Перед изгнанием. 1887-1919

Я прибегал, рассчитывая первым попробовать великолепные вина, которые он привозил. Даже не поздоровавшись ни с кем, он звал слуг, чтобы разгрузить и открыть ящики. Наконец, он собирал весь дом, хозяев и слуг и заставлял каждого пить допьяна. Однажды он так преследовал бабушку, которой было больше семидесяти лет, что она выплеснула ему в лицо содержимое стакана. Он ее схватил и понес в диком танце, так что бедная женщина потом много дней пролежала в постели.

Мать очень боялась визитов князя Голицына. Однажды она провела сутки, запершись в своих комнатах из-за его яростных неистовств, которые никто не мог усмирить. Напоив окружающих, он валился на софу и спал всю ночь. С большим трудом избавлялись от него на следующий день.

Граф Сергей Орлов-Давыдов жил один в своем имении в Селаме. Он был слаб умом и уродлив физически: растрепанный, с разверстыми ноздрями и нижней губой, падающей на подбородок. Всегда одетый с крайней изысканностью, он носил монокль, белые гетры и душился шипром – что не мешало ему пахнуть козлом. Впрочем, он был славным малым и даже довольно симпатичным. Самым большим развлечением для него было играть со спичками. Около него клали большой запас спичек, и он часами их зажигал и гасил; потом незаметно уходил. Лучшим днем его жизни был, несомненно, тот, когда я ему привез из Парижа коробку спичек метровой высоты, которую отыскал на бульварах.

Его безобразие и слабоумие не мешали ему интересоваться женщинами. Он устроил скандал на праздничной церковной службе в Зимнем дворце в присутствии царской семьи. Все дамы были, как полагалось, в придворных туалетах. Граф Орлов приладил свой монокль и пустился изучать их декольте, испуская такое курлыканье, что пришлось вывести его из церкви. Некоторые даже приписывали ему несколько любовных приключений. Он был, действительно, очень чувствителен и трогательно верен. Так, он никогда не забывал дня рождения матери: была она в Кореизе или нет, он пунктуально приезжал в этот день с огромным букетом роз.

Одна из наших ближайших соседок, графиня Клейнмихель, располагала значительной библиотекой, состоявшей в основном из трудов о франкмасонстве. Там нашелся пергамент, написанный на древнееврейском языке, который посылали в Петербург, чтобы перевести на русский. Этот перевод был опубликован в брошюре, озаглавленной «Протоколы Сиона», большинство экземпляров которой таинственно исчезло после публикации. Несомненно, они были уничтожены. Как бы там ни было, факт, что в момент большевистской революции все члены семьи, где находили эту брошюру, расстреливались на месте. Один экземпляр попал в Англию. Сохраненный в Национальной библиотеке Лондона, он был переведен на английский язык под названием «The Jews Peril», а на французский язык – «Protocoles de Sion».