Печать Джа

Я уже ощущал внутренние позывы все бросить и пуститься до корабля вплавь. Вскрыть замок, отыскать заветную Печать и скрыться на одном из пяти островов. Затеряться в джунглях и ищите меня потом всем экипажем…

Всеотец, до чего же глупо! Неужели пару глотков дешевого пойла способны затуманить голову? Или все дело в проклятии, нависшем над небесным артефактом? Пришла пора выйти на улицу освежиться, а лучше всего отлить, о чем последние минут десять твердил переполненный мочевой пузырь.

Поднявшись с лавки, я зашагал по направлению к нужнику, располагавшемуся прямо под лестницей на второй этаж. И конечно же он вонял. Смрадный дух окутал угловую часть зала со столиками. Что за дикость? В Ровенске отхожие места питейных заведений обустраивались во дворе. Никому и в голову не могло прийти поставить туалет в помещении. Толпа пьяных посетителей, они же как свиньи — все засрут и все загадят.

Так оно по итогу и вышло. Даже у меня, привыкшего ко всякому, невольно заслезились глаза. Пол был покрыт склизким слоем экскрементов, и чем ближе он был к дыре, тем толще становился. Теперь понятно, что Рогги делал на улице, когда я на него наткнулся. Моряк банально отливал у стены, не в силах вдохнуть пары сего зловонного места.

Выдав струю на расстоянии, я завязал портки и с облегчением выбрался наружу. Мокрые подошвы заскользили по деревянному полу. Может выйти, почистить ботинки…

Стоп, а где его светлость? Я замер, вглядываясь в толпу гуляющих матросов. Кое-кто успел набраться и сползти под лавку, парочка лежала на столе, другие орали, зазывая шлюх и требуя больше выпивки. Ничего не изменилось, кроме одного — пропал барон. Раньше он сидел у стены, а теперь его не было. Внутри заныло от тревоги: нет, не за Дудикова, хрен бы с ним, за Печать!

Схватив Рогги за плечи, я попытался добиться от того ответа, но пьяный матрос лишь бормотал бессвязно.

— Барон-то? Барон ушел, — пришел на выручку Бабура.

— Куда ушел?

— Да пес его забери. С ним парочка наших была, Жедяй и этот, как его там, — косматая голова склонилась, то ли предавшись воспоминаниями, то ли погрузившись в сладкий сон.

— Танцор, айда к нам.

— Баб-то щупал за вымя? Знаешь они какими сладкими бывают.

— Давай, выпей якорную.

Многоголосица неслась со всех сторон, но я уже не слушал: толку от них, все равно ничего не знают.

Распахнув дверь, вывалился в теплую южную ночь. Голова закружилась от свежего воздуха. Некогда вонючие улочки благоухали по сравнению с душным залом таверны.

Куда же ты направился, барон? Глаза забегали, пытаясь вычленить из толпы знакомую фигуру. Девка, обряженная в застиранную одежду служанки, господин в сером сюртуке: то ли мелкий чиновник, то ли распорядитель по хозяйству, блюющей на углу выпивоха. Ага, а вон вдалеке мелькнула знакомая матросская форма. Если барон ушел с кем-то из наших…

Ноги сами собой понесли вниз по улице. Бежать в толпе та еще наука, здесь опыт нужен и чуйка, что у сторожевого пса. Ошибешься, в какую сторону перепуганный купчик дернется, и впишешься прямиком в мягкое пузо. А ежели за тобой погоня, а в руках чужой кошель горит? Могут и забить до смерти.

Я с малолетства постиг сию науку: через пот, синяки в половину тела и разбитое в кровь лицо, потому скользил сквозь людской поток, что раскаленный нож сквозь масло.

А вот и перекресток. Идущая вперед дорога вела к гавани и раскинувшему до горизонта темному океану. Справа находилась та самая улочка с приставучей старой шлюхой и глухим закоулком, где остался лежать незадачливый грабитель, а напротив… Напротив был лес или как его именовали местные жители — джунгли. Город здесь обрывался, дальше шли заброшенные хозяйственные постройки и дикая земля. За каким лешим барон туда поперся? Он и еще три провожатых из числа команды «Оливковой ветви».

Слишком плохое место они выбрали для ночных прогулок. Уличного освещения нет, лишь пару фонарей на облупившихся стенах домов: подрагивают неровным светом, пытаясь справиться с наступившей темнотой. Прохожие отсутствовали, как и городская стража, обязанная бдеть за общественным порядком. Кругом глухие стены перекошенных складов, да полуразрушенных амбаров.

Просто отличное место для всяческого отребья, скрывающегося от закона. Я бы и днем сюда не сунулся, не говоря уж про ночное время суток. Но барон-то, барон…

Мысли закрутились стремительным вихрем, сотканным из противоречий. С одной стороны понимал, что у благородного господина не может быть с собой артефакта, потому как лично его провожал, наблюдая с борта корабля, как тот садился в шлюпку. Тугой кошель болтался на поясе, как и шпага, поднимающая полы камзола. Драгоценные перстни на пальцах, толстая цепь на шее, инкрустированная каменьями и пачка документов во внутреннем кармане. Я даже успел заметить угол белого конверта, когда гуляющий ветер распахнул края господской одежды. Чего точно не было, так это трехкилограммового слитка. Предмета самого по себе объемного и тяжелого, а с учетом специального кожуха, защищающего от божественного проклятья, так и вовсе.

Печать Джа хранилась в каюте корабля — в том не было никаких сомнений. Тогда зачем лезу в глухую дыру, зачем рискую собственной шкурой? Разумного ответа не нашлось, лишь лихая чуйка продолжала нашептывать: «вперед-вперед, не упусти». Словно жизнь барона и артефакт были связаны таинственным образом. Исчезни его светлость и Печать тут же испариться, вместе с надеждой на светлое будущее. Этого я допустить не мог… никак не мог, слишком близко подобрался к верному шансу, способному изменить жизнь.

Вдохнул и выдохнул… Скользнул в густую тень, отброшенную серой стеной дома. В ноздри ударил запах прелой соломы, хотя, казалось бы, откуда ей взяться — крыши вокруг черепичные. Так обыкновенно пахло на конюшне у плохого хозяина или в животном дворе, по уши заросшем в грязи.

Миновав заколоченную дверь, добрался до разрушенной стены. Быстро заглянул в проем — кровать из тюков, следы костра, собранная из веток тренога. Ага, понятно, значит здесь организовал лежбище лихой люд или бродяги, что порою без разницы. Стоянка заброшенная, как и все остальное вокруг. Костра давно не разводили, а возле вспоротого тюка копошились крысы. Даже знать не хочу, чего они там отыскали.

Быстрым шагом миновав пролом, замираю. Мелькающие впереди силуэты были хорошо заметны, спасибо полной луне и высыпавшим на небо звездам. Особенно выделялась фигура барона в камзоле. Дудиков был явно выше матросов, телосложением худощав и шел походкой прямой и ровной, а не в раскорячку. Вот он остановился и до ушей долетели голоса, заглушаемые звуками города. Слишком далеко, слов не разобрать, лишь общие интонации. Барон и его провожатые о чем-то яростно спорили. Дудиков не стеснялся жестикулировать, а вот матросы замерли неподвижными скалами, взяв благородного в кольцо.

«Как пить дать, убьют», — мелькнула в голове заполошная мысль. И ладно если из-за золотых крон, что лежат в кошеле, а если знают про Печать Джа? Сколько народа в курсе о той вещице, что хранится в каюте? Может статься, что полгорода, учитывая болтливость глупого барона.

Темные силуэты впереди качнулись, но ожидаемой атаки не случилось. Фигуры лишь свернули в проулок, все глубже погружаясь в трясину района, настолько заброшенного, что до сих пор не встретилось ни единой живой души. Не считая тех крыс, что копошились в подгнившем сене.

Добегаю до перекреста, где полминуты назад стоял барон с провожатыми. Осторожно заглядываю за угол дома — улица пуста. Учитывая неторопливый шаг, они не могли далеко уйти, а значит свернули. Вот только вопрос — куда?

Додумать я не успел: странные звуки наполнили ночной воздухе — серия громких щелчков, словно кто-то ловкий бил кнутом, стегая непослушную лошадь. Короткий жалобный вскрик, а потом все смолкло.

Источник шума был совсем рядом, за тем большим складом, что темной громадой высился через улицу. Стоит лишь нырнуть под арку и… столкнуться нос к носу с неизвестностью, может статься, даже с убийцей. Грохнул Жедяй с сотоварищами барона, а тут я весь такой красивый. И что они сделают со свидетелем преступления?

Недолго думая, я выбрал самый безопасный и сложный маршрут из имеющихся. Скинул тяжелые ботинки и пересек улицу, ощущая под ступнями холодный камень мостовой. Подбежал к стене и принялся карабкаться на плоскую крышу. Выступов хватало благодаря выщербленную кирпичу, образовавшему для ног удобные ложбинки. Не лестница, конечно, но тоже сойдет.

Повиснув на карнизе, я принялся осторожно подтягиваться. Оперся на руку и, закинув ногу, одним движением перевалился через край. Оказавшись наверху — замер, прислушиваясь к посторонним звукам: ничего… ни голосов, ни вскриков, ни щелчков кнута. Обыкновенно так работали профессиональные душегубы, затыкая жертвам рты и перерезая горло. Но уж точно не пьяные матросы, привыкшие драть луженые глотки, потому как по-другому в океане не докричишься, особенно когда висишь на рее, а за бортом бушует вода.

Странно это все… Уличная жизнь приучила держаться стороной от всего непонятного, и я бы непременно это сделал, но Печать Джа… Артефакт раскаленным жаром отзывался в груди, маня к себе. Может я уже попал под божественное проклятье, если думаю о нем не переставая?

Крадучись, словно Фартовый по камбузу, перебрался на другую сторону. Доски под ногами скрипят, шатаются, напоминая о возрасте строения. Дерево местами растрепалось, ощетинилось занозами, что лесной еж иглами. Одну из них и подцепил, наполовину загнав в пятку. Пришлось прикусить губу, чтобы не взвыть от боли.

Тихо — главное, не шуметь. Ложусь на живот и, приподняв голову из-за края карниза, начинаю осматриваться. Вижу небольшой дворик со старой повозкой в углу. Колеса давно сняли, как и борта, а вот длинные оглобли остались. Две палки уперлись в стену, словно рога невиданного животного, брошенного и обреченного навечно бодаться.

В углу черные силуэты бочек, чуть дальше груда ящиков и строительный мусор — все это знакомо и неоднократно видено, только по другую сторону океана. Измени окрас стен, добавь черепичную крышу со скатом и хмурое небо над головой — получится один в один район Кирпичников, столь же заброшенный и дикий. Приподнимаюсь на локтях и два светлых пятна сразу бросаются в глаза — тела матросов с «Оливковой ветви». Чуть дальше распростерся еще один, но где же барон?

Его светлость лежал у стены: прямиком подо мною, уткнувшись лицом в песок. Но если все мертвы, тогда кто же…

Звериное чувство опасности охватило тело. Я уткнулся носом в руки и затих, вслушиваясь в собственное дыхание. Оно казалось невыносимо громким, куда громче стрекота цикад и звуков ночного города. Кто-то очень опасный находился рядом. Настолько, что смог одолеть трех крепких матросов и одного барона, который даже шпагу извлечь не успел. Меньше, чем за минуту, без криков и лишнего шума, только череда странных звук, похожих на щелчки кнута.

Я ждал, но неизвестный так и не объявился. Он словно растаял в ночи, ничем не выдав собственного присутствия. А может и не было никого? Может драка закончилась Фаверсийским финалом, когда все участники дуэли мертвы? Бывает же такое…