Пагубная любовь

* * *

Находясь в тюрьме Лимоэйро, Антонио де Кейрос из письма своего друга, жившего в имении Темпоран, узнал, что Жозефа из Санто-Алейшо утопилась в тот же самый день, когда автору письма удалось сообщить ей план бегства. Друг нашего героя был в ужасе от происшедшего и приписывал решение несчастной внезапному умопомрачению, потому что еще утром того же дня она проявила величайшую радость, узнав о том, что может укрыться на хуторе Эншертадо.

Викарий из Санта-Мариньи также известил Кристована де Кейроса о самоубийстве девушки. Фидалго переговорил с должностными лицами, и начальник полиции распорядился выпустить будущего офицера из тюрьмы.

— Если ты не хочешь жениться, мы едем в провинцию, — сказал Кристован сыну.

— Я не женюсь, отец, и в провинцию не поеду, — отвечал Антонио де Кейрос.

— Вернешься в Лимоэйро.

— Я покину страну, как только кончу сборы.

— Куда вы собрались?

— В Рио-де-Жанейро: там я буду продолжать военную службу.

— Вам известно, что вы наследник моих родовых владений?

— Располагайте ими по вашей воле и усмотрению, сеньор; мне было бы довольно моего счастья, молодости и радости, но вы все убили.

— С кем, по-твоему, ты говоришь? — возопил фидалго таким тоном, словно на закорках у него восседал сам Бернардо дель Карпио и шпорил ему бока на правах предка. Глаза старика сверкали, как сверкали они у его пращура, когда тот убивал властителя лангобардов в Италии. — С кем, по-твоему, ты говоришь? — повторил фидалго с перекосившимся лицом.

— С вами, сеньор, с человеком, которого я искренне боюсь, ибо вы вольны располагать и моей свободой, и тюрьмой Лимоэйро.

— Ты мне не сын! Отправляйся в Бразилию, отправляйся куда угодно. Твоя мать принесла в приданое пять тысяч крузадо. Ей ты доводишься сыном, это бесспорно. Сегодня ты получишь эти деньги, а завтра уедешь.