"Л" значит Лили. Часть I

То есть обсуждали, конечно, в основном Поттер и Блэк, Петтигрю лишь вставлял разные дурацкие шуточки и сам же над ними смеялся, а Люпин обреченно кивал и время от времени пытался возражать, но быстро сдавался под натиском остальной троицы. А с завистливым восхищением внимали в основном мальчики — девочки смотрели на Блэка с тоскливой обреченностью собаки, у которой из-под носа уводят сладкую косточку.

В конце концов Лили не выдержала и повернулась к Люпину, чье кресло стояло к ней ближе всех.

— Слушай, вы что, действительно собираетесь в Лондон? — спросила она и краем глаза заметила, что Поттер весь подобрался и умолк на полуслове.

Люпин оглянулся на остальных, словно в поисках поддержки. Потом кивнул:

— Да, собираемся.

— Ты передумала и хочешь с нами? — удивился Блэк.

Похолодев, Лили осознала, что только что стала врагом номер один для всей женской половины Хогвартса.

— Нет, я не могу, иначе не успею с тем проектом — ну, ты знаешь, о чем я, — поспешно отказалась она, и на его насмешливо-беззаботное лицо точно набежала тень.

Чужие взгляды жгли спину не хуже Инсендио, и Лили принялась судорожно соображать, что теперь делать — это же надо было так вляпаться! Несмотря на все предупреждения Эммы, и именно сейчас, когда девчонки сходят с ума по Блэку! Неужели ей тоже будут портить вещи, как бедной Хелен Марш, когда ее позвал на бал тогдашний гриффиндорский ловец? С другой стороны, на сундук и так наложено все что можно и нельзя — после истории с будильником Лили решила перестраховаться, — а с кроватью, если что, и домовые эльфы помогут.

— Я просто хотела сказать — будьте осторожнее, ладно? Маггловский мир... может быть недружелюбным к гостям.

— Ты за нас волнуешься? — хохотнул Блэк, а брови Поттера практически взлетели на лоб, причем вместе с очками. — Не бойся, если мы по дороге наткнемся на всяких нехороших маньяков, то уложим их баиньки и позовем авроров. Но что-то мне подсказывает, что в маггловском пабе мы скорее встретим не Упивающихся Смертью, а упившихся вискарем — верно, Сохатый?

Нет, они не понимают... Вот как объяснить этим двум чистокровным мачо, что в мире есть оружие и пострашнее Авады?

Перед глазами встал старый кошмар: покореженные машины, темно-красная лужа на мостовой, крики, крики, крики, и женская рука под грудой закопченных обломков — обручальное кольцо смотрит в небо окровавленным камнем... Помотав головой, чтобы отогнать воспоминание, Лили взмолилась:

— Люпин, ну хоть ты им скажи! Проследи за этими балбесами — если в паб придут полисмены и скажут всем идти на улицу, потому что в здании заложена бомба, пусть делают что говорят, а не разбрасываются Конфундусами, чтобы поглазеть на бесплатный фейерверк. А еще лучше — аппарируют прямо из толпы, в суматохе все равно никто не заметит.

— Думаешь, в Лондоне сейчас настолько опасно? Мы просто хотели где-нибудь скромно посидеть, и все. Ничего такого фешенебельного, что могло бы привлечь террористов, — нахмурился Люпин, а Петтигрю подергал Поттера за рукав и шепотом спросил:

— Слушай, Сохатый, а что такое бомба?

И эти туда же. Они хоть представляют, что сейчас творится в маггловском мире? Или как только уехали в школу, так все — дверь закрыли и думать забыли? Хорошо хоть догадались одеться по-маггловски, в джинсы и черные футболки... футболки, ага. В ноябре. Да еще и совершенно одинаковые на всех четверых, с золотым фениксом на груди... ладно, фиг с ними, в темноте сойдет. Точнее, сойдут — за фанатов какой-нибудь рок-группы. Что никак не отменяет главной проблемы.

— Те ребята в Бирмингеме тоже хотели где-нибудь посидеть, — мрачно напомнила Лили. — А в лондонском «Хилтоне» — просто снять номер. Я уж молчу о том ужасе, который творился после терактов в Олд-Бейли и на совершенно не фешенебельных вокзалах. (2)

— О чем ты? — Поттер уставился на нее во все глаза. — В «Пророке» ничего такого не писали, я бы точно запомнил...

— Какой «Пророк»? Говорю же, это были магглы! А взорвали их не приспешники Сами-Знаете-Кого, а ирландцы! Ай, ладно, делайте что хотите, мне-то какая разница?

Она склонилась над эссе, яростно вычеркнула последнюю строчку — и вздрогнула, когда уха коснулся теплый шепот:

— Спасибо, Лили. Я рад, что ты за нас беспокоишься.

Они ушли в половине десятого — подначивая друг дружку, перебрасываясь шутками и прибаутками — и при этом, как выяснилось уже на пороге, ухитрились забыть что-то важное. Петтигрю сбегал наверх и вернулся, триумфально размахивая старым пергаментом, и вся четверка один за другим высыпала в коридор — Полная Дама медленно закрылась за ними и снова задремала.

Осознав, что все интересное закончилось, гриффиндорцы стали расходиться по спальням. Лили уменьшила эссе и незаметно сунула его в карман, а черновик разложила на столе и для верности придвинула поближе чернильницу. Полюбовалась на получившийся натюрморт, потянулась и поднялась с кресла.

— Ты уже собираешься спать? — Эмма оторвалась от биографии Изольды Сейр, и Саймон, читающий через ее плечо, тоже приподнял голову.

— Ага. Лучше встану пораньше с утра и доделаю, — отвечала Лили, уже на полпути к лестнице.

Наверху она убедилась, что чары выдержали и сундук устоял, хоть и обзавелся новыми боевыми шрамами. И впрямь — совсем как с бедняжкой Хэлен, у той тоже так начиналось... Значит, все-таки война. Что ж, пусть потом не жалуются, сами напросились! Мы еще посмотрим, кто кого!

Незаметно достав «Дневники наблюдений» и склянку с эликсиром Чистой крови, Лили накинула на крышку запирающие и жаропрочные чары и поплелась в душевую, но по дороге «вспомнила», что забыла внизу чернильницу, и повернула в гостиную, громко крикнув девчонкам, что сейчас вернется.

Диванчик пустовал — Эмма с Саймоном уже успели исчезнуть из комнаты. Полная Дама сладко похрапывала в своей раме и делала вид, что она тут ни при чем. Лили подошла к своему рабочему месту — ужас-ужас, несчастный пергамент был так залит чернилами, что стал равномерно синего цвета, разбитая чернильница валялась на полу, а перо сломали пополам и, кажется, даже немного на нем потоптались... О Боже, как они ухитрились расколошматить пресс-папье? Оно же бронзовое! Было.

Всплеснув руками, она запричитала:

— Какой кошмар! Как же это случилось?

За шахматным столиком оживились: Хлоя Уотерс выпустила ладью, так и не успев сделать ход, и изумленно протянула:

— Ой, ну надо же! Как это я могла ничего не заметить?

— Как странно, я тоже ничего не видела! — подхватила Лу.

«Ну конечно, кто бы сомневался! А с тобой, предательница, я еще разберусь — будет тебе зелье для ресниц улучшенного состава», — мысленно пообещала Лили, а вслух сказала:

— Что ж, придется мне тогда писать эссе заново, раз уж это пропало. Все равно оно мне не нравилось...

И решительно уселась в кресло, одним взмахом починив пострадавшие вещи.

К одиннадцати все разошлись, и она осталась в гостиной одна. В густом сумраке мерно тикали напольные часы, в камине потрескивал огонь, разбрасывая по стенам длинные ползучие тени — мягкие отсветы ложились на пол, точно еще один ковер. В окно стучал ноябрьский дождь, изображая из себя запоздалую сову, и где-то в каминной трубе завывал ветер.

Лили на цыпочках прокралась к выходу, бесшумно приоткрыла портрет и выскользнула в коридор.

Она собиралась в тайную лабораторию Северуса Снейпа, чтобы отнести ему книгу и обещанное зелье.