Злодейский путь!.. [том 3-4]

Обстановка очень располагала к расслабленности и легкой дреме, и Шен бы с удовольствием именно этому и предался, если бы не беспокойство об Але. Ученик определенно обиделся на него, Шен это прекрасно почувствовал. Но он был слишком зол и растерян, чтобы что-то предпринять. Сейчас же злость прошла, смытая теплой водой и нежными ручками, копошащимися в его волосах, и на ее место пришло беспокойство. Шен абсолютно не понимал мысли главного героя, еще в столице понял, что знает о нем гораздо меньше, чем ожидал. Имея сюжетные спойлеры касательно его характера, он сразу воспринимал его именно так, и не слишком пытался разобраться в реальной личности того, кто находится перед ним. Возможно, он просто не слишком был в этом заинтересован. Его устраивал главный герой, не питающий ненависти к своему учителю и безропотно выполняющий все его поручения. Если бы так могло продолжаться всегда — он был бы доволен. Но его окружали не NPC, а живые люди, и Ал не мог всегда оставаться просто «хорошим мальчиком».

Шен поднялся на ноги, вырывая свои волосы из цепких пальчиков. Волчара, лишившаяся удобного места на его коленях, недовольно рыкнула.

— Пойду прогуляюсь, — сообщил он.

— Великий дядя, у вас волосы еще не высохли, а там — мороз! — с претензией произнесла Риту. — Вы совсем свое здоровье не бережете?

Внучка его тоже что-то осмелела… Если бы это посмела произнесли Аннис — он бы тут же приструнил ее, но подобная отповедь могла ухудшить отношения с внучкой, поэтому Шен очень сдержанно произнес:

— Я бессмертный заклинатель, Риту, мы не подхватываем простуду.

— Тогда… это…

— Тот жар был другой природы.

— И все же накинь что-нибудь, — спокойно произнес Муан, копошащийся возле печи.

Шен вздохнул и осмотрелся по сторонам в поисках своей меховой мантии.

— Так пойдет? — спросил он, накинув ее прямо на голову.

И, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.

Остановившись на крыльце, Шен с наслаждением вдохнул морозный осенний воздух. Во внутреннем дворе Ала не было, тогда старейшина пика Черного лотоса решил обойти вокруг дома.

Ал тренировался посреди поля высокой пожухлой травы, что отделяло их дом от леса. Его бессмертный меч, переполненный духовной энергией, сиял ярче сокрытого белесыми облаками солнца. Золотистые волосы парня развевались на ветру, несколько прядок прилипло к мокрому от пота лбу. Ал сейчас казался великим главным героем, сильнейшим и прекраснейшим. Вот только смотреть на его сияющее великолепие было практически физически больно.

Шен приблизился к своему самому важному ученику. Завидев учителя, Ал сделал еще несколько грациозных движений, словно красуясь, а затем убрал меч и повернулся к нему. Однако не делал попыток пойти навстречу и не склонился в приветственном поклоне. Вместо этого он поднял руку ладонью вверх, и явственно видная духовная сила закрутилась вокруг его пальцев. Ал тряхнул рукой, словно смахивая водные капли, и энергия ударила в землю в стороне от Шена.

Тот не повернул головы, остановившись в двух шагах от главного героя и спокойно констатировав:

— Кажется, ты делаешь успехи.

Ал ничего не ответил, спокойно рассматривая учителя. Должно быть, тот и в самом деле выглядел нелепо, с этой меховой мантией, накинутой на голову. Шен сдернул ее вниз, и она упала на его плечи, где ей и положено находиться. Видя, что Ал не собирается реагировать на его слова, Шен произнес:

— Я пришел извиниться.

Похоже, эта фраза заинтересовала главного героя, его глаза еще сильнее блеснули.

— Я понимаю, что ты всего лишь беспокоишься о здоровье этого глупого учителя… Мне не стоило кричать на тебя. Но тебе не нужно так переживать по этому поводу, я взрослый человек и в состоянии справиться со своими заботами.

Ал долго молчал, рассматривая его лицо.

— Я уже не ребенок, — заглядывая в его глаза, произнес он. — Вы это заметили?

Этот вопрос прозвучал так вкрадчиво, и его серьезное выражение лица: он действительно стал казаться гораздо старше в этот момент. Если бы Шен был способен взглянуть на него прямо, то поразился бы, но он упорно смотрел поверх него или вбок.

Не ожидая ответа от учителя, Ал сделал шаг вперед и, взяв за отвороты мантии, дернул на себя, заставляя сделать шажок к нему. А затем как ни в чем не бывало стал поправлять мантию на его плечах.

— Вам следует беречь свое здоровье, — словно они поменялись ролями, сетуя на его легкомыслие, произнес Ал. — Ваши волосы все еще влажные.

Шену очень сильно пришлось сдерживаться, чтобы вновь не напомнить ему, что это не его ума дело. Чтобы не взорваться, пришлось молчать.

Ал, возможно, истолковал это молчание по-своему. Его руки все еще держали мантию учителя.

Близость этого источника излучения заставляла глаза Шена слезиться. Из-за того, что он схватился за его мантию, Шену стало труднее отводить взгляд.

— Почему вы не смотрите на меня? — сдерживая растущее негодование, спросил Ал. — Почему никогда не смотрите на меня?

Он натянул его мантию на кулаки и посмел встряхнуть его. Шен знал, что главный герой физически давно стал сильнее, и все равно это было неприятно ощущать на себе.

— Я смотрю! Смотрю! — воскликнул Шен, уставившись на сияние перед собой.

Ал вглядывался в него, пытаясь прочитать в этих черных глазах отражение своих мыслей.

— Вы меня не видите, — словно подтверждая свои опасения, произнес Ал. — Вы смотрите на меня, но не видите!

Из глаз Шена полились слезы. Главный герой ошарашенно разжал руки и отступил на шаг.

— Что? — потрясенно произнес он.

— Ты мой лучший ученик, — холодным тоном, словно слезы, текущие сейчас из его глаз, принадлежали другому человеку, произнес Шен. — Однако в ордене РР очень ценится дисциплина и субординация. Веди себя достойно. И не оправдывай свою фамильярность беспокойством о моем здоровье, тебе об этом тревожиться ни к чему.

Произнеся все это, Шен развернулся и пошел прочь.

Ал ошарашенно глядел ему в след, ни на йоту не приблизившись к пониманию этого человека, и более всего на свете ненавидя свой подконтрольный ученический статус, который никогда не позволит Шену воспринимать его всерьез.

Шен шел по полю куда глаза глядят, удивленно размышляя о разговоре с Алом. Поведение главного героя как-то уж больно резко переменилось. Что стало тому причиной? Казалось бы, когда они уезжали из столицы, все было нормально. В день отъезда Шен послал его повидаться с матушкой на прощание, и Ал был вполне доволен и благодушен. Теперь же ведет себя так грубо и бесцеремонно, словно другой человек. И его внезапное желание использовать свои духовные силы на максимум… Совсем недавно ведь эта овечка говорила о том, что боится их и предпочитает путь меча! «Что? Что? Что такого случилось за это время?!»

И еще было кое-что, настойчиво его беспокоящее.

«Эй, Система, как тебе мой диалог с главным героем? Разве тебе нечего сказать? Накинуть пару десятков баллов его самомнения? Неужели он совсем не самоутвердился за мой счет?»

[+50 баллов к самомнению главного героя!] — после паузы как-то вяло произнесла она.

«А с тобой-то что в последнее время? Ты словно потеряла интерес!»

Система промолчала, что заставило Шена еще больше нахмуриться.

«Эй… Да ладно тебе… Скажи мне, что происходит? Система?»

Шен зацепился за сухую траву и остановился.

«Система! Я требую, чтобы ты мне все объяснила! Я ведь волнуюсь за тебя! Ну и за себя тоже».

Он стал ожидать такого привычного уже голоса в голове, но его не появилось. У Шена, почему-то, от осознания этой ситуации мороз по коже пробежал.

Ал Луар продолжал смотреть вслед удаляющемуся учителю. В его груди раздражение смешивалось с внутренним томлением. Последние дни он с трудом сдерживался. Когда он увидел, как его учитель и мастер Муан стоят возле дерева, его разобрала такая злость, что он чуть было не зайцем, а своим бессмертным мечом в последнего не запустил. Этот человек причинил учителю столько боли, из-за него тот чуть не умер! И после всего этого он все еще смеет вести себя подобным бесцеремонным образом! Прикидываться, будто ничего из событий в купальне не было! А после? Ал заметил, как побледнел учитель, что его бьет дрожь было видно невооруженным глазом. А едва он провалился в зыбкий сон, как мастер Муан тут же воспользовался его забытьем и лег слишком близко, словно так и надо! Ал тогда чуть кровью не изошелся, видя эту картину.

А еще ходит за ним, будто приклеенный, стало почти невозможно застать учителя без наличия мастера Муана поблизости, тот стал буквально его тенью! И что же? Вчера «эта тень» ушла с учителем в лавку за колокольчиками, а вернулась — неся горячечного Шена, температура которого буквально обжигала. И всю ночь мастер Муан провел подле утопающего в жаре и бреду учителя, вместо того чтобы пойти повеситься уже на ближайшей сосне из-за своей никчемности! Что он опять такого сделал? Как позволил учителю оказаться в таком состоянии? Ал просто обязан был в скорейшие сроки стать еще сильнее, чтобы вырвать наконец учителя из-под опеки этого садиста!

Однако, даже когда он станет сильнее мастера Муана, даже когда, победив, скажет ему убираться прочь, между ними с учителем все равно останется пропасть из статуса учитель-ученик. Даже сейчас, показательно, Шен легко принимает грубые слова Муана или его мнимую заботу о нем, в то время как любые попытки Ала проявить участие чаще всего натыкаются на стену холодной отчужденности.

Раз за разом учитель напоминает ему, что это не его дело. Ни разу он всерьез не поблагодарил и не порадовался его участию. Он только «терпит его выходки», вот и все отношение! С человеком, из-за которого его шею все еще охватывают безобразные синяки, он столь приветлив и мил, постоянно улыбается при виде Аннис, но только не с ним! От Ала он отводит глаза и злится из-за любого прикосновения! «Да что со мной не так? Почему я всегда на последнем месте? Почему учитель так холоден именно со мной?!»

Шен вернулся в дом и скинул с плеч меховую мантию. Тепло тут же впилось в него своими коготочками и стало медленно пробираться под холодную одежду, заставляя поежиться. Он сел с краю лежанки и потрепал Волчару по вытянутой морде.

— Где старейшина Муан? — спросил он у сидящих на лежанке девушек.

Риту отвлеклась от очередной косички, что плела Аннис, и они обе, глядя на него, пожали плечами. Шен вспомнил, что она не меньше трех таких оставила и в его волосах, и принялся расплетать их.

Вообще-то он искал Муана, потому что подумал, что они могли бы отправиться дальше сегодня. Солнце еще в зените, он себя вполне приемлемо чувствует, они могут хотя бы добраться до следующей деревни до темноты. К тому же, ему хотелось еще раз заехать на постоялый двор, чтобы узнать, как там ученики ордена Великого неба. Возможно, после того как он разрушил целостность печати, они быстро поправились и все уже улетели? А если нет, то, может, он еще что-то мог бы сделать? Во всяком случае, он был единственным, кто ее обнаружил, но не удосужился никому об этом сообщить. Может, это что-то изменило бы? Ему необходимо проверить это, чтобы перестать беспокоиться…