Мургаш

3

Близилась полночь, когда мы добрались до Байлово. В угольной шахте работал техником бай Георгий, давно помогавший нам. Он подготовил для нас укрытие в шахте, где едва ли кто мог догадаться искать партизан. Расположенное в восьми — десяти метрах от входа, близко к потолку, замаскированное толстыми подпорками и балками, оно могло приютить до десяти человек, не очень привередливых.

Вход в шахту находился в нескольких шагах от речушки, и, чтобы замаскировать свои следы, мы еще издали пошли по воде, хотя было холодно — стоял декабрь. Подойдя к мосту, мы спрятались под ним, а Станко послали найти бай Георгия. Когда шаги Станко стихли, мы четверо перебежками добрались до шахты и влезли в нее. Спустя час услышали пароль, а вслед за этим на мосту появились два силуэта. Это были Станко и бай Георгий. Мы рассказали Георгию в нескольких словах о нашем нападении на Горна-Малину.

— Полиция, наверное, блокирует село. Если она нападет на наш след у шахты…

— Вы уйдете через скрытый вход. О нем никто не знает.

— Но сначала они получат от нас подарок…

Бай Георгий знал, какой «подарок» мы приготовили для полиции. К выходу из шахты вела узкоколейка, по ней двигались вагонетки. В одну из них решили положить взрывчатку, которую бай Георгий приготовил в укрытии. У выхода должен был произойти такой взрыв, что его могли услышать в Софии.

— Вам что-нибудь нужно?

— Только воды. Продукты у нас есть.

Бай Георгий быстро вылез наверх и вскоре вернулся с большим глиняным кувшином, наполненным водой, — этого нам должно было хватить на три дня.

Не раз мне приходилось лежать в маленьких и тесных укрытиях, сидеть в карцере по десять и по пятнадцать дней. Но эти три дня, проведенные в шахте, не идут в сравнение ни с чем.

Сюда не проникал ни один луч света! Нельзя было разговаривать, двигаться, даже глубоко вздохнуть, чтобы никто не обнаружил нас. А воздуха не хватало. Нам казалось, что прошло больше недели, хотя уже на третий день пришел бай Георгий и сказал, что опасность миновала. Полиция простояла один день в Байлово, допрашивала жителей, но никого не арестовала и удалилась.

После нападения на Горна-Малину была поднята на ноги вся новоселская полиция. Из Софии прибыли моторизованные полицейские части. Была переброшена и часть войск, державших блокаду партизанского края. Три дня шло прочесывание района Горна-Малина, Долна-Малина, Негушево, Саранцы и Байлово.

Путь был свободен, и мы в ту же ночь перебрались в Осоицы. Здесь встретились с бай Райко, но он ничего утешительного сообщить не мог. Я оставил Станко неподалеку от села, а сам с Васко отправился в Столник, где у нас были намечены очередные встречи с Митре. И в самом деле, я нашел его в сарае Гочо, одного из многочисленных двоюродных братьев Цветана. С ним был Ленко из Ботунца. Около них стояла большая оплетенная бутыль с вином.

Подобное я увидел впервые, с тех пор как мы вместе ушли в горы. Митре был старше меня, я любил и уважал его, но, хотя он и был заместителем командира отряда, промолчать все же было нельзя.

— Ты что, не знаешь партизанский устав?

— Знаю, Лазар. Не сердись. Бойчо и Доктор сказали, что вырвались из блокады. Ну а у меня на душе стало что-то неспокойно, и я попросил Гочо принести бутылочку. Он и притащил целую бутыль. Разбить ее, что ли?

Сначала, когда я увидел вино, уловил его запах, у меня было желание ударить по бутыли ногой, но теперь, когда Митре предложил ее разбить, я отвернулся и сказал:

— Зачем бить? Верни ее Гочо — и все.

О группе бай Стояна Митре ничего не знал. Договорившись с Митре о следующей встрече в Ботунце, я и Васко вернулись в Осоицы.

В тот же вечер бай Райко сообщил, что прибыли товарищи из группы бай Стояна. Наши друзья, оказывается, не попали в засаду! Все девушки живы!

С началом установления блокады в Литаковских горах встретились две войсковые группы. Они двинулись друг другу навстречу с противоположных сторон. В это время стоял такой туман, что каждая сторона решила, что на нее наступают партизаны.

Завязался ожесточенный бой, который длился больше часа. С обеих сторон падали убитые и раненые. И только когда туман рассеялся, стало ясно, что солдаты сражаются с солдатами, а полицейские — с полицейскими.

Так родилась молва о крупном партизанском сражении и о двух убитых партизанках. У меня отлегло от сердца.

— А мы слыхали о большом сражении в Горна-Малине, — продолжал Милчо. — Люди рассказывают, будто больше сотни партизан напали на село и перебили всех полицейских.

— Сотня была, — рассмеялся Васко, — только если считать одного за двадцать. Да и убили мы только троих.

Негромко прозвучавший пароль прервал разговор. Это пришел Гере.

— Наш связной из Софии принес письмо. Наконец-то из штаба пришла долгожданная весть!

Калоян не отзывался почти два месяца, хотя мы и направляли ему регулярно наши донесения. При слабом свете электрического фонарика я начал читать его письмо.

Штаб зоны был доволен нашими делами, поздравлял нас с успешно проведенными операциями, давал указания, что делать в последующие месяцы, желал нам здоровья и успехов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ