Преступные игры гения

Глава 29

Утро началось с суматохи. Совещание у Якушева отменили по причине его вызова в главк. Крылов просился на допрос. Из больницы, где лечилась его жена Ирина, пришли печальные новости.

— Она умерла минувшей ночью, — позвонил ее лечащий врач Гене.

Он лично просил ему звонить и рассказывать обо всех изменениях в ее состоянии.

— Печально, — вздохнул Гена, делая страшные глаза в Анину сторону.

— Но у меня есть кое-что для вас. Она записала видеообращения. Для полиции и для своего мужа. Два файла. Довольно объемные. Я на почту вам их кину?..

Видеообращение касалось убийства Алены Востриковой. Ирина в нем созналась и просила прощения у Анны за то, что соврала вчера. Она подробно рассказала, как, чем, где и почему.

— Нож и спортивный костюм на дне Яузы. Желаете найти — ныряйте.

Далее шли точные координаты.

Обращение к мужу было очень эмоциональным и гневным.

— Ни за что не стала бы тебя вытаскивать, если бы не эта женщина. Она хорошая. Я поняла это по ее глазам. Она не сволочь. Не то что ты! Да и грешно это… Я человека убила. На тот свет собралась. С таким-то грузом… А ты… Ты все равно найдешь себе пропасть. Не со мной, не из-за меня, так еще где-нибудь.

Через полчаса привели Крылова. И он принялся оговаривать себя, сознаваясь в убийстве своей любовницы. Речь его была сумбурной, прерывистой. На вопрос, с чего вдруг именно сейчас, он ответил:

— Устал. Хочу определенности. На суде Ирину увижу. Она же придет проводить меня на зону.

— Нет. Не придет. Вам придется провожать ее в последний путь, — жестко отреагировал Гена, он вел беседу. — Ирина умерла.

— О господи! — воскликнул Крылов и закрыл лицо руками.

Гена смотрел на его сгорбленную спину и пытался понять, почему он ему не сочувствует. Может, потому, что в его возгласе было больше облегчения, чем страдания?

Он показал ему видеообращение умершей жены. И Крылов расплакался. И снова в его слезах Гене почудилось облегчение.

— Она права, Крылов. Если вы не прекратите вести подобный образ жизни, думаю, мы с вами скоро увидимся.

— Когда меня выпустят? Мне надо жену похоронить и все такое.

От слез и раскаяния не осталось и следа. Перед Геной снова сидел самодовольный пижон, рвущийся к новым приключениям. И его даже не смущало, что под ногтями у него грязная кайма, одежда потная и грязная и от него дурно пахнет. Грива волос спутанная, щетина неряшливая. Нет, никакого смущения. Крылов готов был к новым авантюрным подвигам. Даже на запястье, где должны были быть часы, посматривал. Поторапливал, надо понимать.

— С освобождением пока повременим. Необходимо провести ряд следственных мероприятий, способных поставить окончательную точку.

— Это каких еще мероприятий? — возмутился Крылов. — Ирина же во всем созналась!

— Она могла оговорить себя перед кончиной, чтобы вытащить вас из тюрьмы, — равнодушно пожал плечами Гена. — Мы должны найти орудие убийства и костюм Востриковой, чтобы быть уверенными, что самооговора нет.

— А как же я?! Как со мной?! — Крылов вдруг принялся нервно чесать грязными ногтями щетину на шее. — А если не найдете! Что будет со мной? И когда вы будете все это искать?

Гена отправил Крылова обратно в камеру. Вернулся в кабинет, а там один Ольховцев.

— А ты чего здесь?

— А где?

— Так ты должен был к родственникам Ильи Рыжова поехать.

— Они сегодня не смогли со мной встретиться. Я позвонил. Они где-то в отъезде. Договорились на завтра.

— Аня где?

— Поехала к Севастьянову. Сняла с доски фотографии всех фигурантов и поехала.

— А телефон?

— Что телефон? — не понял капитан Ольховцев.

— Она отвечает на телефон? — он вдруг запсиховал, пнул рабочее кресло.

— Так я не звонил, майор, — фыркнул Олег. — Она недавно уехала. Полчаса как…

Гена только собрался набрать ее, как зазвонил стационарный телефон на Анином столе.

— Коллеги, у нас для вас подарок, — произнес незнакомый голос, а когда Гена ответил, смущенно произнес: — Извините, думал подполковник Смирнова на проводе. Это участковый…

Он назвал поселок, где пару дней назад погиб дед Шарышев. Погиб, как оказалось, в результате несчастного случая.

— Что за подарок? Это майор Сидоров. Мы в одном отделе с подполковником работаем.

— Пеклов Дмитрий… Вы его объявляли в розыск?

— Так точно. И?

— Мы его нашли. Нашли и задержали.

— Ух ты! — Гена показал вытянувшему шею Ольховцеву большой палец. — И где же?

— Он на свой участок пожаловал. Ночью. Пешком пришел. Начал что-то искать на пожарище. Тут мы его и взяли. Он же не знал, что мы это место стережем по просьбе подполковника Смирновой. Пеклов у нас сейчас в отделе, в СИЗО. Какие наши действия, товарищ майор?

— Никаких. То есть не вздумайте отпустить. Сейчас организую служебную машину. Заберем его. Отличная работа, коллеги!..

Вернулся в отдел он через три часа. Ольховцев по-прежнему сидел на своем месте, работал над забытыми отчетами, которые вдруг все неожиданно понадобились.

— Я в допросной, — швырнув сумку на свою тумбочку, обронил на ходу Гена. — Аня где? Она не появлялась? Три часа прошло!

— Не появлялась. Не звонила. Но ответила мне на звонок сообщением, — не поднимая головы от бумаг, пробубнил Олег.

— А зачем ты ей звонил?

— Вопрос по прошлогоднему делу возник. Я ей позвонил. Она сбросила. Ответила сообщением.

— Что написала?

— «Все потом, некогда», — зачитал с телефона Ольховцев.

— Уже неплохо. Я в допросной. Если Аня позвонит или приедет, сообщи ей, что Пеклова взяли. И я его допрашиваю…

— Где скрывались столько времени, гражданин Пеклов? — спросил Гена, настраивая видеокамеру на сильно изменившееся лицо Дмитрия. — Смотрю, загорели, макияж нанесли. С какой целью?

— Это чтобы меня система распознавания лиц не вычислила, — широко улыбнулся Пеклов. — Пришлось под гастарбайтера закосить.

— Вижу, — кивнул Гена. — Даже разрез глаз поменялся. И тюбетейка. И цвет волос, как вороново крыло. Я и то бы не узнал, где уж тут системе! Одно слово — художник.

— Ну да.

— Такие таланты да в благих бы целях.

Гена сел напротив Пеклова, раскрыл папку с документами, зачитал права, рассказал, в чем его подозревают.

— Вам все понятно, гражданин Пеклов?

— Более или менее, — пожал тот равнодушно плечами. — Но скажу сразу, повесить на меня убийства у вас не выйдет. Я никого не убивал. И убийство не оправдываю в принципе. Тем более такое замысловатое.

— В смысле — замысловатое?

— Ну вся эта возня с волосами. Где и как все это делать, не представляю! — театрально всплеснул Дмитрий руками.

— А я вам расскажу, гражданин Пеклов.

И Гена зачитал ему заключения экспертов, которые подтвердили, что волосы Аллы были измельчены при помощи садового инвентаря для утилизации мусора.

— Они даже на барабан намотались, — закончил он словами, давшимися ему непросто. — Предположительно, волосы Лидии Паршиной были измельчены при помощи такого же инструмента. И доступ к этим машинам у вас был, так как вы, гражданин Пеклов, подрабатывали на садовых участках. И Осетрову помогали в том числе содержать его приусадебный участок в порядке.

— Так, допустим. А с Вероничкой как? С Серовой? Я на тот момент ни на одной даче еще не подрабатывал. И у Осетрова тоже.

— Эксперты установили, что волосы Серовой были измельчены либо ножницами, либо острым ножом.

— Вот ведь кто-то старался! — продолжил веселиться загримированный под азиата Пеклов. — Это точно человек, который с головой не дружит. Убить, обрить, волосы измельчить. А если не выйдет? Если времени не хватит? Если кто застукает?

— Видимо, времени у вас было предостаточно.

Гена тут же подумал, что с Аллой времени не было вовсе. Убили ее на пустыре, в зарослях кустов. Там же обрили. А волосы потом отвезли к Осетрову и там измельчили. С целью? Воспользоваться имеющимся в наличии садовым инвентарем или подставить художника? А где на тот момент находился сам Осетров?

— Он мог быть и дома, — неожиданно выдвинул версию Дмитрий. — Мог работать. А тот, кто был вхож в его дом, воспользовался утилизатором.

— А кто же, кроме вас, был еще так приближен к нему, Пеклов? Кому еще он так доверял, кроме вас? К кому сел в машину с картинами, которые потом пропали? Кто угостил его чаем с убойной дозой снотворного, а потом пробил ему голову? И не где-нибудь, а на вашем участке со сгоревшим домом. Как много совпадений.

— Трагических совпадений. Которые имели целью подставить меня. — Пеклов неожиданно сделался очень серьезным. — Вот с этого места мне, видимо, понадобится адвокат. И я не стану отвечать на ваши вопросы, гражданин начальник. Но прежде чем мы закончим нашу беседу, хочу кое-что уточнить.

Гена не расстроился. Чего-то подобного он и ожидал. Ни один убийца на его памяти не каялся сразу. Ломали комедию, обманывали, ссылались на алиби, которое впоследствии не подтверждалось. Вот и Пеклов был из того же теста.

— С Осетровым мы поехали ко мне в деревню. Он напросился. Сказал, что ищет свет, тот самый… Место, что он перед этим выбрал, было осквернено смертью Лидочки. А я как-то обмолвился, что закаты у меня на участке чудесные, ракурс отличный. Вот он и напросился. Взял портативный мольберт, мы поехали. Он увидел у меня термос, попросил чаю. Я разрешил. Жалко, что ли. Я остановился на заправке, пока оплачивал, он уехал. Все.

— А как же вы ударили его по голове? — неуверенно спросил Гена.

— Вот видите! Даже вам эта версия кажется так себе. Не бил я его. На заправку пошел. Бензин оплатить. Поесть что-нибудь купить. И кофе для Осетрова. Можете записи проверить. Это было на сорок восьмом километре. Когда вернулся, машины уже не было. Я на попутке до деревни доехал. Решил, что он уже там. Он и был там, только… Кто-то его приложил по голове. Кто — не знаю. Я так испугался, что все бросил и удрал оттуда пешком. Полем, лесом, на трассу, опять поймал попутку, доехал до Москвы. Там остановился у друга. Он подкинул мне идею с гримом. И адрес дал, где я могу перекантоваться. Служебная квартирка дворника. Тот как раз в больницу слег. Я за него даже дворы мел. Начальству сказал, что родственник, помогаю, чтобы простоя в работе не было.

— Лихо! — не мог не удивиться Гена. — А что за друг такой изобретательный, что помогал вам, Пеклов? Кто-то может подтвердить все ваши слова?

— Друг, друг… Очень не хотелось бы трепать его имя. Он хороший парень, но раз такая пьянка… Это Илья. Илья Рыжов.