Хочу быть богатой и знаменитой

Они оглянулись. Перед ними стоял мужчина лет пятидесяти, невысокого роста, худощавый, внимательные добрые глаза, впалые щеки, окладистая борода и длинные волосы, перехваченные шнурком под черным головным убором. Батюшка стоял и улыбался:

— Вы хотели меня видеть и поговорить. Давайте пройдем в беседку, — он махнул в сторону рощи рукой.

— На территорию монастыря вам нельзя. А побеседовать в беседке будет удобно всем.

Мужчины удивились каждый сам про себя и двинулись вдоль забора. Зашли в рощицу, увидели беседку. Скамейки по периметру, в центре круглый стол, над входом — икона. Расположились за столом.

— Отец Максим, прочитайте вот это, — Тимур положил на стол записку, полученную столь странным образом. Настоятель внимательно прочитал, кивнул. Дальше на стол легли фотографии двух школьниц с соответствующими комментариями. Потом шел рассказ о Тригорских.

— Мы ищем того, кто обладает хоть какой-то информацией по этому делу. Останутся ли сестры Тригорские живы, зависит от того, кто первый их найдет. Помогите, если можете.

Батюшка сидел, не торопясь перебирал бусины четок, поглядывал на посетителей. Помолчал немного, кивнул и начал:

— Что могу вам сказать? Неделю или около того, приезжала сюда Тригорская, представилась Клавдией Ивановной Ивановой, даже паспорт показала.

Мужчины переглянулись.

— Я узнал ее сразу, мы были знакомы с ней в прошлой жизни. Она искала инока, который находится в этом монастыре. Об этом я ей сказал. Только встречаться с ним не благословил. И вам встречаться с ним не нужно. А вот с другим человеком встреча была бы полезна. Если он согласится, то сейчас к вам выйдет.

Отец Максим перебирал бусины на четках и поглядывал на гостей.

— Про первого, что могу сказать? Он все написал, я заверил. Бумаги отправил в соответствующие органы. Рассказать, что было написано, не могу. Сами понимаете — тайна исповеди. Скажу только имя, с которым он жил в миру: врач, Константин Сабин. Второй — Воронов Виктор Сергеевич. Если только захочет с вами повидаться. Это все, чем могу, кроме молитвы помочь. На этом прощаюсь.

Он поднялся:

— Господи благослови!

Мужчины встали. Отец Максим отправился в сторону ворот, а друзья остались стоять в беседке.

— Тимур, а ты кто по религии?

— Я? Я — атеист, а что?

— Я вообще-то мусульманин, а тут меня, этим, крестом и слова там какие-то про Господа.

Вдруг он услышал тихий смех:

— У Господа виноградников много! А еще не спешите, уважаемый мусульманин, ваши два сына и дочь родятся только завтра, все у них будет хорошо.

Селим заметался, выбежал из беседки огляделся, пробежался по тропе. Внимательно все осмотрел. Вернулся, скинул ботинки, встал на скамейку, стал искать динамики, видеокамеру. Но так ничего и не нашел.

— Ты слышал?

— Ммм?

— Ты сейчас слышал, что кто-то сказал, что, мол, не спешите, уважаемый мусульманин, ваши два сына и дочь родятся только завтра, все у них будет хорошо.

Друг, бегающий по скамейкам беседки, несколько озадачил Тимура:

— Нууу… Ты это, не нервничай. Много думаешь про Эличку и детей, потому и мерещится всякое. А то, что у них все нормально будет, так это и я знаю. Садись уже, озабоченный папаша! Ждем.

Они прождали час. К ним никто так и не вышел.