Волчина позорный

– Я не помню никакого Игнатенко, – задумался председатель. – Да и вообще у меня семь тысяч охотников в обществе. Всех упомнишь?

– Я говорю – одного достаточно будет. Мы завтра с ним приедем и он подтвердит устно и письменно, что вы у него справку из диспансера не брали. А сделали билет вообще без справок за пятьдесят рублей. Бумагу его я себе заберу и с ней к вам придёт наш следователь. Посидит у вас недельку и много чего накопает. А Игнатенко, вам для воспоминаний на досуге, утром пришел с просьбой, а в обед уже имел охотничий билет. Заплатил полтинник. Так он напишет. Пятьдесят рублей – это уже крупная взятка. Возбудим дело. Вам надо это? – Шура смотрел на председателя прямо и строго.

– Ладно. Не надо возбуждать, – Валерий Антонович расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу и закурил. – Пишите. Хрященко Иван набивает патроны на продажу. Улица Герцена, дом семь, квартира тридцать три. Половцев Андрей Иваныч набивает картечь и продаёт. Мы не запрещаем. Всё под нашим контролем и с нашим разрешением. Ещё есть Замков Игорь Сергеевич. Мастер. Он и оружие делает. Регистрирует у нас номера и продаёт. Хорошие двустволки изготавливает. Не хуже Тульских. Разрешение от нас имеет и отчёты сдаёт раз в квартал. Он и патроны набивает, естественно. И они лучше магазинных. Вот вам на бумаге их адреса.

– Вы аккуратней работайте, – Шура поднялся и на выходе напомнил: – Неучтенное оружие и боеприпасы могут вас лично и всю организацию очень больно укусить. А взятки – тем более. Я уже сказал, что и одного факта хватит. А он у меня уже есть. Надо будет – ещё найду. Верите?

– Верю, – потупился Агапов и Шура вышел, не прощаясь. Он догадывался, что в обществе охотников мухлюют и взятки берут за билеты да разрешения на отстрел не в сезон. Но сейчас это его не могло заставить отвлечься от поисков стрелка.

Пошел сразу к Мастеру. К Замкову. И вспомнил Игорь Сергеевич, пожилой мужик, бывший слесарь на механическом заводе, а на пенсии – изготовитель ружей и патронов, которые стоили дешевле, чем в «Иже», но ценились охотниками больше. Вспомнил он мужичка тридцатилетнего, странного на вид и поведением. Справку из диспансера он имел. В ней было сказано, что Таран Олег Алексеевич на учёте не состоит.

Паспорт мастер тоже просмотрел на предмет наличия судимости. Не было такого штампика. Но Олег вёл себя странно и выглядел так же. Побритый наголо, в сером комбинезоне, какие носят крановщики подъёмных кранов и промышленные сантехники, работающие в канализациях. Он говорил быстро и не очень членораздельно. Объяснил несвязную речь тем, что в детстве переболел менингитом. Он курил дешевые сигареты «Архар», но одеколонился французским парфюмом. Так решил Мастер. Запахи советских одеколонов он знал все. Сам имел коллекцию от «Русского леса» и «Шипра» до знаменитого одеколона «Саша».

– Вот он берёт у меня картечь. По десять патронов в месяц. – Вспомнил Игорь Сергеевич. – Спрашиваю, где охотится. Так он говорит, что в разных местах. Ходит на лося в основном, так говорит. А где тут поблизости лоси? В Сибири, да на Урале. Но он туда точно не ездит. Я спрашивал, где в Сибири или на Урале стреляет, так он ни одного населённого пункта из тех мест назвать не смог. Ни хрена не понимает в охоте этот Таран.

Но патроны-то берёт. И двустволку я ему делал лично. Попросил он, чтобы я выбил на ружье номер один. Я выбил. Сдал отчёт в «Охотсоюз». Но там «номер один» числился за председателем облсовпрофа. Начальник общества охотников плюнул, выругался, но сказал, что хрен с ним, с Тараном этим. Председатель облсовпрофа всё одно про дубликат номера никак не узнает. А я и по виду, и по манере говорить со специалистом, таким как я, например, понял сразу, что вообще не охотник он. По бутылкам, небось, лупит картечью, придурок. Есть такие. Купит ружьё и стреляет по банкам пустым в степи.

– Адрес в паспорте видели? Прописка какая у Тарана? – как бы с неохотой спросил Малович.

– Пролетарская улица, а дом… Дом этот, как же там написано…А! Семьдесят два, вроде. Или восемьдесят два. Но два в конце точно. Квартиры нет. Значит, свой дом.

– Ну, спасибо. Просветили вы меня, – пожал ему руку Шура и поехал на Пролетарскую, семьдесят два. Во дворе сидела на скамейке пожилая женщина в ситцевом платье с полосками и вязала шерстяной шарф.

– Да, Олежка мой сын, – довольно сказала она, не отрываясь от спиц. – Сейчас он на работе. Он сторожем работает в гастрономе «Спутник» возле железобетонного завода. Сегодня у него смена до трёх.

– А на охоту он куда ездит? – мягко и ласково спросил Малович.– Я бы хотел с ним поездить. Товарищ посоветовал. Говорит, он везучий охотник, Олег ваш.

– Меня тётя Наташа зовут,– сказала женщина и засмеялась. – Да врут они вам, товарищи ваши. Ни разу с охоты даже утёнка не принёс. Чего ездит? Да он и охотиться-то начал месяца три назад. До этого и ружья в руках не держал.

– А что за ружьё у него? Что за патроны? – лениво поинтересовался Александр Павлович.

– А вот этого я не знаю, – глянула, наконец, тётя Наташа на Маловича. – Он их не дома хранит. На работе. Там сейф ему дали специальный для оружия. Так у него как раз смена до трёх. Сейчас уже и придёт. Вы дождитесь. Он сам лучше всё расскажет.

В половине четвёртого появился сам Олег.

– А кто вы? – он протянул руку, но слова «здравствуйте» не сказал.

Шура показал удостоверение, которое никакого воздействия на Тарана не произвело.

– И чё? – спросил он равнодушно. – Я что-нибудь нарушил?

– Регистрацию оружия проверяем. Плановое мероприятие. Мне шестьдесят человек надо обойти. Кому-то сто, некоторым полегче работа выпала – тридцать охотников проверить, – Шура держал руку Олежки и не отпускал.– Документы на оружие предъявите и охотничий билет.

Таран аккуратно выдернул руку из большой пятерни Маловича, сказал «сейчас» и скрылся в доме. Через пару минут вынес коробку от фотоаппарата «Смена» и открыл. Шура внимательно изучил всякие разрешения, лицензии и даже талоны, а ещё личные расписки мастера Замкова Игоря Сергеевича на изготовление ружья и на набивку каждой партии картечных патронов.

– Это привычка у меня. Я все документы храню, – Олег сам перебрал все бумажки, вынутые из коробки. – Вчера насос купил для велосипеда, так чек дома в папке лежит. Не знаю. Отец приучил, царство ему небесное. Он сам всё сохранял. А что! Меня, например, эта странность моя сколько раз от проблем с торговлей и с вами, милиционерами, спасала! А что конкретно вы проверяете?

– Наличие оружия в исправном состоянии, документы на него и на покупку патронов, а так же проверяем пригодность и безопасность патронов самих, – Шура почему-то уже начал склоняться к мысли, что Таран и есть тот самый стрелок. Что-то подсказывало. – Ну и где вы, Олег, охотитесь? В степи, в лесу?

Я животных не могу убивать, – Таран смотрел себе под ноги. – Стреляю по банкам. Набираю их в городе. Разные ищу. Большие и совсем маленькие. Стреляю за Тоболом. Три километра отсюда. Там овраг глубокий. Из него вверх ни одна картечина не вылетит. Безопасно.

– Двадцать восьмое августа у вас свободно? Хочу с вами пострелять. Давно не палил картечью, – Шура наклонил голову, улыбался, ответа ждал.

Таран поднял глаза к небу и стал губами шевелить. Вспоминал и подсчитывал.

– Двадцать седьмого я в ночь дежурю, двадцать восьмого дома весь день, двадцать девятого с трёх дня до восьми. В любой из этих дней можем пострелять. У меня всё в сейфе на работе. Мне директор сейф дал старый. Ружьё спокойно входит.

– Поехали, я двустволку посмотрю. Состояние проверю. И патроны гляну. Это быстро. Обратно привезу домой, – Малович поклонился матери Тарана и они поехали на мотоцикле в гастроном. Шура особо не гнал, ехал как законопослушный водитель. Сорок километров в час по оживлённым улицам.

– Да. Похоже, это он, – подсказывала интуиция. Вряд ли кто другой. Малович соединил три факта. Первый – Олег начал стрелять три месяца назад. Чуть позже, дней на десять – двенадцать, были первые расстрелы через дверь. Второй – ружьё купил не в магазине. То есть людей, которые знают о том, что у Тарана есть оружие, почти нет. Мастер Замков Игорь Сергеевич и мама. Третье – картечь. На фига картечь там, где нет крупных зверей? А стрельба по банкам – тренировки. Чтоб плечо приклад держало, чтобы ствол не прыгал, чтобы курок спускать нежно, не рвать его как гвоздь из доски.

– Как он поедет со мной в свой овраг двадцать восьмого? – удивлялся Малович. – Ему в этот день или на следующий надо очередного человека убить. По виду похоже, что он психопат. Болезнь определить я не могу, но явно с башкой у него не всё хорошо. Автобусные билеты, наверное, тоже хранит. Одевается как клоун. В центре города работает, а носит на себе одежду сантехника, который чистит канализации. Разговаривает сбивчиво, почти неразборчиво и торопливо.

– Олег, а чего это ты так поздно к стрельбе проникся. Тебе тридцать есть?

– Да. В декабре тридцать один стукнет, – Таран ехал и оглядывался по сторонам. – А стрелять начал потому, что моя девушка мне сказала, что марки собирать и французские одеколоны – не мужское занятие. Надо стрелять, в секцию тяжелой атлетики ходить, Гонять со скоростью на мотоцикле по грунтовке за городом. А у меня на мотоцикл денег нет. Всё на лекарства уходит. В детстве менингит был. Подлечиваю кое-что до сих пор.

– Ну, может и не менингит случился. Или, допустим, был он, а потом ударил по психике. Как осложнение,– думал Малович. – В полнолуние психозы обостряются. И все четыре выстрела в дверь случились именно в полнолуние. Оно дня три держится. Вот на второй день полнолуния, двадцать восьмого числа мы с утра до самого вечера постреляем. А вечером я его как-нибудь задержу. И весь третий полнолунный день следить за ним буду. У стрелка всё спланировано. Нарушить своё расписание он не в состоянии. Иначе – зачем вообще было затевать расстрелы!?

Приехали. Шура изучил двустволку и насторожило его только то, что стволы были по семьдесят шесть сантиметров. Не спилены. А криминалист сказал, что стрельба идёт из обреза. Странно. Хотя… Криминалист уже один раз ошибся. Отпечатков не увидел на ручке топора, которым зять Неверова порешил.

– Больше нет ружей? – Шура сунул голову в глубокий сейф.

– На фига мне два? – Таран достал ящик с патронами. – Я же только учусь. Три месяца назад начал. Одного хватает во как!

Шура вскрыл один патрон. Вынул верхний пыж и увидел три стальных шарика, лежащих в углублении заряда.

– Все такие? – спросил он.

– Только красные, – Олег Таран достал патрон желтый. – А вот эти имеют внутри десять шариков по восемь миллиметров из свинца с сурьмой. Крепкие. Не мнутся при ударе о цель.

– Ну, ладно, поехали домой, – Малович помог всё затолкать в сейф.– Мне ещё на работу надо заскочить. Утром двадцать восьмого я за тобой заеду. Прокатимся до твоего полигона.

По дороге он заскочил к Зине в больницу и попросил, чтобы она узнала в неврологии, был ли такой больной менингитом Таран Олег. Отделение имело свой архив. Зина ждать не стала и позвонила знакомой, та быстренько сгоняла в архив и доложила Зине, что Таран болел с десяти лет и на учёте стоит до сих пор. Два раза в год ложится на обследование.