Это внутри. Рецидив

11

Асфальт покрыли зеленовато-желтые соцветия и капли липового сока. Тягучий запах вплывал в распахнутые окна, оседал на коже, забирался в чай, задерживался в складках постельного белья. Ночью ветерок стих, а аромат усилился так, что, казалось, тонкие занавески ловят его, как сети — рыбу.

Когда Джереми открыл Кейтлин дверь, густая сладость вплыла в дом и не спешила рассеиваться в воздухе темного коридора после того, как гостья ушла. Словно часть присутствия осталась внутри: не только запах цветов, но и негромкий голос, мягкий, но внимательный взгляд.

Изворачиваться и пытаться врать себе было уже бессмысленно — отношения с Хоранами давно вышли за рамки поверхностного знакомства. Во всяком случае, Джереми невольно ощущал полузабытое тревожное тепло и радость при встрече. Да и с их стороны… не видеть очевидных вещей было нельзя. Микки легко входил в контакт почти с кем угодно, Джереми удивлялся его стойкой вере в лучшее, в то, что хороших людей на свете больше, чем плохих. В самого Джереми. Но Микки выделял его из остальных своих друзей, это даже льстило самолюбию и говорило о том, что Джереми не до конца растерял навыки общения с нормальными людьми и может быть кому-то небезразличен.

Кейтлин тоже искренне оживлялась, завидя его на улице или в кафе, куда Джереми по-прежнему заходил за ледяным лимонным чаем пару раз в месяц. Улыбалась, встречая у калитки, когда он приходил к Микки, задавала исключительно тактичные вопросы и чутко следила за тем, чтобы ничем не огорчить гостя. Джереми хотелось верить, что он научился распознавать фальшь. Доверчиво открыться простым человеческим отношениям было по-настоящему страшно. Но подозревать Хоранов в каком-либо обмане казалось кощунством.

«Давать и брать, делиться тайной и расспрашивать, угощать и принимать угощение — вот шесть признаков дружбы».[11] Иногда самого Джереми раздражало то, как много он помнит из прочитанных когда-то философских трактатов. Со своей стороны Джереми по понятным причинам не соблюдал одного-единственного условия… Эта тайна прошлого могла сломать жизнь любому, кто хоть краем задел ее темную паутину. Однако теперь, когда кто-то вновь сделал былью давний кошмар, хранить это в секрете стало гораздо опаснее, чем поделиться. Эпидемия может вспыхнуть в любой момент и захлестнуть мир — в прошлый раз этому помешали, что будет теперь, пока не известно. Вспоминая такие опасные в своей наивности подростковые мечты и надежды, Джерри передергивало — в случае успеха у истоков разрушения мира стоял бы он сам… То, что дар принес бы лишь хаос, Джереми не сомневался: достаточно взглянуть, чем это закончилось четырнадцать лет назад.

Подписка о неразглашении — просто бумага, что такого уж страшного в случае нарушения могут власти сделать с Джереми? Смешно…

Возможно, зная об опасности, Кейтлин уедет куда-нибудь. Она ведь исколесила всю страну и половину Мексики, наверняка сможет найти тихий уголок для себя и Микки. Сможет распознать беду, знать, чего нужно бояться и как поступать.

Мисс Фокс, получив свое согласие, оставила Джерри в покое. Но в любую секунду могла выдернуть Джереми из дому и увезти неизвестно куда и насколько… Нужно было торопиться, и, тем не менее, он избегал любых возможных встреч с Хоранами и убеждал себя, что делает это неосознанно. Да и не годится для разговора случайная встреча на улице!

Но он должен сказать. Мистер Дэвис не имеет права на ошибку. Ему дали вторую жизнь и ее надо потратить с толком. Молчать и прятаться в раковину, сохраняя для себя кусочек иллюзии спокойствия, продолжать дружить, как ни в чем не бывало, пользуясь их неведением — подло. В прошлом он совершил достаточно подлости. Или готовь был совершить… Что, в сущности, почти одно и то же.

Джереми работал с рассвета до позднего вечера, но даже усталость не помогала отключиться достаточно быстро. Он ложился в постель и смотрел в темноту, изводя себя этими мыслями, ожидая, пока в окно не хлынет луна. Если задремать к тому времени не получалось, он глотал таблетку и закрывал глаза, обещая себе рассказать Кейтлин все. Завтра. Или послезавтра…

Когда Кейт неожиданно пришла лишь оттого, что беспокоилась за него, Джереми пробрало до костей. Он не знал, куда деть глаза и как скрыть охватившие его чувства, потому постарался сократить этот разговор до минимума, рискуя показаться грубым. Но что есть грубость в сравнении с тем, в чем Джереми собирался признаться?!

Когда Кейтлин ушла, Джереми долго стоял в коридоре, в полной прострации. А потом, очнувшись, переоделся и выскочил за дверь, боясь передумать. Он шел быстрым шагом, почти бежал, но, добравшись до скромного домика с уютно светящимися окнами, снова остановился, не решаясь открыть калитку. Естественно, после этого разговора больше с Хоранами встречаться не придется. Никогда. Зато у них будет шанс на спасение.

«Раз — и все, — уговаривал он себя. — Немного потерпеть. Это не та боль, это вообще не боль…»

Одно окошко погасло, из другого выглянула Кейтлин и потянулась за ставней. Увидев Джереми, удивленно замерла. Он глубоко вдохнул и вошел, поднялся по ступенькам. Кейтлин открыла дверь.

— Передумал насчет ужина? — лукаво улыбнулась она, но вгляделась в его лицо и улыбка тут же погасла. — Что случилось?

Джерри смотрел Кейтлин в глаза и молчал. Невозможно трудно заставить себя сказать, что в свои семнадцать стал насильником и убийцей… Особенно когда за стеной весело насвистывает четырнадцатилетний Микки.

— …Случилось, — эхом повторил Джереми. — Давно… Надо поговорить. С тобой. Наедине.

Слова выходили трудно, после каждого хотелось вдохнуть, будто отдельные звуки перекрывали кислород. Джереми ощущал собственное лицо онемелой маской, он не представлял, какое выражение застыло на нем, лишь надеялся, что не напугает Кейт раньше времени.

— Погоди, я сейчас, — нахмурилась она, — выйдем на воздух, я только предупрежу Микки. — И прикрыла внутреннюю дверь с сеткой от комаров.

Джереми слышал их спокойные голоса и нервно грыз ногти. Уйти хотелось нестерпимо, лишь детская боязнь: сбежав, показаться дураком, удерживала его на крыльце.

Когда Кейтлин вышла, Джерри стоял, подпирая спиной колонну на манер мраморного атланта, но тут же встрепенулся, шагнул в сторону — то ли к калитке, то ли стараясь держаться подальше от нее, Кейт… Разговор явно будет далек от романтической прогулки под летней луной. Кейтлин подумала об упаковках таблеток на полке, которые увидела в их первую встречу. Тетя Фло не замечала обострений и не предупреждала родню о них, просто переставала видеть грань между собственной реальностью и общей. Мало кто способен открыто говорить о таком с другими… Кейт вздохнула.

— Давай пойдем в верхний парк, там сейчас безлюдно, — предложила она. — Я соврала Микки, что меня позвала мисс Роузи.

— Почему? — обернулся Дэвис.

Кейтлин аккуратно закрыла калитку.

— Чтобы не расспрашивал потом, — честно ответила она. — Мне кажется, ты бы этого не хотел, — полувопросительно добавила Кейт.

Джереми закусил губы, отвернулся и зашагал по улице.

Ночная душная жара накрыла Ричмонд, словно одеялом. Гуляки разбрелись по домам, поближе к телевизорам и прохладным пастям кондиционеров. Джереми шел чуть поодаль, на самой границе «вместе», и молчал, глядя себе под ноги. Кейтлин еще не видела его таким, напряженным до звона. Он не пугал ее, пугало лишь состояние, далекое от усталой и немного ироничной сдержанности, к которой привыкла Кейт.

Официально парк уже закрылся, но на воротах не висело замка. Трава у искусственного озерца была теплой и колкой, Кейт с наслаждением вытянула ноги и потрясла головой, надеясь ощутить ветерок в волосах. Густые и плотные, они представляли собой сущее наказание в жару. У дальнего конца водоема плескал маленький фонтанчик, отраженный луч высокого прожектора с околопарковой дороги дробился светляками. Джереми сел у воды и какое-то время молча глядел на сверкающую чешую бликов. Кейтлин ждала, откинув жаркую копну кудрей набок. Наконец, не выдержав, решилась начать первой:

— Моя тетя…

— Нет, — резко перебил он. — То, что я расскажу — не бред чокнутого. — Быстро взглянув на нее, криво ухмыльнулся. — Знаю, все мы так говорим. Но тут другое… — Джереми отвел глаза и почти со злостью выдохнул: — На данный момент я совершенно и безнадежно нормален, Кейт.

Она закусила губу: он впервые назвал ее так, без официоза и пусть небольшой, но дистанции.

Кейтлин не любила читать, но любила смотреть фильмы — разные, от ужастиков до любовных комедий. А рассказ Джереми Дэвиса, рваный, с острыми, долгими паузами, напоминал не столько фильм ужасов, сколько книгу: написанный от руки дневник со слипшимися страницами, стиснутый меж ледяных кирпичей кладки в сыром подвале. И хорошим концом там и не пахло… Джереми то и дело сбивался на «он» вместо «я», не замечая этого, словно пытаясь окончательно отстраниться от собственного прошлого, не позволить ему затопить себя болью и заткнуть рот. Смотрел на пляшущие огоньки в воде так долго, что в глазах наверняка оставались голубые сполохи. Говорил не сглаживая ничего, не жалея ни себя, ни «его». Кейтлин даже показалось, что он специально хочет напугать, вынудить вскочить и сбежать подальше, вне зависимости от того, правда это или нет. А у Кейтлин, наоборот, от страха всегда отнимались ноги.

— Наверное, я хотел бы вернуться в то время, когда мы еще боялись себя, — хрипло говорил Дэвис. — Когда казалось, мы попали в другой мир, который не терпится изучить. И дар в крови делал нас единым целым больше, чем любые слова и… — он осекся и бросил быстрый взгляд на Кейт. — Мы пробовали даже летать… Не получилось. Только удерживать друг друга над землей. — Джереми вздохнул и сцепил пальцы в замок, снова вглядываясь в темную воду. — Хотя в итоге все равно кончилось бы тем же, — тихо заключил он.

Кейтлин разжала руки, намертво вцепившиеся в траву. Она разглядывала чужого человека, сидящего рядом и искала в нем знакомые черты. Дэвис поднялся и отряхнул штаны, по-прежнему избегая смотреть на Кейт. Спустился к самому озерцу и зачерпнув воды, умыл лицо. Потом с видимым трудом обернулся.

— Теперь, если ты увидишь что-то похожее… то знай: лучше сразу стрелять.

При этих словах Кейт невольно прижала руку к груди, где билось ее сердце, словно пытаясь успокоить его или убедиться, что оно невредимо. Потом тоже встала и провела по отпечаткам травы на икрах, сбрасывая прилипший мусор. Выпрямившись, заставила себя посмотреть в глаза Джереми.

— Я… я не буду врать, понадобится время, чтобы уложить это в голове, Джерри.

— Ты веришь мне? — напряженно спросил он.

Кейтлин не спешила, выбирая слова для ответа.

— Я верю, что ты не лжешь. Но мне нужно время, — повторила она.

Джереми смотрел в сторону, отсвет фонаря высвечивал профиль серебром. Он выглядел неуверенно. Совершив нечто важное, люди нередко теряются, когда это важное остается позади. Кто знает, какое развитие событий он представлял себе?

Кейтлин вдруг прыснула, неожиданно для обоих.

— Вот мы и познакомились наконец, как следует, мистер Дэвис! * * *