Тот, кто не читал Сэлинджера: Новеллы

Человек в черных очках на переднем сиденье

…Четыре дня подряд я вижу в автобусе человека в черных очках. Как правило, он садится на переднее сиденье, сбоку от водителя.

Этот человек-слеп; рядом с ним стоят его костыли, на голове — кипа, одет он тщательно и опрятно, часто общается с водителем, говорит громко, весело, напористо, речь его пересыпана цитатами из Талмуда и речениями мудрецов. Иногда ему достаточно небольшой зацепки, чтобы уйти в собственные размышления, уйти так далеко, что первооснова беседы оказывается напрочь забытой, ненужной, как отслуживший свой век инвентарь.

— Интересно, как там поживает…? — называет кто-то из примостившихся по соседству пассажиров имя знаменитой топ-модели, ныне успешно подвизающейся на ниве общественной деятельности.

— Опять беременна, — уверенно откликается слепой, хотя известно, что топ-модель недавно родила третьего ребенка и рожать в ближайшее время не собиралась.

Но слепому не столь важна истина — скорее, возможность о чем-то поговорить. Он вслушивается в звук собственной речи; при этом его остекленевшие глаза, по слову Бруно Шульца в «Коричных лавках», «точно маленькие зеркальца, отражали все яркие объекты…».

…В один из четырех дней я наблюдаю занятную картинку: рядом со слепым сидит яркая бабенка лет пятидесяти; она оживленно переговаривается со своим соседом, потом внезапно замолкает.

— Что-то случилось? — удивленно спрашивает слепой.

— Да, шею схватило, — капризится бабенка, повернуться не могу.

— Подумаешь, проблема! — смеется слепой. — Давай я тебе шею промассирую, и все как рукой снимет.

— Давай! — соглашается собеседница.

— Знаешь, — бормочет слепой, нежно, как музыкант, ведя необычную партию массажа, — мне друзья мои рассказывали, что читали в объявлениях службы знакомств: «Слабовидящий житель юга ищет женщину, приятную на ощупь…» А ты-приятная на ощупь, хотя я… подожди… я чувствую напряжение, ты напряжена, расслабься, не дергайся…

— А хорошо у тебя получается… — мурлыкает довольная соседка.

— Я вижу руками, — говорит слепой и раскатисто смеется.

Где-то неподалеку смеется море, и только слепой может на самом деле оценить эту метафору, поскольку для него она вовсе не метафора — она входит в него на не видимой, не ощущаемой нами реальности, данной ему на горьком уровне осязания (осознания?)…