Осьминоги, каракатицы, адские вампиры. 500 миллионов лет истории головоногих моллюсков

Последние времена

За миллионы лет кайнозойской эры континенты передвинулись в свое современное положение — конечно, тоже временное, они до сих пор движутся и будут двигаться всегда. Части океана оказались разделены сушей, Панталасса завершила свое дробление на «семь морей». Эти перемены способствовали возникновению эволюционных закономерностей, которые мы наблюдаем как на суше, так и в воде, а также, вероятно, привели к нынешнему ледниковому периоду, в котором мы живем и который промышленная деятельность человека преображает с беспрецедентной скоростью, что приводит к трагическим результатам для других обитателей Земли.

Всего лишь десяток миллионов лет спустя после того, как на Индийском субконтиненте утихла бурная вулканическая деятельность, он врезался в Азию, подняв Гималаи, которые все росли и росли. Другое столкновение случилось на западе, где Африка приблизила к Европе Аравийский полуостров, отрезав океан Тетис и породив Средиземное море. И наконец, Панамский перешеек соединил обе Америки и разделил Тихий и Атлантический океаны. Это усилило прибрежные течения с обеих сторон — Перуанское течение в Тихом океане и Гольфстрим в Атлантике, — которые продолжали охлаждать планету. Гольфстрим дарил воздуху над собой обильную тропическую влажность, воздух уносило в Арктику, где влага выпадала в виде снега и строила полярную шапку.

Современный ледниковый период начался 2,5 млн лет назад, отмечая начало плейстоцена — эпохи, знаменитой циклами оледенений и эволюцией Homo sapiens. Ледовый покров планеты в плейстоцене много раз менялся, определяя более десяти чередующихся ледниковых и межледниковых эпох. Ледниковым периодом часто называют времена шерстистых мамонтов и человеческих кочевых племен, когда ледники покрывали территории, на которых ныне расположены Йорк и Нью-Йорк, но на самом деле эти времена правильнее называть последней ледниковой эпохой. Она закончилась около 15 000 лет назад, когда нетающие льды отступили к полюсам и вершинам гор и началась межледниковая эпоха — голоценовая, в которой мы сейчас и живем. Впрочем, некоторые ученые склонны считать, что, с тех пор как люди стали самым влиятельным видом на планете, голоцен завершился и начался антропоцен.

Мы, сапиенсы, появились в Африке и затем успешно расселились по всему миру, часто оседая вблизи океанов — там мы плавали, ловили рыбу, ходили в море на гребных судах и под парусом. Как и первые животные, возникшие в процессе кембрийского взрыва, мы все это время активно меняем окружающую среду, делая многие экологические ниши непригодными для жизни и создавая новые. Но есть огромная разница в масштабах и скорости перемен. Пару миллиардов лет назад микроорганизмы кардинально перестроили состав земной атмосферы, однако это заняло у них сотни миллионов лет. Люди существуют всего-то около сотни тысяч лет, а на атмосферу заметно воздействуют самое большее несколько столетий.

Если говорить о масштабах, мы действуем с размахом. Пусть губки и накачали питательными веществами морское дно, сделав его пригодным для жизни других животных, а рыбы, возможно, съели подчистую несколько групп видов, но мы, люди, уничтожили целые экосистемы и истребили сотни, если не тысячи видов[199]. Мы разогрели планету и ускорили повышение уровня Мирового океана.

Конечно, такое случалось и в прошлом. Изучение геологической истории планеты может создать ложное впечатление, что глобальное изменение климата не имеет такого уж большого значения. Но, как говорит Джослин Сесса, «современное потепление логично сравнивать с палеоцен-эоценовым термическим максимумом. Но, насколько мы можем судить, тот максимум был растянут на тысячи лет, а мы сейчас все меняем на несколько порядков быстрее»[200].

Одно из последствий столь быстрых изменений состоит в том, что у видов оказывается меньше времени на приспособление к новым условиям. Температура в палеоцене росла довольно медленно, и животные, подвергавшиеся воздействию более высоких температур, эволюционировали уже в довольно теплом климате. Наоборот, все существа, сталкивающиеся с глобальным потеплением сегодня, эволюционировали в более холодном климате. «Здесь невозможно проводить аналогии, — говорит Сесса. — Я больше беспокоюсь за современных моллюсков: ведь они эволюционировали в океане, который никогда не прогревался выше 32 °C, даже в тропиках. Мы проводили исследования на современных моллюсках, и при высоких температурах им живется невесело».

Однако главным испытанием, с которым сталкиваются живые существа в океане, может быть даже не температура. «Мы часто задумываемся о повышении температуры воды, но редко вспоминаем о повышении кислотности, — замечает Сесса. — Или рассматриваем их по отдельности, но на самом деле они идут рука об руку». Как мы видели, увеличение кислотности вод океана в результате поглощения углекислого газа из атмосферы влияет на раковинных животных: строить раковины становится труднее, а существующие раковины растворяются. Кислотность влияет также и на передачу химических сигналов, что приводит нас к жуткой гипотезе «смерти от безбрачия».

Еще одна причина гибели водных существ неразрывно связана с повышением температуры и кислотности. Вспомните все прошлые массовые вымирания, когда жизнь рушилась от глобальных изменений климата, вызванных вулканическими процессами или внеземными причинами, такими как падение метеорита. Да, менялась температура. Может быть, повышалась кислотность (по окаменелостям трудно судить). Но главным убийцей во многих случаях оказывался недостаток кислорода. В теплой воде содержится меньше кислорода, чем в холодной, и от этого живые организмы могут задохнуться. В 2013 г. ученые — участники Международной программы по состоянию океана (IPSO) совместно с Международным союзом охраны природы и природных ресурсов (IUCN) предложили название для угрозы, нависшей над океанами, — «смертельное трио»: потепление, повышение кислотности воды и нехватка кислорода[201].

Взаимосвязь всего со всем в природе нашей планеты часто обсуждается в экологическом аспекте, и взаимозависимость разных форм жизни не подвергается сомнению. Но даже физические и химические составляющие этого мира переплетены друг с другом и тесно связаны с нами, живыми элементами этой системы. Перемены, вызванные человеческой деятельностью, уже ощущаются на всех уровнях — от самых глубоких впадин на дне океана до самых высоких ледяных горных пиков. После долгих неформальных обсуждений термина «антропоцен» в 2016 г. группа ученых официально рекомендовала называть новую геологическую эпоху именно так. И пока я пишу эти строки, Международная стратиграфическая комиссия рассматривает этот вопрос.

Так обстоят дела сейчас, 500 млн лет спустя после появления первого головоногого и 200 000 лет спустя после появления первого человека. И теперь пришло время встретиться со всеми ныне живущими, использующими реактивное движение, выпускающими для маскировки облако чернил, мыслящими головоногими, с которыми мы делим планету.