Воздушные рабочие войны. Часть 2

Х

— Товарищ подполковник, Москва скоро, — высунулся из кабины ПС-84, некогда принадлежащего «Аэрофлоту», а теперь переданного вместе с экипажем транспортной эскадрилье корпуса, штурман. И снова скрылся за ярко-зеленой бархатной занавеской, заменяющей дверь в кабину экипажа. Почему-то в голову пришла дурацкая мысль, что надо набрать в эскадрилью стюардесс. Чтоб объявляли взлет-посадку. Как там было в той далекой, давно забытой жизни? «Уважаемые пассажиры, экипаж рад приветствовать Вас на борту нашего комфортабельного лайнера.. Температура в салоне, за бортом… то, се… Сашка невесело усмехнулся и пошевелился в кресле, разгоняя кровь в затекшем от долгого перелета теле. Болью стрельнуло в лопатку. Доктора сказали, что теперь эта боль останется с ним до конца жизни. Плевать! Лишь бы летать не запретили! А то они могут! Вон Витя Коротков пример! Истребитель, а приходится бумажки в штабе перекладывать с места на место. Ну, это сам Коротков так считает. А на самом деле без Вити Сашка с корпусом не справился бы. Это сейчас он пообтесался маленько. А поначалу же, как кутенок был. Спасибо старшим товарищам Матвееву, Гуляеву, Короткову, двум Евдокиям. Подсказали, направили, где надо удержали и поддержали. Без обид и недосказанности. А ведь должны были они быть.

— Что случилось?! Немцы?! — встрепенулась и уставилась на Сашку испуганными, мутными спросонья глазами, продремавшая весь полет у него на плече Настя. Какая она сейчас милая, слегка растрепанная с красным, вдавленным в кожу, отпечатком уголка погона и звездочки на щеке. Она с ним летит по личному приказу Сталина. На награждение. За спасение командира в бою. Еще надо будет обсудить с наркомом остальные представления, лежащие сейчас у него в планшете. Решил, что лучше лично подаст, чтоб не замылили штабные.

— К Москве подлетаем, — успокоил ее Сашка.

— Да?! Уже?! Быстро мы!

— Ну, так, кто-то продрых весь полет, вот и показалось быстро, — улыбнулся Стаин. Да, с людьми ему удивительно везло. И на «Ковчеге» и здесь в этом времени. И стал бы он тем кем стал без генерала Терещенко, полковника Пьяных, ребят с базы, без Волкова, Тихонова, Ленки, Насти, Кольки… Каждый что-то дал ему, чему-то научил, показал, подсказал, просто был рядом. Даже Сталин и Берия не остались в стороне. И Мехлис… Не верится! Не укладывается в голове, что нет больше этого невыносимо тяжелого, до отвращения правильного, кристально честного человека и фанатичного большевика. Он не стал им с Валей отцом, да и не стремился к этому. За что Сашка был ему особенно благоларен. Он просто всегда был рядом… Приглядывал, замечал… Может быть даже и следил… Скорее всего… Лев Захарович просто не умел, не мог по другому. Зато Стаин всегда знал, что может в любое время, с любой бедой прийти к нему и получить помощь и поддержку.

Самолет тряхнуло, шасси застучали по покрытию бетонки. За толстым стеклом иллюминатора замелькали знакомые строения аэродрома в Люберцах.

Их встречали. Гуляев и Весельская. Рапорт. Крепкие объятия. Холодное лицо и ледяной, безжизненный взгляд Иды.

— Ты как? — успел шепнуть ей Сашка во время приветствия.

— Нормально, — взгляд вспыхнул и снова погас, — рапорт написала. На фронт. Не подпишешь, переведусь в другую часть.

— Только попробуй! — показал он ей кулак и добавил, — Потом поговорим.

Весельская кивнула, упрямо сжав губы. Придется что-то решать с ней. Характер стальной!

Задерживаться в части не стали, тем более их уже ждали.

— Здорово, Михалыч, — поздоровался Стаин со своим водителем, — Ого, откуда такая роскошь?! — он с удивлением уставился на сверкающий на солнце черный «Опель-адмирал».

— Здравствуйте, товарищ подполковник, — расплылся в улыбке пожилой шофер, — товарищ младший лейтенант, — он, подмигнув, кивнул Насте. — Так с нашего гаража. Трофейный, — он с гордостью провел рукой по лакированному боку автомобиля. — Нарком лично распорядился Вам выделить, товарищ подполковник.

— Ну, раз лично нарком распорядился, — улыбнулся в ответ Сашка, так смешно было наблюдать за по-детски непосредственной радостью обычно серьезного, основательного Михалыча, — вези нас. Сашка открыл заднюю дверцу и махнул рукой Насте, чтобы забиралась внутрь. Да, в своей выцветшей штопанной-перештопанной полевой форме они смотрелись в богатом салоне автомобиля как что-то инородное, совершенно неподходящее, недостойное находиться здесь. Плевать! Он военнопленный. Пусть привыкает. Это не фюреров разных мастей возить по Берлину. Теперь судьба у него катать советских командиров. Пока по Москве, а там и до Германии доедем.

— Домой? — Михалыч, усевшись за руль, ласково погладил заскорузлыми от масла черными пальцами баранку.

— Нет. На Лубянку давай, — сначала надо отметиться о прибытии, а там уже видно будет, как действовать дальше, ехать на квартиру к Мехлису, в Кремль или домой. А хорошо немецкие адмиралы живут. Кожаные диванчики, пол из красного велюра, на дверцах и потолке вставочки из дерева, а главное просторно! Это тебе не эмка. Сашка покосился на Настю, здоровой рукой мертвой хваткой вцепившуюся ему в рукав и приоткрыв рот рассматривающую роскошный салона. — Машина насовсем нам, Михалыч?

Водитель погрустнел и пожал плечами:

— Не знаю, товарищ подполковник. Вряд ли. На такую красавицу желающих много найдется. Вы бы поговорили с наркомом, — Михалыч с надеждой посмотрел на Сашку, — Вам не откажет.

— Скажешь, тоже. Не откажет, — но все-таки согласился, — Поговорю.

— Спасибо, товарищ подполковник, — расплылся в радостной улыбке шофер.

А за окном уже мелькали окраины Москвы. Кирпичные заборы складов и покосившиеся деревянные домики и бараки потихоньку сменились двух и трехэтажными домами. А Москва изменилась. Ожила. Прибавилось людей. Все так же много военных. Но и гражданских стало попадаться не мало. В основном женщин и девушек. После фронта так непривычно видеть стройные фигурки в легких светлых летних платьицах. Засмотревшись на группу таких воздушных девчонок, куда-то спешащих по своим делам, Сашка получил чувствительный тычок в бок острым Настиным локотком, отозвавшимся болью в раненой лопатке. Он, поморщившись, с удивлением уставился на девушку. Настя с вызовом посмотрела ему в глаза, но заметив, как он, напрягся и прикусил губу, взгляд ее изменился на испуганно-виноватый.

— Ой, прости! Больно, да?! Прости, прости, прости, — она с испугом выдернула ладошку у него из-под локтя, а ее глаза блеснули влагой.

— Ничего, — улыбнулся ей парень и приобняв за плечи дунул в сморщившийся носик, — просто, больше так не делай.

Настя быстро-быстро закивала головой, а потом опять с осторожностью приникла к его боку. Смешная она. Ревнует… Зря! У него ближе и дороже Вали и ее никого нет. И не будет. Внутри неприятно засосало. Вспомнилась администраторша Надя из тамбовской гостиницы. Первая его женщина. Он был благодарен ей, иногда вспоминал, но и только. А Настю он любил. И за ту измену, бывало, накатывала вина. Но что было, то было. Больше такого не будет. И Настеньке знать обо всем ни к чему. Лишнее. Она и так себе придумывает невесть что, как сейчас. Ну, засмотрелся на девчонок! Ну и что?! Просто непривычно. Светлые платьица, белые гольфы, туфельки. Не бесформенные сапоги и выцветшие от солнца, пота и прожарки в вошебойке гимнастерки.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:

вместо свадеб — разлуки и дым,

Наши девочки платьица белые

Раздарили сестренкам своим.

— Это ты сейчас сочинил? — Настя смотрела на него широко-открытыми влюбленными глазами. Он что, вслух пропел?! Вот же! Пришлось кивнуть. — А дальше? Дальше! — настойчиво потребовала девушка.

— А дальше не сочинил, — соврал Сашка.

— Ты обязательно сочини! — требовательно посмотрела на него Настя. — Обещаешь?! — да что же ты так смотришь?! Ведь таким глазам невозможно отказать!

— Обещаю, — буркнул парень и отвернулся к окну. Хреновый ты подполковник, товарищ Стаин. Вон, младший лейтенант тобой крутит, как хочет. Ну и пусть крутит! Этому младшему лейтенанту можно! Другим нельзя, а ей можно! Он покрепче прижал к себе Настю. А машина уже поворачивала во двор здания НКВД.

В отделе кадров их уже ждали. Услышав фамилии прибывших, моложавый майор тут же засуетился и нырнул куда-то вниз, забряцав ключами об метал двери сейфа. Достав тоненькую папку, аккуратно положил ее перед собой.

— Товарищ подполковник, товарищ лейтенант, приказом наркома с завтрашнего дня вам предоставлен десятидневный отпуск по случаю ранения и награждения, распишитесь в листе ознакомления, — он выложил из папки на стол желтый бланк. Какой отпуск?! Там война идет, новые машины поступить должны, пополнение! Но вряд ли это инициатива майора, поэтому Сашка молча расписался, все вопросы он потом задаст наркому. А вот Настя, макнув перо в чернильницу, остановила руку:

— Товарищ майор, тут ошибка. Я младший лейтенант.

Майор, нахмурившись, посмотрел на девушку на бланк и улыбнулся:

— Лейтенант. Сегодня приказ принесли, — он вытащил еще один лист и бланк ознакомления, — простите, замотался, работы много. Его первым надо было подписать. Товарищ лейтенант, я ваши документы у себя оставлю, все оформлю, минут через сорок зайдет, заберете. Настя кивнула и расписалась на бланках. А майор посмотрел на Сашку: — Товарищ подполковник, Вы дома остановитесь?

Сашка пожал плечам:

— Не знаю еще.

— В таком случае Вам необходимо уведомлять, вот по этому номеру, — он пододвинул Сашке листок бумаги с номером телефона, — о Вашем местонахождении и перемещениях. Это приказ наркома. Вас, товарищ лейтенант это тоже касается, — майор посмотрел на Настю.

— Хорошо, — они кивнули одновременно. Значит, предстоит встреча с Берией или со Сталиным. Но к Лаврентию Павловичу Саша собирался зайти и так, — Не знаете, нарком на месте?

— Не знаю, товарищ подполковник, — майор виновато развел руками, — Товарищ Берия в последнее время редко бывает у себя.

— Ясно, — кивнул Стаин, — Все?

— Нет, — майор покачал головой, — товарищ подполковник, велено уведомить вас, что прощание с товарищем Мехлисом состоится завтра, шестнадцатого июля в двенадцать часов дня, в Кремле.

Сашка кивнул:

— Спасибо, — он все равно планировал заехать к жене Льва Захаровича, может, какая помощь нужна. А майор продолжил:

— О дате награждения вас уведомят дополнительно. Вот, — он протянул еще два листка, — это наряды в спецателье на срочный пошив парадной формы Вам и товарищу лейтенанту. Сейчас спуститесь на первый этаж в кабинет 114, это рядом с внутренней проходной, там снимут мерки. Утром все будет готово. Скажете адрес, куда привезти форму, Вам привезут. Ну, или сами заберете, тут на Ваше усмотрение. Там же, рядом, в 122 кабинете получите спецпаек. Вот продаттестат и талоны на питание в нашей столовой. Но их вы тоже можете обменять на продукты. Там же в 122-ом кабинете. Вопрос с жильем решайте сами, вы москвичи, поэтому гостиница вам не положена, — он развел руками и улыбнулся, — Только, еще раз прошу, уведомлять о вашем местоположении и перемещениях. Вас, товарищ лейтенант, жду через сорок минут. Зайдете за документами. Поздравляю с новым званием и наградой. Вас тоже, товарищ подполковник.