Воздушные рабочие войны. Часть 2

XII

— Товарищи, товарищи, все проходим на фотографирование! — хмурая, монументальная дама в темно-синем платье казенного вида, размахивая руками, сгоняла награждённых, как цыплят к долговязому носатому фотографу с грустными глазами, печально взирающими из-под кустистых бровей на перешучивающихся военных, не обращающих никакого внимания на даму. — Быстрей, товарищи, пожалуйста. У нашего дорогого Михаила Ивановича, — дама кинула подобострастный взгляд в сторону Калинина, о чем-то беседующего с Жуковым, Василевским и Вороновым[14] — очень много дел.

Настя растерянно затопталась на месте, мертвой хваткой вцепившись в рукав парадного кителя Стаина, на котором поблескивал серебром только вчера введенный «Орден Кутузова» под номером «один». Единственный лейтенант, затесавшийся среди высшего командного состава награждаемого сегодня в Кремле, она чувствовала себя жутко некомфортно. Ей казалось, что на нее все смотрят и от этого по спине пробегал неприятный холодок. Ощущения эти, кстати, не были беспочвенными. Красивая, молодая девушка с Красной звездой, Красным Знаменем, Орденом Ленина, Золотой Звездой Героя и «Отвагой» вызывала вполне понятный интерес среди присутствующих мужчин. И наверняка к ней бы уже подошли познакомиться, если б не хмурый подполковник с некрасивым швом на лбу под седой челкой, неприветливым взглядом оберегающий своего лейтенанта от ненужных поползновений. Ну и форма госбезопасности играла свою роль. С людьми всесильного наркома лучше не связываться, пусть даже у них на погонах летные крылышки.

Дама в синем, видя, что ее не слушают, обиженно поджала губы и отошла к колонне, стреляя злобным взглядом вокруг.

— Александр! Стаин! — Сашка обернулся на голос, ему с улыбкой махал рукой Василевский, подзывая, — Идите сюда!

— Пойдем, нас зовут, — Саша тепло посмотрел на девушку.

— Ой, мамочка, — чуть слышно прошептала Настя и еще сильней ухватилась за Сашкину руку. Но твердо шагнула рядом.

— Вот, Михаил Иванович. Подполковник Стаин. Самый молодой комкор в нашей армии, — представил Сашку Калинину Василевский, — И самый перспективный. Последняя операция проведена просто великолепно!

Калинин с интересом посмотрел на Стаина:

— Здравствуйте еще раз, молодой человек. Во время награждения не удалось поговорить, а Вы меня заинтересовали. Пришлось полюбопытствовать у товарищей генералов, — Михаил Иванович улыбнулся и окинул взглядом генералов, — хвалят Вас.

— Здравствуйте, товарищ Председатель Президиума, — Сашка покраснел, что сказать, похвала была приятна. — У меня отличный штаб и командный состав. Без них у меня ничего бы не получилось.

— Похвальная скромность, — блеснул очками Калинин.

— Опять повезло? — весело хмыкнул Василевский. Сашка лишь пожал плечами.

— Слышал о твоих успехах, — вмешался в разговор Жуков, — молодец! Я еще в феврале понял, далеко пойдешь. Когда обратно в войска? — неожиданно спросил он.

— Завтра хотел улететь.

— Задержись, — приказал Жуков, — разговор есть. Зайдешь завтра в двенадцать к Александру Васильевичу, — Георгий Константинович посмотрел на Василевского, тот в ответ кивнул.

— Есть, в двенадцать к товарищу генерал-лейтенанту!

— Не тянись, не на плацу, — дернул щекой Жуков.

— Товарищи, потом договорите. Пойдемте уже сфотографируемся, люди ждут, — Калинин махнул рукой в сторону фотографа.

— Завтра ждем, — кивнул Жуков и, посмотрев на Настю, улыбнулся, — и тебя, красавица, помню. Поздравляю! — он кивнул на награды.

— Спасибо, товарищ генерал армии, — полыхнула лицом Настя.

— Пойдем, — мотнул головой Жуков, — вместе встанем, а то затолкают тебя, такую невеличку, — его суровое лицо неожиданно тронула теплая улыбка.

Так и получилась на фотографии лейтенант Федоренко между генералом армии Жуковым и генерал-лейтенантом Василевским. А где-то с краю в третьем ряду едва просматривался подполковник Стаина. Но ему было все равно. Голова болела о другом. Что понадобилось от него Начальнику Генштаба и генералу армии. И надо ли ставить в известность Берию? Лучше, конечно, сообщить, чтоб непосредственное начальство не напридумывало себе чего попало. А то от их дум, потом больно может быть. Хотя вряд ли Сталин с Берия не в курсе, но перестраховаться не помешает.

Домой пошли пешком. Михалыча отправили в Люберцы за братьями и Идой. Стаин еще сунул ему денег, с просьбой раздобыть хорошего спиртного. С продуктами проблем не было, а вот с выпивкой. У Сашки была заначена фляжка хорошего конька, но этого мало. Девушкам надо вино, а где его взять в Москве парень не представлял. А вот Михалыч представлял, потому как уверенно пообещал обеспечить в лучшем виде. Одной головной болью меньше. Вечером надо будет еще зайти в госпиталь за Волковой, Царьков пообещал отпустить ее до утра домой. А перед этим надо зайти к Марии Александровне, взять для Лены одежду. Но это все потом, а пока у них с Настей было несколько часов, которые можно было потрать как угодно.

— Саш, а пойдем в кино? — неожиданно предложила девушка.

— В кино?

— Ага, — улыбнулась она, — помнишь, как ходили с классом? — на лицо налетела тень грусти.

— А пойдем, — согласился Стаин, — в Баррикады?

Настя кивнула, счастливо улыбнувшись и посмотрев на Сашку взглядом, от которого у парня все тело полыхнуло жаром.

— Саш, смотри, это ж Зинка! — взвизгнула Настя, ткнув пальцем в висящую на кинотеатре огромную афишу «Премьера! В бой идут одни старики». — Вот коза, и не написала, что премьера скоро!

— Может и писала, сама же знаешь, как на фронт письма идут, — пожал плечами Сашка.

— Все равно — коза! — категорично заявила Настя, задрав нос. Сашка, усмехнувшись, кивнул. Коза, так коза, спорить желания не было. А вообще, быстро Володя фильм закончил. Неожиданно. Да и им повезло, попали на премьеру. Правда, с везением он погорячился. В кассу была такая очередь, что шансы попасть на сеанс, который должен был вот-вот начаться, показались весьма призрачными. Настя огорченно швыркнула носом. Обидно. Они уже развернулись, чтобы уйти, как их окликнули:

— Молодые люди, Вам билетики нужны? — перед ними стояла женщина лет сорока с осунувшимся лицом и усталыми глазами. — У меня есть два, вот, — она показала серые бумажки, — с подругой хотели сходить, — пояснила она, — а ее нет. Не пришла. Наверное, на службу вызвали. Так-то у нас выходной сегодня должен быть, — она виновато развела руками, будто Саша с Настей ее могли обвинить, что она в будний день шляется по кинотеатрам, прогуливая работу.

— Нужны, — кивнул Сашка, — сколько с нас?

— Нисколько, — замотала головой женщина, сунув бумажки Насте в руку, — пусть подарок от меня будет. Не этим же отдавать, — она презрительно мотнула головой на очередь, и выплюнула — вернувшимся. А вы такая пара красивая, — женщина вымученно улыбнулась и, быстро развернувшись, скрылась в толпе.

— Неудобно как-то, — Настя посмотрела на Сашку.

— Не выкидывать же, — он показал глазами на билеты, — Пойдем? — людей уже начали запускать в зал.

Места оказались хорошими, на третьем ряду, почти по центру. Хотя Сашка предпочел бы галерку. Только успели усесться, как погасили свет. Но люди еще заходили и рассаживались. Загорелся экран, промелькнули черные полосы, звезда, тень опоздавших и начался киножурнал. Диктор бодрым голосом рассказывал о вручении наград летчикам Заполярья. А Насте вдруг подумалось, что их сегодня тоже снимали киношники, наверное, для такого же киножурнала. И от этого на душе стало гордостно и в тоже время жутко стыдно. А в это время на экране уже показывали боевую работу бомбардировщиков. Закончился журнал вручением гвардейского знамени 31-ой гвардейской дивизии. Может и их корпусу когда-нибудь присвоят звание гвардейского. А почему нет?! Обязательно присвоят!

Загорелся тусклый свет и по залу прокатился гул голосов, обсуждали увиденное. Перекинулись впечатлениями и Настя с Сашкой, заразившись общим энтузиазмом. А потом начался фильм. Все-таки какая молодец их Зина! Ничуть не хуже Любови Орловой! Даже лучше!И Тимур молодец! И Николай Крючков в роли комэска! А еще пару раз на экране мелькнула сама Настя. И Саша. И Лена. Вообще, в фильме оказалось очень много кинохроники. И выдумки. А когда показывали штурмовку, Настя даже воскликнула:

— Саша, ну не так же все было!

— Тише вы! — зашипели сзади, — Много ты знаешь, как там было!

Настя вспыхнула и замолчала, прижавшись к Стаину. А Саша был согласен с подругой. Были моменты, где эпизоды выглядели слишком пафосно что ли! Это были не те «В бой идут одни старики», которые он помнил с детства. Зря пересняли! Лучше бы придумали что-нибудь, чтоб тот фильм показать, с Леонидом Быковым. А так. Хорошее кино, наверное, даже отличное. Но не то. Хотя, людям понравилось, вроде. Обсуждают. Женщины даже плачут. И у Настены глаза на мокром месте.

Обсуждая фильм, незаметно дошли до дома Волковых. Стаин подниматься не стал, отправил Настю, а сам остался на улице. Ждал в теньке, прислонясь спиной к теплому шершавому стволу старого раскидистого тополя. Хорошо. Тихо. Легкий сквознячок, обдувая прохладой лицо, качает развешанные кем-то во дворе белоснежные простыни, распространяющие вокруг себя острый запах дегтя. Со стороны пустыря слышаться азартные мальчишеские голоса.

— Орел!

— Решка!

Точно, в орлянку режутся! Никогда не играл, даже правила знал кое-как, в общих чертах, а сейчас, вдруг, ни с того ни с сего, до щемящего чувства в груди захотелось присоединиться к мальчишкам. Забыть обо всем! О войне, о вертолетах, самолетах, Сталине, Берии, Жукове, ответственности! Просто спорить, толкаться, может даже подраться. Рука сама нырнула в карман галифе. Пальцы нащупали тяжеленький пятак и стали крутить диск монеты. Вспомнились ноябрь декабрь прошлого года. Школа. Домашние задания с Настей. Первый их поцелуй на квартире у Мехлиса. Высокомерное фырканье Волковой и ревнивые взгляды Литвинова. А ведь тогда он был счастлив. На самом деле счастлив. А все переживания о том, как его приняли, как посмотрели, придирки историка и навязчивый надзор физрука сейчас казались такими никчемными и мелкими. Уже нет в живых Кольки Литвинова, куда-то исчез Батин, да и Карцев, оказывается, не такой уж и занудный придира был. Просто требовательный. Наверное, это и правильно. Его вон тоже занудой считают. Уставником зовут.

Скрипнула дверь и из подъезда вышли Настя с Марией Александровной. Как же она изменилась. Осунулась, поникла как-то. Но все равно осталась красавицей.

— Здравствуй, Саша, — первой поздоровалась она, с теплой, немного грустной улыбкой, — А ты изменился. Повзрослел. Подполковник уже. Скоро Володю догонишь.

— Здравствуйте, Мария Александровна, — Стаин отлип от тополя и шагнул навстречу женщинам, — А Вы ни капли не изменились. Все такая же красавица. Повезло с Вами Владимир Викторовичу.

— Льстец! — хмыкнула Волкова старшая. Но по выступившему на щеках легкому румянцу было видно, что комплимент ей приятен. — С вами пойду, — она помахала бумажным свертком, в котором, по всей видимости, находились Ленкины вещи, — И Настю я уже поздравила, а тебя нет. С наградой тебя, Саша.