Мургаш

1

Васко поднял голову и втянул носом воздух.

— Лазар, чувствуешь, как вкусно пахнет?

Село Каменица спало, и только в одном доме светились окна. Оттуда-то, по-видимому, и доносился аромат жареной фасоли и мяса.

Двое из нас остались на улице, остальные спрятались в тени дома, а я, Кочо и Васко постучали в дверь.

Мы вошли в просторную комнату с очагом, в котором горел большой огонь. В одном котле что-то варилось, на сковородке жарилась заправка. Две старушки, сидя на корточках у очага, тихо разговаривали.

— То ли добрый вечер, бабушки, то ли доброе утро, не знаю, как и сказать.

— Да почти что уже утро, сынок! Проходите!

— Пройти-то можно, да только мы не очень-то похожи на гостей.

Старушки оглядели нас. Все трое с винтовками и ранцами, одетые как туристы или, скорее, как партизаны — в самую пеструю одежду.

— А, сынок, к путнику очень-то не придираются.

— Мы не путники, бабушка, а партизаны. Партизаны пришли к вам в гости.

— Ну что ж, будьте живы и здоровы. Вы, наверно, проголодались? Погрейтесь пока, а я сейчас мигом вам еду поставлю. К концу вы пришли. Свадьба сегодня была.

— А ведь нас, бабушка, не трое, — рассмеялся я. — Нас много.

Я кивнул Васко, и через минуту-другую, отряхивая с ног снег, вошли все товарищи. Двое остались для охраны.

— А где же гости, бабушка?

— В соседней комнате. Вечером выпили, а сейчас спят.

— А среди них, случаем, нет полицейских?

— Упаси господи! Мы же балканджии[8].

Да, с давних пор балканджии не любят полицейских.

Мне захотелось увидеть гостей, прибывших на свадьбу, и старушка повела меня в соседнюю комнату, где на чергах[9], разостланных на полу, лежало человек двадцать. В нос мне ударил запах вина и еды. Я включил карманный фонарик и провел лучом по телам спящих. Полицейских действительно не было. Старушка все это время говорила не умолкая, ее голос и свет от фонаря разбудили нескольких гостей. Скоро поднялись все. Мы разговорились. Я объяснил им, что мы не намерены мешать их веселью, однако никто из них не должен выходить из дома без нашего разрешения, потому что село занято, и может случиться, что кто-нибудь из часовых натворит бед, увидев человека, выходящего на улицу без нашего сопровождения.

— Согласны, — закивали гости.

Вскоре мы сидели за столом, а проворные женщины начали подавать глубокие глиняные миски с фасолью и мясом. Я предупредил, что пить мы не будем, а повеселимся и без вина.

— Давайте позовем музыкантов, — предложил кто-то.

Трое музыкантов спали в соседнем доме. Я послал с хозяином одного партизана, и вскоре барабан известил все село, что свадьба продолжается.

Около меня сидело несколько пожилых мужчин. Из разговора с ними я постепенно понял, какое положение в селе. Кмет у них хороший человек, полицейские не творят зла, а члены общественной силы больше спят, чем занимаются делом.

В три часа утра мы встали из-за стола, пожелали хозяевам хорошо повеселиться, предупредив их еще раз, чтобы никто не выходил из дома, и расстались.

Здание общинной управы располагалось на площади в центре села. Там же размещался и полицейский подучасток, в котором находилось несколько блюстителей порядка.

Мы тихо подошли к зданию. Светилось только одно окно. Я оставил группу и с Васко через ворота вошел во двор управы. Остановившись на деревянных ступеньках крыльца, мы прислушались. Со второго этажа кто-то спускался вниз. Мы притаились. Показался мужчина. Он остановился во дворе, сонно зевая.

Я рукой показал Васко на мужчину. Мы бесшумно приблизились к нему, и я приставил пистолет к его спине.

— Тихо! Ты кто?

Мужчина испуганно повернулся и прошептал дрожащими губами:

— Кмет.

— Ты нам нужен. Мы партизаны. Есть полицейские в общине?

— Есть. Спят в комнате.

— Где часовые?

— Сегодня я часовой.

— Веди нас к ним.

Без всякого чувства страха или нежелания, осторожно шагая на носках, кмет направился к спальному помещению. На нарах лежали вповалку несколько полицейских. Их пистолеты висели на вешалке, а винтовки стояли у стены. Васко быстро собрал оружие и, пока я смотрел, все ли спят, подал сигнал в окно. Мгновение спустя вся группа была наверху. Разбудили полицейских. Они долго не могли понять, что произошло. Мы забрали их верхнюю одежду и сапоги и всех заперли в одной комнате, предупредив, что малейшая попытка к бегству грозит им смертью. Выставив у двери часовых, занялись обычным в таких случаях делом. В первую очередь потребовали ключ от сейфа с секретными документами. Кмет сразу же передал нам список членов общественной силы. В нем насчитывалось семнадцать фамилий. Затем, просмотрев реквизиционные списки, налоговые книги, мы завели разговор с кметом.

— Что представляют собой ваши полицейские, бай Атанас?

— Честно скажу вам, хорошие люди, насильно мобилизованные. Можете и других спросить, люди это подтвердят.

— А как насчет общественной силы?

— Я и сам в ней состою. — Бай Атанас улыбнулся.

Я послал сельского полевого сторожа с несколькими партизанами привести всех членов общественной силы, и через час одна из комнат управы заполнилась людьми. Бай Атанас оказался прав. Люди и в самом деле были хорошие, и никто в селе от них до сих пор не пострадал. Ко мне привели председателя реквизиционной комиссии. Он держался спокойно, на его лице не заметно было ни тени страха.

— Господин председатель, нужно приготовить обед для партизан, но такой, каким вы потчевали начальника околийской полиции.

— На сколько человек?

Вопрос был вполне законный, а ответить на него было не так легко и просто. Полиция ни в коем случае не должна была знать, что нас всего двенадцать человек. Поэтому я, не долго думая, заявил:

— Для ста двадцати!

Следует заметить, что с обедом не посрамились ни каменичане, ни мы. Судя по тому, сколько мы съели, сельские власти могли доложить своему начальству, что нас было не меньше шестидесяти человек.

В сельскую кооперацию свозилось сало, реквизированное у жителей. Часть этих запасов мы взяли для себя, остальное я приказал раздать населению.

Уже начало светать, село пробуждалось. Оставив у телефона бай Атанаса и одного нашего человека, знавших, что и как отвечать на различные звонки, мы вышли на площадь, которая постепенно заполнялась людьми.

На площадь прибыли и знакомые нам гости со свадьбы вместе с музыкантами, которые тут же заиграли. Весело закружилось хоро, и мы присоединились к нему.

В девять утра меня позвали в общинную управу. Бай Атанас ожидал с утра звонка начальника околийской полиции из Пирдопа. И действительно, телефон вскоре зазвонил. Я тоже прислонился ухом к трубке.

— Кто говорит?

— Кмет Каменицы.

— Как у вас там?

— Все спокойно, господин начальник.

— Слушай, кмет. Один из наших старших полицейских заметил ночью партизанскую группу, которая направилась в ваше село. Соберите всех из общественной силы, полицию, а у телефона посадите дежурного. Как только они у вас появятся, немедленно звоните! Слышите?

— Ясно, господин начальник!

— Смотри, чтобы все было сделано как надо. А то с живого шкуру спущу!

Бай Атанас медленно положил трубку и передал мне содержание разговора.

— Может, он с меня и не сдерет шкуру, а вот с должностью кмета придется распрощаться.

— Ничего, не бойся. Мы вместе решим, что тебе потом говорить. А сейчас оставайся у телефона. К тому же и начальник так приказал: нельзя отходить от телефона.

Мы рассмеялись. Я пошел на улицу — пора было начинать митинг.

Я рассказал каменичанам о наступлении Советской Армии, о создании Отечественного фронта, о задачах партизанского движения, о проведенных нами операциях. Когда я кончил, нас окружили люди, они приглашали к себе в гости отведать хлеба-соли.

Меня снова позвали в общинную управу. Опять звонил околийский начальник из Пирдопа.

— Собрал общественную силу?

— Никого нет, господин начальник. Тут у нас свадьба. Видно, они там.

— Вот я приеду и покажу вам свадьбы! — вскипел начальник. — Партизаны в любой момент могут напасть на село!

Бай Атанас успокоил его. Тот обещал позвонить еще раз. После обеда я решил выяснить по телефону обстановку в соседних селах. Бай Атанас позвонил сначала в Смолско. Там все было спокойно. Тогда я сказал ему, чтобы он связался с Байлово. Оттуда долго не отвечали, а когда наконец отозвались, лицо бай Атанаса сразу стало напряженным, тревожным. Он подозвал меня, сделав знак рукой, чтобы и я слышал. Село было блокировано, начались аресты.

— Много там полицейских? — шепнул я ему в ухо.

Он повторил вопрос, и с другого конца ему коротко ответили:

— Много.

— А арестованных?..

— Пока несколько человек, но все время приводят новых.

Нам оставалось одно: дать знать полиции, что мы заняли Каменицу. Это, возможно, отвлекло бы часть полицейских сил от Байлово. Тут опять зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Кто у телефона? — прогремел начальственный голос.

— Лазар, командир партизанского отряда «Чавдар».

— Отставить шутки! Говорит начальник полиции Пирдопа.

— Я вас слушаю, господин начальник. Что вам угодно?

— Кто у телефона, я спрашиваю?!

— Я же вам объяснил. Слышал, вы очень хотели с нами увидеться. Пожалуйста, мы вас ждем. Вчера вечером мы заняли село и уже надумали его покинуть, но если вы обещаете приехать, мы подождем вас немного.

Начальник полиции выругался и бросил трубку. Я позвал Васко и сказал ему, чтобы через пятнадцать минут все были готовы к выступлению. Затем мы с Кочо стали объяснять бай Атанасу, что ему говорить, когда нагрянет полиция.

Телефон снова зазвонил. Трубку поднял бай Атанас.

— Кмет, кто это сейчас шутил по телефону?

— Какие там шутки, господин начальник! Партизаны еще вчера вечером заняли село. Один сидел тут с пистолетом в руке и приказывал, что мне вам говорить. Я пытался вам дать понять кое-что, да вы не догадались. Помните, я вам сказал: все из общественной силы на свадьбе. Вам надо было догадаться…

— Ах ты сволочь! Сидишь там да загадки загадываешь! Где они сейчас?

— Колонна уже выступила из села. Но человек десять еще здесь.

— Сколько их было?

— Велели нам приготовить еду на сто двадцать человек, а сколько их было, в точности не могу сказать. Я все время сидел взаперти в канцелярии.

Провожало нас все село. Тщетно уговаривал я людей вернуться. Полиция могла нагрянуть в любой момент, и если бы завязалась перестрелка, от этого могли бы пострадать жители. Но каменичане и слышать ни о чем не хотели.

Когда провожающие скрылись из виду, мы повернули на север. Через два часа показалось Смолско. Чтобы замести следы, мы решили остановиться здесь на сутки. Полиция наверняка должна была нас искать в более отдаленных местах.

Облюбовав одинокий, стоящий далеко в стороне дом, мы вошли во двор. Семья — муж, жена и двое детей — только что собралась ужинать. Мы объяснили, кто такие и чего хотим. Сначала они испугались, но потом успокоились и пригласили нас к ужину.

Выставив охрану, мы улеглись спать. На следующий день, после обеда, послали нашего хозяина в село выяснить обстановку. Вернулся он через час. Все говорили о нападении на Каменицу, о том, что партизан много, вроде бы целый батальон, и что они нагнали страху даже на начальника полиции в Пирдопе.