они не пропустили ни единого слова. И что эти слова не встречают с насмешкой или недоверием; точечный снежный буран и появление загадочного гигантского цирка развеяли последние крохи неверия у тех, у кого они еще сохранились. Даже у Кабара.

– Вместе с нами «Обливион» и «Инфинион», и у нас два амулета. Вместе с Джорданом «Инкогнион», и у них три амулета. Договориться по-хорошему не удалось, и потому мы заключили соглашение о дуэли. Победитель получает амулеты всех цирков.

– А проигравший? – раздался ожидаемый вопрос.

– Удаление, – не стала увиливать Кристина.

– Дуэль, надо понимать, будет проходить в форме цирковых представлений, – медленно протянул Кабар.

– Да, – ответила Кристина, заставив свой голос звучать твердо, хотя внутри у нее все дрожало от напряжения и от страха. – И, судя по всему, давать мы их будем вон там, – кивнула она на пугающую громаду загадочного шатра. Кто ждет их там? Что ждет их там?.. – Когда мы заключили соглашение о дуэли, цирки… э-э-э… вроде как сами предоставили нам для этого площадку.

В ожидании нападок, претензий и недовольства Кабара – и не только его – Кристина так крепко стиснула кулаки, что ногти больно впились в кожу ладоней. Она намеренно избегала смотреть на остальных, боясь увидеть в их глазах ужас, сомнение и отказ. Кристине хватило беглого взгляда на Риону, чтобы пошатнуть свой и без того жалкий фундамент уверенности; то, как расширились глаза подруги, те шок и недоверие, которые в них отразились, дали ей хорошее представление о том, что чувствуют остальные. Впрочем, было во взгляде розоволосой танцовщицы, а ныне жонглерши и еще кое-что, что ранило Кристину особенно больно. Укор.

«Почему ты ничего не сказала мне? Не поделилась со своей подругой?» – легко прочитала она.

– А зритель кто? – нарушил гнетущую тишину голос Летуна.

– «За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима», – неожиданно ответил Вит, и эта цитата словно разрядила нечеловеческое напряжение, и тут и там раздались пусть и нервные, но все же смешки.

– Не знаю, – развела руками Кристина.

– Сами цирки, – вмешался Ковбой. – Они, как вы, наверное, уже поняли, нечто куда большее, чем просто набор шатров, реквизита, музыки и артистов.

– А ты что, с нами? – вылетел из толпы вопрос.

Ковбой слегка улыбнулся и приложил два пальца к полям воображаемой шляпы. И Кристина мимолетно подумала, что так и не узнала, почему из всех образов, которые мог примерить на себя за эти века Ковбой, он выбрал именно такой, хотя сам никогда не жил на Диком Западе.

– Почему? – последовал новый вопрос, настороженный, враждебный.

Кристина вся подобралась. То объяснение, которое дал ей Ковбой и в которое она поверила, – о, хоть бы это не было ошибкой, хоть бы она не оказалась наивной дурочкой, которую снова обвели вокруг пальца, манипулируя эмоциями! – могло сработать в разговоре по душам, один на один, но оно совершенно не годится для толпы.

– Потому что ваша цель мне нравится больше цели Джордана. – Голос Ковбоя звучал почти беспечно. – Если он преуспеет, то получит власть над всеми фамильярами. А меня никак не вдохновляет идея быть у него на побегушках.

Объяснение отразилось понимающими усмешками на нескольких лицах, но лишь на нескольких. На слишком немногих. О, они не могли позволить себе терять людей! Особенно сейчас.

– Он… – начала Кристина, сама не зная, что собирается говорить.

Но тут вдруг вперед вышла Графиня.

– Когда наши фамильяры вытесняют нас, они остаются там и живут нашу жизнь, – сказала она и, чуть склонив голову, оглядела цирк, который еще недавно искренне считала своим и который принял ее, как своего директора. Эта связь, этот недолгий период не прошли бесследно. – У Ковбоя никогда не было такой возможности. Он никогда не жил обычную жизнь. Он так же, как и мы, хочет туда. – Графиня неопределенно кивнула в сторону.

Кристина беззвучно ахнула. Значит, Ковбой все-таки поговорил с ней! Рассказал ей свою историю. Кто знает, возможно, рассказал даже больше, чем ей. И Графиня поверила, иначе бы она за него не вступилась. Она поверила, и это о чем-то да говорит, ведь когда Графиня вернулась и разоблачила истинную природу Ковбоя, в цирке не было человека, который презирал и ненавидел бы его больше, чем она.

Вот и сейчас пусть не все лица выражали полное согласие, но ни на одном больше не осталось недоверия и неприятия.

– Нам пригодится любая помощь, – добавила Кристина, торопясь закрепить достигнутый успех. – Ковбой на нашей стороне, и нам это очень на руку.

– Но у нас только два артефакта, – сказал кто-то, и Кристина облегченно выдохнула.

Смена темы означала, что вопрос с Ковбоем решен и закрыт. И это замечательно. Впрочем, новая тема была не менее опасной.

– Зато на нашей стороне три цирка, – парировала она. – По сути, силы равны. Все решат представления, а с тремя труппами у нас больше шансов.

– Количество не равно качество, – сухо заметил Кабар.

И Кристина отметила, какая настороженная, оценивающая тишина наступила вслед за его словами. Прямо сейчас каждый прикидывал шансы на выживание – и свои собственные, и их цирка. В зависимости от того, каков будет результат, они могут проиграть дуэль уже здесь и сейчас, даже толком ее не начав.

– К счастью, у нас есть и количество, и качество, – как всегда негромко заметил Летун, и, как всегда, каким-то образом его слова донеслись до всех.

И приободрили. Циркачи подняли головы, расправили плечи, переглянулись и нашли поддержку в глазах друг друга. И правда, они ведь хороши! Зачем же так сразу записывать себя в проигравшие?

Кристина ждала новых вопросов, но все молчали. Однако молчание молчанию рознь. Бывает молчание, заменяющее отказ. Бывает молчание-осуждение. Бывает молчание – избегание неприятных тем. Бывает молчание от страха. Кристина не была экспертом по молчанию, но она видела, что это молчание куда больше похоже на согласие. Пока еще неуверенное, когда никто не готов озвучить решение вслух, но все же – согласие.

«Ну что, все за дуэль?» – уже почти было спросила Кристина, но в последний миг себя остановила.

Не лучшая формулировка. Она подразумевает возможность отказа, но сейчас ей не стоит давать ни крохи лишнего сомнения тем, кто еще колеблется. А такие наверняка есть.

– Что ж, значит, давайте дадим такое представление, которое нашим конкурентам и не снилось! – сказала Кристина и поймала себя на том, что сама верит в то, что говорит. Что она тоже готова дать такое представление, которое еще не видели цирки. Представление, которое вернет им всем их жизни. Представление, которое изменит весь мир.