Мне бы в небо

Возле штаба я прождал минут двадцать, после чего вышел Владимир Алексеевич, в сопровождении Белозёрова. Подполковник поздравив меня с успешной сдачей всех испытаний и сказал следовать за ним. По дороге мы зашли в санчасть и забрали Семёна Александровича. А инструктор по ОФП ждал нас возле самолёта, теребя в руках потрёпанный пакет, от которого пахло сушёной рыбой. Он и здесь нашёл, где достать себе рыбки. Рыбки, которая пахла так обалденно, что мне всю дорогу приходилось сглатывать слюнки.

И вот теперь, когда инструктор решил переговорить со мной с глазу на глаз, я просто не могу упустить возможности попросить у него хотя бы одну рыбку.

— А перед последним прыжком, ты слишком слабо разогнался. Я уже думал, что всё, хана, сейчас шлёпнешься вниз и завалишь испытание. Даже не представляю, каким чудом ты долетел. Пришлось бы начинать испытание заново. В любом случае никто, кроме меня и Ванька, не смотрел за тобой. А заваливать тебя на такой мелочи было бы слишком жёстко. Хороший ты парень. Всегда стараешься выкладываться по полной, а потом ещё и другим помогаешь. Не хотел я, чтобы ты на ерунде такой завалился. Но и ставить просто так сдачу то же не собирался. Не в моих это правилах. К тому же я поспорил со своим старым товарищем, что после двух пробных забегов ты сдашь это испытание, уложившись в норматив.

— На рыбу? — спросил я, глядя на пакет в руках инструктора.

— На рыбу, — подтвердил он.

— В таком случае я хочу получить свою долю. Слишком уж вкусно она пахнет. Всю дорогу пока летели, слюни пускал.

— Без проблем. Вот только, как ты собрался её есть? Вас там таких, со слюнками почти сорок человек и каждый захочет рыбки. Да у меня всего пакета на вас не хватит.

Правильно всё говорил инструктор. Вот только рыбы от этого меньше не хотелось.

— Но у меня есть одна идея, — заговорщицким тоном произнёс Артур Дмитриевич. — Знаешь, где живут инструктора? Отлично. В таком случае жду тебя после отбоя. Мне, как раз должны были пиво из города привезти. Грех такую рыбу, да и без пива употреблять.

Ну грех, так грех. Никто его не заставляет грешить. А я, пожалуй, согрешу. В прошлой жизни мне вполне хватило проблем с алкоголем. Сейчас случай очень похожий. Можно сказать, выпускной и мне вновь предлагают выпить. От этого я откажусь, а вот рыбу поем с удовольствием.

На этом мы и договорились. После отбоя инструктор ждал меня у себя.

А дальше я отправился в казарму, которая оказалась совершенно пустой. Ребята сейчас находились на тренировочной площадке. Поэтому встретились мы только за ужином.

— Я уже думал, что тебя тоже отсеяли, — подлетел ко мне обрадованный Рябов и принялся обниматься. И когда мы только успели стать такими хорошими друзьями? А следом за Димой начали подходить и другие ребята. Все как один говорили о том, что рады вновь видеть меня в своих рядах.

— А я и не сомневался, насчёт твоего исчезновения, — подсел ко мне Андрей. — Тесты? — спрашивая это, он скривился. Видимо, вспомнив, что ему самому довелось вынести.

Владимир Алексеевич говорил, что для каждого подбираются индивидуальные испытания, поэтому мне оставалось только гадать, что такого придумали для Андрея. Вон, как он болезненно вспоминает о них. Хотя я ничего такого страшного и не заметил. Для прошлого Сергея разговор с Белозёровым мог бы стать очень серьёзным испытанием, но для меня — нет. Поэтому, можно сказать, что эти тесты в какой-то степени мне даже понравились.

Полетал на сверхзвуковом самолёте. Узнал немного подробностей о том, каких людей отбирают в академию. Побегал, попрыгал и поговорил об отце. Вот в принципе и всё, чем для меня обернулись эти испытания. Напоминанием о них стали лишь фотографии, что сейчас лежали у меня в кармане. Даже сам не знаю, почему не выложил их.

— Они самые, — ответил я Андрею. — Тоже подписал очередные документы о неразглашении, поэтому не могу ничего сказать. А, в общем, вполне себе нормальные испытания.

Андрей ещё сильнее нахмурился и только тут до меня дошло, что он сирота. И наверняка Белозёров, или другой человек, который занимался Андреем, предоставил ему информацию о родителях. Теперь сразу становится ясно, почему парень постоянно ходит такой хмурый.

— Они живы? — спросил я и Андрей вздрогнул, словно от пощёчины. А затем он уставился на меня, начав тяжело дышать. Его ноздри раздувались, с сипением выгоняя воздух, руки сжались в кулаки и я думал, что парень кинется на меня. Но вместо этого он просто вскочил и бросился прочь из столовой.

Остановившись на выходе, Андрей обернулся и просто кивнул мне. В его глазах стояли слёзы. Даже не представляю, насколько это тяжело всю жизнь прожить в детском доме и потом узнать, что твои родители живы. И помочь Андрею справиться с этим я точно не мог. Я просто не знаю, что ему сказать. Не побывав в подобной ситуации, невозможно понять, что он сейчас чувствует.

— Это чего с ним? И о чём вы вообще тут разговаривали? Я практически ничего не понял, — произнёс Дима, который сидел рядом со мной. Впрочем, многие из ребят следили за нашим разговором и сейчас также не понимали, что произошло.

— Просто оставьте парня в покое. Ему нужно побыть одному вот и всё. За эти две недели мы все сильно вымотались. Как в физическом, так и в психологическом плане, — сказал я и принялся есть.

Приставать ко мне с расспросами, где я пропадал, никто не стал. Вполне хватило сказать, что проходил дополнительные испытания.

Разговоров с Малютиным сегодня не было. Да и ребята сказали, что весь день не видели куратора. Наверное, готовится к завтрашнему дню, подготавливая для Мохова характеристики на нас. Но оно было и к лучшему. После отбоя, под видом того, что отправился в туалет, я спокойно добрался до палатки инструктора, в которой меня ждали четыре человека и одним из них оказался Гриша.

— А вот и моя призовая лошадка, — рассмеялся Артур Дмитриевич, когда я зашёл в его палатку.

Я сперва опешил, но меня быстро взяли в оборот и усадили за небольшой походный столик, на котором стояла банка с пивом и лежала рыба.

От употребления пива мне удалось отвертеться, а вот рыбы я поел вдоволь. Довольно быстро я почувствовал себя в этой компании своим человеком и влился в разговоры. Даже не знаю, сколько мы просидели, но вернувшись в казарму, я мгновенно отрубился.

Завтра огласят результаты. Оставалось только надеяться, что я попал в число двадцати четырёх лучших.