Это внутри. Рецидив

6

Карандаш кисловато пах пластиком. Линии на бумаге получались четкими, уверенными — без «шерсти». Может, действовала магия новенькой вещи, а может, за последние месяцы Микки набил руку, но ему нравилось, как получается картинка. Рисовать новым карандашом приятно. Через некоторое время он превратится в подобие остальных старичков — сточенных, с погрызенными кончиками и стертой с боков краской. Но пока что этот грифель творил чудеса, создавая в белой пустоте вселенную, покрывая бумагу тьмой и расцвечивая космос звездами и шлейфами комет. В созвездии Змееносца плыл звездолет…

В созвездии Змееносца плыл звездолет. Одно из круглых сопел темнело оплавленным металлом, другое кольцо слабо помигивало голубым светом.

Красноволосый крепкий человек лежал на полу капитанской рубки. Серебристый комбинезон был заляпан кровью в нескольких местах. Человек слабо шевельнулся, стиснул руку в кулак и вновь бессильно разжал пальцы. Сознание возвращалось к нему медленно и неохотно. Яркие куски памяти перемежались с провалами обморочной тишины. Наконец, пиканье датчика заставило его очнуться и скосить глаза на источник звука. На широком экране вращалась модель звездолета, отметки краснели по всему левому борту Сандер, сливаясь в единое кровавое пятно в районе двигателя. Мужчина скрипнул зубами — смотреть на повреждения любимого корабля было не легче, чем на израненное живое тело. Но как случилось, что звездолет, оснащенный по последнему слову техники, оказался в столь плачевном состоянии?

— Торн.

На грудь приземлилась знакомая тяжесть, зашелестели тонкие металлические перья.

— Тор-рн…

Киберпопугай навел на хозяина глаз-камеру, склонил голову и постучал клювом в нагрудник.

— Флэш, — скрипуче отозвался человек, протянул руку и погладил холодную спинку птицы. — Где мы? Сандер! — повысил голос Торн, приподнимаясь на локтях.

Корабль молчал. Попугай взлетел и опустился на сияющую приборную панель.

— Искин не отвечает, — проговорил он, пощелкивая клювом. — Навигационная система выведена из строя… Работоспособность двигателей составляет тридцать три и две десятых процента.

— Запись с внешних камер?

Торн поднялся на ноги и подошел к панели, тронул сенсоры. На стекле иллюминатора замелькали кадры.

— Кто напал на нас?

— Разве… вы не помните, капитан? — отозвался попугай. — Их была целая армия. Нам повезло уйти в червоточину. Вероятность подобного исхода составляла менее трех процентов.

Память, казалось, вернулась окончательно. Торн словно вновь увидел десятки мелких звездолетов, что появились из ниоткуда и чуть не расстреляли Сандер в упор. Бой на борту, чужие сильные руки, припечатывающие Торна к стене, и боль…

— Это разбойники из созвездия Лиры? — медленно проговорил капитан, — мстят за то, что мы освободили их рабов?

— У них нет судов подобного класса, — уклончиво ответил попугай и бросил взгляд на по-прежнему пустующий экран искина.

Затем сунул граненый коготок на левой лапке в отверстие в центре панели и подключился к корабельному компьютеру.

— Это было записано на внутренние камеры.

На экране появился человек. Лицо его скрывала полумаска.

— Тебе конец, слышишь, тварь?!

— Кто он? — разглядывая стоп-кадр, спросил Торн.

Попугай как-то совсем ошарашенно оглядел своего капитана.

— Голос не идентифицирован, — помедлив, ответил Флеш. — Вероятно, был изменен с помощью фильтра в маске…

— Доброе утро, капитан, — раздался вдруг мелодичный голос искина. — Прошу прощения за молчание, я несколько… занята. Энергия перенаправлена на самовосстановление. Пытаюсь привести себя в порядок, знаете ли.

— Сколько времени тебе нужно? — спросил Торн.

— Сорок семь часов. И парочка важных деталей.

— Сможем двигаться без них? — насторожился капитан.

— Да, но… Я бы предпочла иметь полную комплектацию. Все же нам встречаются и другие звездолеты. Мне неловко… — Сандер вздохнула. — Левый двигатель уже никогда не будет таким, как прежде.

— Не беспокойся, с последнего дела, кажется, еще осталось золотишко, и я порадую свою девочку обновками, — ухмыльнулся Торн.

Микки задумался. Стоило показать на что годен его герой еще до основной миссии, вот только в голову пока ничего не приходило. Рука сама собой начала рисовать на листе кружочки. Кружочки обрели острые грани, превратились в безжалостный поток астероидов, с минуты на минуту грозящий смести Сандер и рассеять по космосу…

«Но ведь лететь нельзя, навигационная система сломана! — мальчик постучал карандашом по губам. — Значит, надо починить. Сандер важнее привести в порядок движки, а антенну, выходит, наладить можно только вручную, снаружи! Прямо в космосе!»

Глядя на то, как Торн прыгает по обшивке звездолета, Микки ощущал азарт. Словно он сам с трудом вскрывал погнутый, оплавленный выстрелами щиток, щурился сквозь забрало над искрящими проводками, паял и перематывал контакты, стараясь не думать, что сзади приближается смертоносное облако камней, и счет идет на секунды…

— Капитан! Тор-ропитесь!

— Включаю защитное поле, — отозвалась Сандер. — Мощности хватит на тридцать… двадцать девять…

Последние шаги Торн делал среди полыхающей взрывами астероидов тьмы. Это мелкие обломки, не больше кулака… От ярких пятен рябило в глазах.

— Я внутри.

— Держитесь, капитан.

Он успел ухватиться за поручень возле шлюза, когда Сандер врубила скоростные, прорываясь сквозь каменный туман, в сторону, в свободный бескрайний космос. * * *

— Еще живы, — констатировал Дон, вернувшись из подвала.

В лаборатории под крышей было душно, несмотря на пыхтение переносного кондиционера в углу. Дон мучился со своими кудрями, а Уилл поднимал волосы в пучок на макушке, чтобы не так сильно потела шея.

— Все трое? — не отрываясь от работы, спросил он.

— Ага. Жрут бургеры, как не в себя. Не представляешь как я рад. А то вся эта кровища, судороги. Буэ. Хорошо, что у нас слив есть… Шланг, кстати, на мойке скоро надо сменить.

Уильям, не глядя, протянул руку за пробирками с кровью, которые держал помощник. Сменил перчатки и склонился над микроскопом. Дон отошел к своему лежбищу и плюхнулся на него, мрачно глядя в потолок.

— Уилл…

— А? — через некоторое время отозвался напарник.

Дон тяжело вздохнул.

— Может, не надо… было?

— Не надо что? — отвернулся от стола Уильям.

— Ну… ты уверен, что нас не найдут?

— Уверен, — кивнул Уилл, и вновь приник к окуляру. — Смотри, с последнего жмурика прошло две недели, и все тихо. Когда их нашли — увидели картину стандартного передоза. А с тонкостями никто не стал бы возиться. Скоро выйдем на рынок. Ты сможешь купить ту тачку, о которой ноешь второй год.

— А ты?

Уилл не ответил.

— Может, напишешь какой-нибудь жутко научный труд? — через силу усмехнулся Дон.

— Уже написали.

— Кто?! — подскочил латинос.

— Идиот, — вздохнул Уилл. — Тот, кто создал первый прототип. И этого умника, скорее всего, упрятали за решетку. Или в дурку. Или хуже. Думай головой, хоть иногда.

Он поднял пробирку, посмотрел на свет. Голубые волны вели себя странно, словно вместе с жидкостью в трубочке было заперто иное измерение.

— Завтра протестирую следующую партию. Должно сработать. Хочешь попробовать? — улыбнулся Уилл.

Дон опасливо посмотрел на пробирку и помотал головой.

— А я уколюсь, — Уилл аккуратно поместил трубочку в держатель. — Но не этой, а следующей: эта слишком слабенькая, поднимать мелочи неинтересно.

— Ты подумал, что будет, если все начнут швыряться машинами? — помолчав, проговорил Дон.

Уилл тихо рассмеялся.

— Ты ведь знаешь, порядок я люблю только у себя на столе. Весело будет, — подмигнул он.

Новую игрушку называли «волной», действие препарата не превышало двух минут. В лаборатории Уилл добился гораздо более длительного срока, но пока не выпускал опытные образцы на рынок. На этой стадии неизбежная шумиха была бы неуместна. Лаборатория разделилась: пришлось экспроприировать еще одно заброшенное здание на противоположном конце города, где Дон, взяв помощника, продолжал выпускать традиционные виды наркотиков, чтобы обеспечивать работу над «волной».

Робби справлялся. Неприметный тихий дилер обладал обширными связями и умел выбирать людей. Новость просачивалась ровно к тем, кому нужна, минуя опасные берега. Доход постепенно рос, и Робби мог позволить себе купить любую машину взамен старого Форда или, как минимум, сменить потрепанную кожаную куртку на нечто более приличное, но дилер предпочитал оставаться неприметным.

Через несколько недель Уильяма Гловера остановили посреди улицы два очень вежливых человека в костюмах. Машина, в которую его предельно корректно усадили, оказалась напичкана подсветкой и разными наворотами — от минибара до экрана, укрепленного на спинке переднего сидения. Гловер расслабился: госслужбы предпочитают обходиться малым. Значит, его везут не в тюрьму. Уильям знал многих городских авторитетов, если не лично, то понаслышке, и исправно платил проценты с продаж дури. Он гадал, кого из мафиози увидит, выйдя из машины. Робби много раз заговаривал о том, что надо бы «встать под крышу», но Уильям не хотел отвлекаться от впервые по-настоящему интересной работы, а главное, «волна» была только его детищем, и делиться Уилл не собирался. Лишь отмахивался, оставляя неприятные дела на потом. Очевидно, откладывал он слишком долго.

Усадив гостя, водитель убедительно попросил Уилла передать его напарнику телефон. К удивлению Гловера машина выехала из города. Через два часа Уилл окончательно уверился в том, что привычной схемы со знакомыми авторитетами ждать бессмысленно. Судя по битком набитому минибару, морить голодом и жаждой его не собирались, а значит, можно было рассчитывать не на казнь, а на переговоры. Увидев за окном новый восход, Уильям понял, что потерялся во времени — наручных часов он давно не носил, мягкая качка машины убаюкивала, заставляя засыпать вне зависимости от того, темно или светло за окном. Сопровождающие безропотно тормозили, давая возможность размять ноги и отлить в ближайших чахлых кустах. Города проезжали не останавливаясь, облегчая себе задачу: на голой пустоши сбежать Уиллу было просто некуда. Два «серых костюма» оказались понятливыми, хоть и чересчур молчаливыми, но после бесконечной болтовни Дона Уиллу это даже нравилось.

Уилл увидел дорожный указатель «Нью-Йорк» и позволил себе смачно выругаться. Въехав в город, «костюмы» припарковались у большого универмага, разрешили своему подопечному нормально поужинать и купить свежую одежду, молча оплатили чек.

Панорама с балкона небоскреба открывалась впечатляющая. Уилл невольно подумал о гнезде старого грифа с видом на охотничьи угодья. Человек, сидящий в кресле у стеклянного парапета так же был не молод. Гловер безуспешно попытался сдержать возглас — увидеть самого Джованни Бианки он никак не ожидал. Семья Бианки контролировала торговлю в доброй половине штата Нью-Йорк, их фото регулярно мелькали на страницах криминальной хроники.