Языковая структура

Если теперь перейти к динамическим модусам определяющих придаточных предложений, то особенным признанием учебников пользуются здесь итеративный и отчасти футуральный конъюнктивы. Обычно итеративный конъюнктив очень четко преподносится в относительных и обстоятельственных предложениях времени, места, образа действия, условия и уступления. Особенно повезло этим двум модусам в условных и уступительных предложениях, где они тоже стоят под особым номером и где они четко между собою различаются. Почему бы не занумеровать их и в других предложениях? В предложениях причины и следствия эти конъюнктивы не встречаются. Но нигде никогда не говорится, почему же именно в этих предложениях отсутствуют итеративные и футуральные конъюнктивы. Отсутствие такого объяснения, конечно, не способствует установлению ясного грамматического строя сложного предложения. Поэтому выше нами и было предложено такое объяснение, исходящее из несовместимости самого понятия причины и следствия с понятием греческого конъюнктива.

Однако, несмотря на всю популярность итеративного и футурального конъюнктива в определяющих придаточных предложениях, мы все же сделали бы два замечания к традиционному их изложению. Во-первых, надо смелее выдвигать футуральный конъюнктив и не ограничиваться только одним итеральным конъюнктивом. Итеральный конъюнктив действительно в учебниках на первом плане, как только заходит речь об обобщенном случае относительного и обстоятельственного предложения времени, места, образа действия, условия и уступления. Футуральный же конъюнктив в этих случаях опять попадает в примечания и исключения, а то и совсем не упоминается. На самом же деле тут он законен точно так же, как и конъюнктив итеральный. Во-вторых же, надо смелее в этих случаях выдвигать конъюнктив без an. Конечно, конъюнктив с an в данном случае есть норма. Но пример Гомера и других поэтов настолько показателен, что конъюнктив без an напрасно тут игнорируется и напрасно загоняется на последнее место. Отсутствие указанной частицы тоже, конечно, не случайность, поскольку оно связано с отсутствием указания на обусловленность данного действия. И то, что поэты так легко выкидывают эту частицу в итеративном модусе, объясняется именно частым отсутствием у них внимания к подлинной обусловленности изображаемых ими действий. Точно так же поэты ставят эту частицу там, где они рассматривают какое-нибудь действие как обусловленное, в то время как прозаик не стал бы видеть здесь обусловленности. Подобные явления попадаются не только в поэзии. В предложениях времени, например, ее пропускает Геродот, а с союзами prin и mechri – даже и аттики. Очень часто наблюдается пропуск этой частицы у Фукидида. А Гомер даже должен пропускать эту частицу в предложениях с prin, потому что у него конъюнктив с этим союзом все еще сохраняет свой первоначальный волюнтативный характер. Пропуск этой частицы так же понятен, как и присутствие указанной частицы в потенциальном и ирреальном протасисе условного периода во многих текстах. Хотя учебники знают эти протасисы только без данной частицы, на самом деле она тут вовсе не редкость; и объясняется это, как мы видели выше, обусловленностью самого протасиса, который сам тут мыслится как аподосис другого, выраженного или невыраженного, условного периода.

Из остальных динамических модусов, ингрессивного и финального, первый довольно прочно держится в подробных грамматиках при изложении относительных и консекутивных предложений. Но о финальном модусе здесь ровно ничего не говорится. И это тоже создает большую путаницу, так как оказывается неизвестно, куда же делся здесь столь важный конъюнктив. В данном случае надо точно и ясно сказать, что финальный модус присутствует здесь целиком и полностью, но что греческий язык установил тут другие способы для его выражения. А именно, финальный модус в относительном предложении выражается при помощи индикатива будущего времени, а в консекутивном предложении – при помощи инфинитива. Это указание заполняет зияющую здесь модальную лакуну и восстанавливает живое единство модальной системы в определяющих предложениях динамического типа.

Итак, из статических модусов в определяющих предложениях редкими являются гипотетический и концессивный оптативы (не редкими они являются только в специальных предложениях, условных и уступительных), потенциальный же оптатив и ирреальный индикатив более или менее редки в предложениях времени и причины. Редок потенциальный оптатив без an и редко желательное предложение потенциальной формы с an. Из динамических редко встречается футурально-итеративный конъюнктив без an. Редкость потенциального протасиса с an в условном периоде и такого же ирреального протасиса – мнимая. Все остальные статические и динамические модусы употребляются в определяющих предложениях более или менее одинаково часто, единственно только в зависимости от типа данного придаточного предложения и в зависимости от намерения пишущего или говорящего выбрать тот или иной модус из относящихся к данному типу предложений. Эта свобода выбора модусов в греческом языке поистине огромна. Достаточно указать хотя бы на то, что при семантическом потускнении дополнительного союза hoti или консекутивного hōste, соответствующее дополнительное или консекутивное предложение допускает решительно все модусы независимого предложения без всякого исключения, а после союза epei не только возможны все модусы временных, причинных и даже независимых предложений, но и с причинным истолкованием он допускает ради риторических целей и императив, и оптатив желания, и даже просто вопросительное предложение.

Что касается, наконец, определяемых придаточных предложений, то выше мы формулировали выводы об их модальной сущности, как раз имея в виду редкость и частоту употребления здесь тех или иных модусов. В общедополнительных предложениях употребляются чаще всего статические модусы, а из динамических – только ингрессивный конъюнктив. Конъюнктивы же, итеративный и футуральный, составляют здесь огромную редкость; и в строгом дополнительном предложении они, собственно говоря, исключаются. Правда, как мы видели, достаточна несколько бóльшая динамика семантики управляющего глагола, как конъюнктив в дополнительном предложении уже оказывается возможным. Другой противоположностью являются предложения опасения, где чаще всего возможен конъюнктив и реже всего другие модусы. Середину между теми и другими образуют предложения стремления, где наряду с постоянным индикативом возможен конъюнктив, но он тут гораздо реже; и предложения цели, где постоянен конъюнктив, но возможен и индикатив в указанном выше специальном случае, а именно в случае зависимости предложения цели от ирреального индикатива. Таким образом, что именно редко в определяемых предложениях и в каких именно случаях оно редко, выясняется уже из основной теории модусов этих предложений, как именно определяемых, то есть как зависящих от общей семантики управляющего глагола. К этому прибавим только то, что вместо простого конъюнктива в предложениях цели иной раз попадается в качестве редкого случая конъюнктив с an.