Последние ратники. Бросок волка

18. Моровое поветрие (окончание)

— Хм.

— Вот и я о том. Пресечь-то мы эту попытку пресекли. Всех плохишей в историю отправили. Но только при этом мой отряд хапнул такую дозу облучения, что как светлячки все заискрились. В общем, никто не выжил. Вернее, как — никто… Я один. Руководители операцией тоже посчитали, что совпадение вышло — как бы это сказать — любопытным. Проверки, комиссии, допросы. Полилось, в общем. Но так как ни мотива не нашли, ни доказательств, указывающих хотя бы на что-либо… В общем, решено было спровадить меня в почётную отставку. Тем более, причина-то подвернулась очень наглядная: меня ведь тоже облучило-то будь здоров. Вряд ли бы долго понаслаждался пенсией.

— И как же ты выжил?

— Случайно. Взрывной волной в ров забросило. А сверху на него бетонное перекрытие рухнуло. Стена сначала обвалилась, а потом перекрытие второго этажа.

— И как тебя на раздавило?

— А я знаю? Очнулся-то уже в госпитале. Вокруг только «инопланетяне» в скафандрах ходят. Ну, в костюмах таких специальных, которые даже по воздуху плывущую отраву не пропускают. Вот от них и узнал, что, хм, повезло мне прям вот исключительно. Шанс спастись именно благодаря такому стечению обстоятельств был один на миллион. Ладно хоть по маячку нашли, завалы техникой разгребли.

— Видать, чем-то люб ты богам.

— Во-во. Объяснение может быть только таким. Но при расследовании версия о моей богоизбранности как-то даже не рассматривалась, — кисло хмыкнул Никодим.

— А сюда-то как попал?

— Ухватился за соломинку. Пообещали вылечить от лучевой болезни, если пойду к ним на службу. Этим «археологам» как раз понадобились мастера специальных операций. Таких ведь и не найти, и не завербовать, если сыщешь. А тут обе стороны оказались в выигрыше. Опять-таки повезло, выходит.

— И как? Вылечили?

— Да. Практичеки полностью. Если не считать, конечно, одного побочного эффекта. Средства для знахарства оказались такими токсичными, что выводить их из организма приходится спиртосодержащими продуктами. И исключительно на регулярной основе. Иначе велика вероятность, что организм просто перестанет функционировать. Этакий, знаешь, лечебный алкголизм, — оскалился Никодим в улыбке.

— И зачем такого болезного сюда забросли?

— Так уж вышло, что больше некого было. Дали только напутствие — пей на здоровье. А там либо печень отвалится, либо почки, либо сумеешь всё-таки спастись. Если алкашом, конечно, к моменту завершения «реабилитации» не станешь.

Светлый подвигал желваками, пошевелил бровями, прикусил ус. Посмотрел на заставу, откуда с шумом и лязганьем оружия разворачивали очередной купеческий обоз.

— Что ты весь рассыпаешься в труху, это я понял. Но отрава-то Змея, которая на тебя не подействовала, тут при чём?

— Ха! Не поверишь! — хлопнул по ляжке Никодим. — Опять повезло. Видать, реагенты, которыми меня напичкали, и которые время от времени нужно расщеплять алкоголем, нейтрализовали до кучи и яд этого Змея. И другой, что пёр по воздуху, — черноризец махнул рукой в сторону города, — тоже.

— Так ты, выходит, богам либо кум, либо сват. Не иначе. А имя у тебя есть? Настоящее. Сильно сомневаюсь, что это вот ромейское — на самом деле твоё.

— Лёхой все звали. Алексеем, значит.

— А второе?

— Фамилия, что ли? И откуда ты, ваше благородие, всё-то о нас знаешь?

— Не твоего ума дело. На вопрос отвечай.

— Недобой.

Святослав неверяще глянул на «монаха». И в глазах его вдруг разлилось веселье.

— Как? — прыснул он.

— Недобой, — ухмыльнувшись, повторил Никодим.

Князь расхохотался гулко, раскатисто, заразительно. И вполне искренне. Даже хлопнул нового знакомца по плечу. Охрана внизу зашушукалась: видать, в таком настроении видели самодержца впервые за долгое время. Отсмеявшись, Светлый вытер выступившие слёзы.

— Слушай, и ты ещё сомневаешься, что на тебя боги указали? И удивляешься, что тебя никакая хрень не берёт? И не возьмёт! Никогда. Быть тебе счастливым, богатым и жить ещё… А ящер его знает. Коль обратно вернёшься, сколько это будет? Пару тысяч лет?

— Чуть меньше, конечно. Но уж если ты мне так искренне желаешь, то от лишней сотни-другой годков отказываться не стану.

— Ну, и добро, — еще раз хлопнул князь капитана по плечу. — А теперь к делу. Тем более, что мне для него именно такой живучий надобен. И такой, чтобы не из своих. Мне тут с ними ещё предстоит разгребать: кто верен остался, а кто в лютую годину переметнулся.

Светлый походил по пригорку, постучал узловатым кулаком по узловатой добовой коре. Почесал лоб.

— Давай, уже, твоё благородие, выкладывай. Меня, знаешь, удивить трудно…

— Мелкого своего отсюда увози скорее, — выдохнул Светлый. — Прямо сейчас.

— Чего? Я думал, ты сейчас о государственных делах говорить начнёшь. Тайных да важных. А ты, на тебе: мелкого увози…

— Он мой сын.

Алексей хотел пожурить князя ещё как минимум в паре фраз и тройке оборотов, но все они мгновенно ссыпались с языка.

— Удивил, — после паузы, затянувшейся изрядно дольше, чем того позволили бы любые правила этикета, наконец, сумел проронить черноризец.

— Так, давай только без этих вот идиотских вопросов, как это получилось. Как дети получаются, поди, знаешь. И как молодая кровь в безмозглом теле при виде красивой девки может взбурлить, тоже, думаю, понимаешь. Так вышло. И весь сказ. Молодку с пузом со двора отправили куда подальше. Куда — я сам не знал. Да и… забыл уж давно. Пока Хром не явился. К ней когда-то приставленный. Тайно. Ну, там… мало ли что. Контролировать, словом.

Помолчали.

— Слушай, так те разбойники в начале этой нашей саги, может, шли мелкого порешить? Искали-то они ведь именно Хрома.

— Нет. Вряд ли. Хотя… Да кто их к ящеру разберёт? По крайней мере, не думаю. Ведь когда Хром за эту ниточку дёрнул, клубок же вот в эту сторону размотался, — кивнул князь в сторону изувеченного Киева.

— Но процесс принятия решения — быть или не быть заговору — княгиня Ольга могла и ускорить. Когда ей вдруг донесли, что в стольный град вернулся старый калека с подопечным, годами очень подходящим под ошибку молодости Светлого.

— Ты ври да не завирайся!

— Понял. Кол и прочие репрессии. Молчу.

— Почаще бы. Словом, жизнь мальчишки нихрена тут не стоит. А я не желаю, имея под боком такую занозу для матери, снова подвергать стол опасности. Вот перевезу его в другое место, подальше от Киева, тогда, может, и вернёмся к этой теме. Не знаю. Не решил ещё. А что решил, и решил крепко, что парубка этого тут быть не должно. Сегодня же. Понял?

— Куда ж я его? Опять в это Овнище?

— Не моя справа. Для его же безопасности лучше мне того не знать. Как и раньше. Понял? Снимайтесь прямо сейчас и дуйте к Хрому. Они там с Молчаном где-то у в лесах ещё трутся. Ратиборычу, кстати, тоже ни гу-гу. Уяснил? С одноруким сами разберётесь. Да, и ещё. Захватите с собой вашего толстого. Котлом, кажется, кличут. Ему один бес в ту сторону ехать, к своим.

— Ох ты! Живой что ли?

— Тоже, видать, бога в пятку поцеловал. В полоне княгини нашёлся. Как пошло ночью в хоромах веселье с ножами из-под полы, так его чуть ли не первым и скрутили.

— Что ж не убили?

— Не сопротивлялся.

— Даааа?

— В амбаре каком-то сей воин на девке храпел.