Осьминоги, каракатицы, адские вампиры. 500 миллионов лет истории головоногих моллюсков

Насколько они огромны?

Прославленная поэма лорда Альфреда Теннисона — один из множества кирпичиков, из которых строится миф о головоногом океанском чудовище:

Под толщей вод, в глубинах потаенных,
Вдали от волн, ветров и сотрясений,
Среди безмолвных сумерек зеленых
Спит Кракен. Чащи губчатых растений
И мхов его хранят; опутан сетью
Зыбучих трав, подводный остров дремлет
И кольца гибких щупалец колеблет…{22}

Многочисленные легенды о воображаемых чудищах родились, скорее всего, благодаря настоящим гигантским кальмарам. Даже миф о морском змее могли придумать люди, видевшие извивающееся щупальце крупного осьминога. Перед историей о кальмароподобном монстре, который способен захватить целый корабль и проглотить матросов, устоять совершенно невозможно, хотя наука и вынуждает нас признать, что кальмары никогда не вырастают до таких размеров[208].

Поэтому давайте займемся реальными чудовищами.

Гигантский осьминог, завладевший моим умом в детстве, как и умами множества других посетителей океанариума, откармливается в холодных, богатых питательными веществами водах у берегов Аляски и Канады, а также в остальных северо-западных районах Тихого океана. Самые крупные представители этого вида по весу сравнимы с взрослым человеком, они могут весить до 70 кг, а невероятный размах их рук достигает более 3 м от кончика до кончика.

По крайней мере еще один вид осьминогов, получивший не совсем верное название «семирукий», может достигать тех же размеров, что и тихоокеанский гигант, или даже больше. (Гектокотиль самца обычно скручен и спрятан в специальном мешке, когда не используется, и в распоряжении осьминога остаются семь рук для всех остальных дел. Семирукий осьминог — родственник аргонавта, и самцы этого вида тоже гораздо мельче своих партнерш: рекордных размеров достигают как раз самки семируких осьминогов.) Но какими бы огромными ни были эти осьминоги, на звание самого крупного головоногого претендуют все же кальмары.

Долгое время никакой конкуренции не было — всех затмевал гигантский кальмар Architeuthis. Но затем, в 2007 г., всеобщее внимание привлек новый вид — антарктический гигантский кальмар, Mesonychoteuthis, у которого кроме присосок были еще и острые поворачивающиеся крючья.

Об антарктическом кальмаре мы знаем даже меньше, чем о гигантском, так что трудно сказать, до каких размеров он может вырастать. Более того, его длину весьма непросто измерить. Даже размах рук осьминога вызывает сомнения: измерять расстояние между кончиками его рук — это все равно, что измерять человека от пальцев вытянутых рук до пальцев ног, вместо более привычного способа — измерять рост от макушки до пяток.

Но длина рук осьминогов хотя бы относительно неизменна. С щупальцами кальмара дело обстоит сложнее. Они эластичны, часто сжимаются и прячутся в небольших сумках, но способны стремительно вытягиваться на большую длину; так стоит ли вообще учитывать их максимальный размер при измерении длины животного? Конечно, нет, но вот какие цифры дает измерение общей длины с учетом щупалец: 9,7 м у антарктического кальмара и 12,8 м у гигантского кальмара. Гигантские кальмары явно побеждают в этом соревновании.

Впрочем, чтобы сравнивать длину головоногих, ученые измеряют не длину рук или щупальцев, они предпочитают измерять длину мантии. У самых крупных кальмаров она также достаточно велика. Мантии антарктических и гигантских кальмаров измерены с высокой точностью: они достигают более 2,4 м — даже очень высокий человек мог бы полностью завернуться в такую мантию (там бы, конечно, порядком воняло). При таком подходе эти два вида делят первенство в размерах. Однако имеется еще один способ измерения, а именно взвешивание. В этом случае антарктический кальмар обгоняет гигантского более чем на 100 кг. Получается, что звание «самый большой кальмар» можно присвоить любому из этих двух видов, в зависимости от того, что учитывать, массу или длину.

Рис. 8.1. Гигантские кальмары известны почти исключительно по мертвым экземплярам, выброшенным на берег, — таким как эта особь, сфотографированная в Норвегии, в Хемне-фьорде, в 1896 г.

NTU Museum of Natural History and Archaeology

Конечно, огромные кальмары производят сильное впечатление. Однако крошечные кальмары невероятно милые, и их очарование, на мой взгляд, берет верх над мощью гигантов. А кроме того, эти крошки столкнулись с любопытной проблемой, причем успешно ее решили: как может работать реактивное движение, если ты размером с рисовое зернышко?

Трудности возникают из-за того, что для существ разной величины вода ведет себя по-разному. Например, вы могли видеть, как муравей беспомощно застревает в капле воды, а водомерка легко скользит по всей поверхности пруда. Для любого крохотного существа вода является плотной и вязкой средой: ходить по ее поверхности кажется более разумным решением, чем пытаться в ней плыть. Однако кальмары отягощены своей эволюционной историей: их тела унаследовали реактивный способ передвижения. Так как же им в таком случае быть?

Чтобы в этом разобраться, я провела несколько лет в самом тесном общении с мельчайшими кальмарами в мире, а именно детенышами размером с рисовое зернышко. Я часами наблюдала за ними сквозь акриловые стенки аквариума и еще дольше просматривала в лаборатории видеозаписи на старом мониторе. Я решила, что «реактивные» — неподходящее описание для их микроскопических движений, и стала называть их «сжимающими». По мере того как я накапливала данные наблюдений за расширяющимися и сокращающимися мантиями, я наконец пришла к выводу, что мантии этих крошечных детенышей имеют форму, больше похожую на колокол, чем на торпеду, что позволяет им плавать с помощью медленных, мягких толчков, как медузы, а не путем выбрасывания мощной струи, как крупные кальмары. Это, конечно, не слишком эффективный способ, но он работает[209]. По мере взросления животных колокола превращаются в торпеды, а мелкие плавные толчки сменяются мощным реактивным движением самых быстрых кальмаров на планете: ведь эти крошечные детеныши рано или поздно вырастают в самых крупных взрослых кальмаров. Гигантские и антарктические кальмары, а также предмет моих исследований, кальмар Гумбольдта, — все они рождаются малышами размером с рисовое зернышко.

Рис. 8.2. Карликовых кальмаров успешно разводят в неволе и с 2014 г. демонстрируют среди экспонатов выставки «Щупальца» в Океанариуме залива Монтерей

Monterey Bay Aquarium

А вот самый крошечный взрослый кальмар эволюционировал в другом направлении. Речь идет о взрослом моллюске длиной менее 2 см. Эти малыши называются карликовыми кальмарами{23}, и реактивное движение приносит им мало пользы даже во взрослой жизни. Поэтому они решили не утруждать себя плаванием. Карликовые кальмары проводят большую часть жизни, прикрепившись к стеблям водорослей при помощи необычной клеевой железы. Как именно действует этот клей — все еще является предметом научных исследований, тем не менее были предложены две в равной степени удивительные гипотезы. Согласно первой из них, клеевая железа может быть «двойной»: часть клеток в ней выделяет клейкую слизь для прикрепления, а другая часть — кислоту, чтобы растворить эту слизь, когда нужно отклеиться. Согласно второй, два типа клеток выделяют разные виды слизи, которые действуют как двухчастный эпоксидный состав, который приобретает клеящие свойства только в том случае, если два компонента смешиваются. В этом случае кальмары, вероятно, просто высвобождаются, извиваясь, когда им это понадобится[210].

Невзирая на название, карликовые кальмары ближе к каракатицам, чем к настоящим кальмарам, — их внутренние раковины больше похожи на сепионы, чем на гладиусы. В группу головоногих под названием «сепиоиды», помимо хорошо известных каракатиц и менее известных карликовых кальмаров, входит, например, кальмар Коха (Sepiadarium Kochi) и кальмары-бобтейлы (отряд Sepiolida). И если судить по наличию клеевой железы у карликового кальмара, можно сказать, что среди сепиоидов встречаются самые странные представители современного семейства головоногих.