Языковая структура

§ 3. Сознание и мышление

Сознание и мышление обычно различаются весьма слабо, и когда говорят об отражении действительности в человеческом сознании, то сознание это понимается довольно расплывчато, потому что имеется в виду не только сознание, но и мышление. Конечно, во многих философских и языковедческих вопросах можно и не придавать большого значения этому различию обеих сфер человеческого субъекта. Отчасти это проскальзывало и у нас, как раз именно в таких нейтральных областях, где имеет одинаковый смысл говорить и о сознании и о мышлении. Сейчас, однако, мы подошли к тому пункту нашего исследования, где как раз это различие является весьма важным.

Когда мы говорим просто о человеческом сознании, мы имеем в виду не только смысловое отражение в человеческом субъекте той или иной объективной реальности, но скорее говорим о ее воспроизведении, при котором человек начинает отличать объективную реальность и свое воспроизведение этой реальности, отдавая себе отчет, что это именно он воспроизвел данную объективную реальность, что сам он – это одно, а объективная реальность – это совсем другое. Человек уже соотнес себя с самим же собою, т.е. понял, что он есть именно он, а не что-нибудь другое и что в своем воспроизведении объективной реальности он именно понял самый факт этого воспроизведения. Для этого тоже необходимо свое творчество. И такое воспроизведение объективной реальности является творческим уже по одному тому, что уже человек, сознавая себя как некое самостоятельное «я», затратил свои усилия, пусть хотя бы и очень малые, которые необходимы для этого субъективного воспроизведения объективной реальности.

Совсем другое дело человеческое мышление. Ведь мыслить не значит просто воспроизводить, хотя бы это воспроизведение сопровождалось переживанием самого факта его существования. Мыслить – это значит различать и отождествлять, находить противоположности и противоречия, разрешать эти противоречия и тем самым ставить те или иные проблемы и т.п. Попросту говоря, мыслить – это не значит просто воспроизводить действительность, но еще ее и анализировать, в ней разбираться, находить в ней причины и следствия, приводить ее в систему. В этом смысле сознание пока еще в своем преимущественном качестве является чем-то хаотичным и случайным, в то время как мышление заменяет эту хаотическую случайность понятийно продуманной системой.

Спрашивается: если язык есть специально человеческое явление, то можно ли понимать его только в виде отражения действительности, или он является также еще и орудием ее обработки, инструментом ее понимания и методом ее творческой переработки, творческого ее понимания и ее самостоятельной, и притом систематической интерпретацией? Это понимание действительности и эту ее интерпретацию мы имели уже на стадии человеческого сознания. Не наступил ли сейчас момент заговорить именно о мыслительной переработке действительности при помощи языка и о языке как о мыслительном интерпретирующе-смысловом творчестве? Но тут мы как раз и должны ввести тот новый термин, который отсутствовал у нас при анализе языка как формы отражения действительности. Этот термин – «валентность», и его мы будем применять уже не просто к человеческому сознанию, но именно к человеческому мышлению, т.е. к языку как специфической обработке и переработке действительности.