"Л" значит Лили. Часть I

Лили отшатнулась. Звуки доносились как сквозь вату — она видела движения губ, всей кожей ощущала разлитое в воздухе презрение, но не могла понять ни слова. Что... что он говорит? Отчего так смотрит?

— Так кто из них болен темной скверной, Лили? Блэк или Люпин?

Она попятилась — шаг, другой... от удара под коленки с размаху плюхнулась на табурет. Северус скрестил руки на груди — ждал ответа, неподвижный и суровый, точно статуя самой Немезиды. Свет единственной свечи выхватывал из сумрака его черты: длинный крючковатый нос, тяжелый, слишком крупный подбородок, кривой изгиб рта...

От его взгляда внутри разливался холод.

— Ни тот, ни другой, ясно? — наконец выдавила Лили. — У Блэка болен отец. Я пыталась ему помочь — и да, ты прав, если кровь не годится, то зелье просто сворачивается. Именно это и случилось, мы перебрали всех прямых родственников, но ничего не вышло. Мистер Блэк умирает, Сев.

По его губам зазмеилась улыбка — холодная, скользкая.

— Неужели на свете есть справедливость? — пробормотал он и добавил, повысив голос: — Значит, тебя подослал Поттер? Чтобы выведать у меня, как заставить зелье работать, и помочь дружку — что-то я сомневаюсь, что этот холеный плод инбридинга так уж печется о судьбе папаши... А ты и рада стараться — как же, сам Поттер попросил! Даже о мерзкого Нюнчика готова замараться ради своей очкастой зазнобы...

Все мирные намерения были тут же позабыты. Чуть не задохнувшись от ярости, Лили вскочила на ноги и сшибла табурет — словно вторя этому грохоту, где-то за окном рявкнул гром, и черное небо расколола молния.

— Ты!.. Да как ты смеешь! Как у тебя язык повернулся такое сказать?! — она наступала на Северуса, сжав руки в кулаки, но он даже не шелохнулся. — Ты же знаешь, что это неправда! Что все совсем не так! И при чем тут Поттер? Отцу Блэка осталось два года! Два года, Сев! Вспомни себя самого, когда умер твой отец! Хоть он и бросил вас с матерью, и вообще... Но вот он был — и его не стало! Совсем нигде, и никогда не будет! Это не шутка, мистер Блэк и впрямь умирает, а ты — справедливость, Поттер! Словно... словно нелюдь какая! Как тебе только не стыдно!

Северус вздрогнул, и ей показалось, что маска язвительной невозмутимости вот-вот сползет с него, как шелуха... Миг — и его лицо снова застыло.

— Ладно, — сказал он, — ладно. Считай, что ты меня... убедила. Все не так просто — кроме частиц душевной чистоты, в крови растворена еще и магия. Родственная магия прямого предка или потомка. С ее помощью зелье временно подавляет собственную магию больного — отсюда и требование, что донором может быть только прямой родственник, и для Блэков ты не годишься. Попробуй сделать эту стадию квазикомплементарной и соединить родственную магию без крови с чистой кровью без магии. Только проследи, чтобы они не конфликтовали, если что, укрепи дополнительными связками. По идее, должно сработать — по крайней мере, других вариантов я не вижу.

Он говорил так спокойно и сухо, словно читал доклад с кафедры, и, не дожидаясь ответа, сделал шаг к двери... Но почему? Он же первый начал! И сам не стеснялся в выражениях, а теперь просто уходит! Просто берет и уходит!

Сама не своя от обиды и злости, Лили бросила ему в спину:

— А если б я тебя не убедила? Ответь я иначе — ты бы не помог? Пусть мистер Блэк умирает, да?

Северус остановился на пороге. Обернулся, усмехнулся одними губами:

— Почему же? Помог, — взглянул, как залепил пощечину. — Но считал бы нелюдью тебя.

И вышел. Дверь захлопнулась за ним с окончательностью крышки гроба.

* * *

Лили вернулась в Гриффиндорскую башню только под утро, когда слезы высохли, а глаза перестали напоминать распухшие щелочки. Не день, а сплошной кошмар: сначала Поттер с его нападками на Северуса, потом сам Северус с его жуткими обвинениями... Конечно, она тоже не без греха, но ведь он первый начал! Даже слушать ничего не стал — заранее и диагноз поставил, и приговор вынес... И было бы с чего! Ему, видите ли, померещилось, что она какие-то комплоты у него за спиной устраивает, и с кем — с Поттером! Можно подумать, он не в курсе, как она к этому придурку относится! Сто раз же повторяла — и ему, и всем вокруг, даже до самого Поттера дошло, а этот все норовит самой малостью попрекнуть! «Я когда-то с тобой дружил, поэтому не смей жалеть моих врагов и их родственников до седьмого колена, иначе ты будешь последняя скотина и тварь» — так, что ли? Выходит, что так. Ну и как тут было сдержаться?

Поразительный он все же человек, Северус Снейп. Встречаешься с ним с кучей далеко идущих планов: оставить зелье и книжку, помириться, попросить о помощи, исподволь выведать, что с ним творится, убедить, что его друзья — зло, а вместо этого умудряешься разругаться в пух и прах, не добравшись даже до середины списка. Впрочем, зелье и книгу она ему все-таки оставила, да и совет получила... вот как, как ему это удается? Вроде бы и помог, а все равно придушить хочется. Врожденный талант, не иначе.

Покачав головой, она на цыпочках обошла свою кровать и взглянула на сундук. Вот это да! Рыжие подпалины, обугленный правый бок — похоже, вчерашние предосторожности оказались не лишними и ночью тут разгорелась нешуточная баталия. Повезло еще, что девчонки плохо разбираются в чарах, кроме разве что косметических, и обычное Инсендио — предел их талантов и коварства. Судя по опущенным пологам и размеренному посапыванию, в конце концов вся троица умаялась и мирно уснула... а вот Эмма в дортуар так и не вернулась. Наверное. То есть точно не вернулась, а не просто умотала куда-то с утра. Она бы не стала просто стоять и смотреть, обязательно бы вмешалась. Ведь они же друзья, верно?

Погладив пострадавший сундук, Лили откинула крышку, достала чистую одежду и прошмыгнула в душевую. Умылась, почистила зубы — и снова почувствовала себя человеком.

Ладно, разбитое сердце разбитым сердцем, а мистера Блэка за нее никто не вылечит. Надо брать себя в руки и приниматься за дело. Заодно и появится предлог снова заговорить с Северусом: ему же наверняка будет интересно, как продвигается их проект — раз это он подсказал идею, то и проект получается общим, так ведь?

Прихватив рабочий блокнот и перо, Лили спустилась в гостиную, чтобы до завтрака разобрать хотя бы начало первой цепочки. Но стоило ей устроиться в кресле и раскрыть нумерологические таблицы ингредиентов, как портрет Полной Дамы сдвинулся в сторону, и в комнату ввалились Мародеры. От них воняло пивом, потом и табаком... и бензином, и чьими-то духами? Поморщившись, Лили потянулась за палочкой, и только тогда дружная четверка ее заметила.

— Лили? — Поттер плюхнулся на соседний диванчик; Блэк тут же развалился рядом и откинулся на спинку с таким видом, точно ему принадлежал весь мир. — Ты что, так и не ложилась? За нас волновалась, да?

— Если помнишь, я собиралась работать. И у меня уже появились кое-какие идеи — правда, это пока не точно, но...

— Для тебя — все, что угодно, Эванс, — тряхнув головой, перебил Блэк. — Если тебе кажется, что это поможет, то вперед. Иди и проверяй.

«Иди и проверяй»? В смысле? Откуда такое внезапное доверие к ее способностям?

— Просто поразительно, — подхватил Поттер. — Подумать только, а мы над тобой смеялись...

— Да что случилось? — не выдержала она. Покосилась на остальных — Люпин задумчиво морщил лоб, а побледневший Петтигрю таращился на нее, как на опасного хищника, и часто-часто облизывал губы. — Что вы умудрились натворить?

Но ответить они не успели. Потому что портрет в очередной раз распахнулся, и в проеме появилась Макгонагалл.

— Профессор Макгонагалл? — вырвалось у Лили, но та только скупо кивнула и сказала:

— Мистер Блэк, мистер Поттер, следуйте за мной. Вас хочет видеть директор.

Лили так вцепилась в резной подлокотник, что чуть не сломала ноготь. О Боже, они опять совершили что-то ужасное. Нарушили Статут? Напились и ввязались в драку? Похвалялись перед магглами своими новыми метлами?

— Но почему, профессор? Разве мы в чем-то провинились? — запротестовал Блэк; он пытался казаться беззаботным, но безбожно переигрывал. Их декан поджала губы и смерила его строгим взглядом поверх очков — обоих шалопаев как пружиной подбросило.

Уже на пороге Поттер обернулся и подмигнул Лили — а потом поспешил за Блэком, и она, раздраженно фыркнув, переключилась на остальных Мародеров.

И первой ее жертвой стал не вовремя пошевелившийся Люпин.

— Ты сейчас же расскажешь мне, где вы были и что делали, — очень тихо и очень зловеще заявила Лили.

Вздрогнувший Петтигрю опрокинул чей-то набор для игры в плюй-камни, а Люпин потупился и еле слышно сказал:

— Я знаю, ты предупреждала, чтобы я внимательнее за ними следил... но Сириус хотел показать Мэгги созвездие Большого Пса, а Джеймс как раз вышел покурить... Я спохватился, когда услышал крики, сразу же выбежал, но все равно опоздал... — он поднял голову и неожиданно твердым голосом закончил: — Ты была права. Там, перед пабом... там были Упивающиеся. Трое. Я растерялся, застыл столбом... Джеймс прикрывал Сириуса, держал щиты, пока тот заводил мотоцикл, а потом они умчались. Увели погоню за собой — от Мэгги, от паба и нас с Питером. Я ничего не успел сделать.

Лили хлопнула глазами. Ущипнула себя за руку, но Люпин не развеялся как дым, а продолжал смотреть на нее серьезно и выжидающе.

— И что случилось потом? — наконец спросила она.

— Джеймс сказал — они оторвались, вырубили врагов и послали сову в аврорат... — лицо Люпина стало озабоченным, между бровями прорезалась морщинка. — Скажи, ты вчера и правда что-то чувствовала? Просто смутное беспокойство? Или что-то более конкретное?

— Слушай, если бы я знала, отчего волнуюсь, то так бы сразу и сказала! — огрызнулась Лили. — Мне просто не понравилась ваша затея, и все. Но мне они всегда не нравятся...

— Там были Упивающиеся, — сглотнув, напомнил Петтигрю. Он все еще был бледен, но постепенно приходил в себя. — Ты предупреждала, что там может быть опасно — и мы на них наткнулись...

— Вообще-то я предупреждала о террористах. О маггловских террористах, если уж на то пошло. Об Упивающихся первым заикнулся Блэк, и...

Оказывается, Люпин тоже умел скептически поднимать брови — почти так же выразительно, как Северус, но без его насмешливого превосходства. Вот черт — не поверил... Значит, рано или поздно проболтается, и тогда начнется — постоянные шуточки, подколки и спекуляции, «погадай мне, Эванс», «предскажи мне будущее», «а что сейчас видит твое внутреннее око?» Чужое любопытство, вопросы, от которых никуда не деться... да это просто ад какой-то!

Она вдохнула. Выдохнула, досчитала до пяти и распахнула непонятно когда закрытые глаза.

— Если я тебе расскажу, обещаешь молчать? — повернулась к его приятелю: — Кстати, тебя это тоже касается.

Люпин кивнул не раздумывая, Петтигрю — чуть погодя и не так охотно.

— Помнишь наш третий курс? Как мы проходили боггартов? У меня никак не получался Ридикулус, Блэк с Поттером подняли меня на смех, Северус на них набросился, и защита от Темных искусств едва не превратилась в защиту от Северуса, — дождавшись очередного кивка, она продолжила: — А помнишь, что это был за боггарт? Нет? Так я тебе напомню: оторванная женская рука. Они решили, я плачу из-за какой-то маггловской страшилки... но на самом деле это был мой старый кошмар. Он мне когда-то снился, а потом мою тетю убили террористы. А меня положили в Мунго и диагностировали Дар.