Хантер

Глава Восьмая

Сам Кейн был задержан на неопределенный срок в ожидании многочисленных обвинений в неэтичных экспериментах на людях, заговоре и коррупции. Его объект был опечатан, поскольку команды химзащиты тщательно обезвредили зловещие механизмы, обнаруженные внутри. Имена влиятельных фигур, связанных с его сетью, явно отсутствовали во время официальных заявлений. Похоже, некоторые камни считались слишком тяжелыми, чтобы их переворачивать.

Я сохранял противоречивую веру в то, что правда в конце концов восторжествует, хотя для этого требовалось терпение. Но мои самые сокровенные мысли были сосредоточены на Десантосе, судьба которого оставалась туманной. Поскольку Кейн был заключен в тюрьму, федеральные агенты обладали юрисдикцией в отношении учреждения для предоставления убежища, где он содержался. Но недели осторожного наблюдения дали мало информации. Следственный механизм, казалось, был глух к моим мольбам о вмешательстве или ответах. Их официальное послание состояло в том, чтобы двигаться дальше и доверять системе. Но, так часто используя ее недостатки в своих интересах, я мало верил в благожелательность этой системы, когда на карту были поставлены личные интересы. Если Хантер должен был быть спасенным, это снова потребовало бы довольно таки, не легких действий и бдительности. Даже если, подобно фанатику, я полностью стал тем, чему противостоял, в погоне за какой-то большей справедливостью. Выбор маячил перед глазами.

Поэтому, когда, наконец, пришло неожиданное сообщение от Джексона о встрече, мои надежды возросли, что, возможно, наконец откроется дверь к разрешению проблемы. Я прибыл в указанный парк после наступления темноты, нервно подняв воротник от холода. Несмотря на наши победы, в эти дни было трудно не чувствовать себя отмеченной добычей. Мои глаза всматривались в затененную листву, пока Джексон бесшумно не появился из-за статуи, его длинное пальто было набекрень. Я подумал, не подвергал ли он себя какому-то личному риску.

– Зачем ты позвал меня сюда? Есть новости?" – спросил я без предисловий.

Выражение лица Джексона было серьезным. – Только шепот. Закрытые слушания, засекреченные ходатайства. Большинство довольствуются тем, что закрывают глаза на недавние неприятности и двигаются дальше". Он заколебался. – Возможно, осталась одна незакрепленная ниточка. Возможно, ты сможешь разгадать это".

Я настойчиво схватил его за руку. – Расскажи мне все что ты знаешь.

Голос Джексона понизился. "Источник получил записи о переводе одного из подопытных Кейна. Де – Сантоса. Два дня назад его тихо перевезли в сверхсекретное место на севере штата. Его местонахождение неизвестно".

Мой пульс участился от этого прорыва. – Тогда у нас еще есть время. Мы должны добраться туда и найти его".

"Мы?" Джексон нахмурился. – В этом вопросе у меня связаны руки. Я и так уже подставил свою шею больше, чем следовало бы". Он сжал мое плечо. "Слушай, я дал тебе эту информацию по секрету, потому что ты заслуживаешь поставить точку в этом деле. Но здесь наши дороги расходятся".

Я твердо кивнул, понимая, на какой риск он пошел. – Я понимаю. И я благодарен тебе за это". Я посмотрел ему в глаза. – Когда с этим будет покончено, мы еще раз выпьем вместе.

"Удачи, мой друг", – торжественно произнес Джексон. А потом он исчез, вернувшись в тень, которая была его владением. Вопрос лежал передо мной, как гора: как далеко я был готов зайти, чтобы правосудие свершилось в полной мере? Сколько законов я бы нарушил в защиту какого-нибудь высшего морального закона? Это был старый вопрос о целях и средствах, который определял, кем ты был и кем стал. Кейн давным-давно свалился с этой пропасти. Даже сейчас я балансировал на его краю. Но хотя бездна смотрела на меня в ответ, я не мог моргнуть или отвернуться. Пришло время покончить с этим.

Де – Сантос все еще томился в тисках невидимых могущественных сил. Одна маленькая жизнь осталась неучтенной. Но эта незавершенная бухгалтерская книга, как недостающий кусочек головоломки, не давала мне покоя. Если загладить вину в полном объеме невозможно, значит, надежда была ложью. Я должен был попытаться, чего бы мне это ни стоило. Я бы не дрогнул и не подсчитал расходы, если бы все еще был какой-то луч света, который я мог бы увидеть или взрастить в этой тьме. Эта упрямая вера вела меня вперед, навстречу надвигающемуся шторму, даже если в конце концов мое собственное сердце потерпело бы кораблекрушение. Правосудие делает из всех нас безумцев.