Ребис

— Что, Поттер, пытаешься разобраться, где тут цербер закопан? — Фенвик издал странный хриплый смешок, скорее злой, чем весёлый. — Первыми Пожиратели смерти навестили Паркинсонов, но те успели умотать за границу. Теперь добрались до Ноттов.

— Я не понимаю, — пробормотал Гарри. — Кингсли сказал, что только один волшебник продолжает оставлять на месте преступления Чёрную метку.

— Долохов, — гаркнул Фенвик. — Возможно, это был не он сам на этот раз. Но его люди. Если ты говорил с Кингсли, то знаешь, что эта мразь собирает вокруг себя новую армию волшебников. Долохов долго служил Гриндевальду, потом Волдеморту, а когда служить стало некому, решил возглавить уцелевших Пожирателей сам. А где же легче всего искать себе соратников?

— Среди прежних, — осенило Гарри.

— Верно мыслишь, Поттер. А что заставит людей, не испытывающих особого энтузиазма, присоединиться?

Гарри молчал.

— Страх, Поттер. Паркинсоны никогда не поддерживали Волдеморта в полную силу, а Нотты открестились от него в последнюю минуту. Теперь, по всей видимости, — Фенвик развёл руки, заставив Гарри ещё раз оглядеть поломанную мебель, — отказались присоединиться к Долохову.

— Значит, — немного помолчав, сказал Гарри, — будут другие?

Командир снова почесал шрам и скрипнул зубами.

— Кто знает, Поттер? Кто знает…

* * *

Даррен ожидал Гарри у камина Министерства, откуда они вместе добрались до Косого переулка, чтобы свободно аппарировать по домам.

— Ну и вид у тебя, — сказал Даррен.

— И не говори, — откликнулся Поттер. Он чувствовал, что все инстинкты снова подняли внутри него голову, готовые к бою. Последний раз такое происходило ночью второго мая. И вдруг сегодня это вернулось. Ненависть, с которой Гарри боролся долгие годы. А вместе с ней проснулись и его навыки, выточенные на собраниях ОД до совершенства.

Гарри осмотрелся: они оказались возле фонаря у аптеки старины Малпеппера. Небо окрасилось в лиловые цвета. Между облаками тёплого карамельного оттенка уже поблёскивали самые яркие звёздочки. Поттер взглянул на своего друга (Да, уже друга) и увидел повязку, скрепляющую пальцы вместе.

— Постой! Ты же был с нами на вызове! Как ты дрался? Ведь твои пальцы были щупальцами!

МакКиннон расплылся в самодовольной улыбке. Ему доставляло невероятное удовольствие находить что-то, в чём он превосходил остальных ребят.

— Они до сих пор такие. К утру, думаю, всё пройдёт. Я учился не в каком-то там Хогвартсе, — последнее слово он всегда произносил с особым выражением, которое абсолютно не нравилось Гарри, — а в одной из лучших магических школ континента…

— В Дурмстранге, — закатив глаза, перебил Поттер.

— Так вот, в Дурмстранге, — упрямо подчеркнул Даррен, — всех учат держать палочку в обеих руках. Я владею левой и правой одинаково.

Об этом Гарри как-то не подумал. Надо же! «Неплохо было бы научиться!» — с восхищением подумал Поттер, но вместо этого лишь равнодушно сказал:

— Тогда почему ты проиграл сегодня на тренировке Гампу?

— А кто сказал, что проиграл? — безмятежно откликнулся МакКиннон, пожав плечами.

«И правда», — не найдя, что ответить, поразмыслил Гарри и вдруг почувствовал себя дураком.

— Я поговорил с Шеклболтом, — поторопился похвастаться он.

— Об этом Малфое что ль? Я ему не слишком доверяю.

— Правильно делаешь. Постой, так ты с ним знаком?

— Случалось обмолвиться. Надменный нюхлер.

— Договориться о снятии с Запрета с этого нюхлера оказалось легче, чем раздобыть порт-ключ до Дурмстранга.

Выражение на лице МакКиннона сделалось странным.

— Гермионе понадобился мой Дурмстранг?!

Гарри рассмеялся, настолько комично сейчас выглядел Даррен.

— Да, представь, твой Дурмстранг!

— Зачем?!

— Насколько я понял, она, Малфой и Невилл Лонгботтом — ещё один мой приятель — собираются добиться позволения директора на чтение дневников Гриндевальда, — резюмируя услышанное от подруги утром, сказал Гарри. Гермиона, как всегда, была крайне многословна.

— В таком случае, им там делать нечего, — заверил Даррен. — Все записи Гриндевальда, что хранились в Зале тишины, были украдены!

Гарри остановился, как вкопанный.

— Как? — прошептал он.

Даррен развёл руками.

— Не знаю точно. В школе тогда было не так, как сейчас. Прошлый директор был очень мутным, если ты меня понимаешь. Бывший Пожиратель смерти…

«Каркаров!» — понял Гарри.

— …говорят, он не захотел присоединиться к Волдеморту после его возвращения…

«Точно он! Его нашли мёртвым».

— …и решил сбежать. Говорили, что — в Румынию.

— В Румынию?

— Да, у Каркаровых там старое поместье в горах. Видишь, как выходит, Гарри — чистокровные волшебники вымирают. Поместье хотели проверить, когда директор сбежал, — добавил Даррен, — но не смогли отыскать из-за чар. Ты вообще видел Каркарова? Не самый гостеприимный хозяин.

— Я не понимаю, причём тут он?

— Вскоре после того как он исчез, обнаружилась пропажа нескольких ценных артефактов, которые хранились в школе, редких свитков с ритуалами, включая, конечно…

— Дневники Гриндевальда, — с досадой проговорил Гарри.

* * *

Воздух в пабе был тёплым, и Гермиона расстегнула мантию, заколотую под горлом.

Луна принимала поздравления и благодарила друзей, пришедших вручить ей подарки в честь дня рождения. Розмерта налила имениннице целую пинту сливочного пива.

— За счёт заведения, — улыбнулась женщина. — Ребята, для вас всё бесплатно.

Рон, Гермиона и Невилл немедленно откликнулись благодарностью.

— Жаль, что у Джинни сегодня тренировка, но она была первой, кто поздравил меня утром, — Луна мечтательно улыбнулась. — Она подарила мне замечательный флакон духов. А это подарок папы, — Лавгуд с гордостью продемонстрировала набор волшебных карандашей из «Флориш и Блоттс». — Стоит только представить рисунок во всех деталях, и они сделают всё за тебя.

— Джинни теперь капитан сборной, — вытирая сливочную пену с верхней губы, сказал Рон. — А первая игра сезона со Слизерином. Это важно!

Гермиона толкнула Уизли в бок и одарила красноречивым взглядом. Они помирились буквально на днях за банкой шоколадного мороженого. А сейчас Рон снова демонстрировал свою твердолобость.

— Гарри обещал прийти, — улыбнувшись, проговорила Грейнджер. Она и сама с нетерпением ожидала появления Поттера.

Гарри объявился в пабе через двадцать минут. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, он торопился — даже не успел снять аврорскую мантию.

— Ты теперь важная птица, дружище, — как-то безрадостно сказал Рон, левитируя стул из-за соседнего столика.

— А ты как давно тут сидишь? — ошеломлённо спросил Поттер, присаживаясь.

— Да уж давненько. У нас занятия кончились гораздо раньше…

Гермиона знала, что Уизли совсем сник после перевода Гарри в другую группу. Она с содроганием вспоминала школьные времена, когда Рон кипятился из-за якобы брошенного Поттером имени в Кубок огня, и Гермионе приходилось быть связующим звеном между поссорившимися друзьями. Даже тогда это было сложно — выслушивать каждого по отдельности и ухитряться мирить их так, чтобы сами они того не замечали, а уж теперь… Теперь у неё не было на это ни времени, ни сил. Временами Грейнджер думала, что Рону нужно как можно скорее бросить Отдел и отправиться помогать брату в магазине. Только природное упрямство заставляло Уизли продолжать обучение в Школе Авроров.

Гермиона решила, что обязательно с ним поговорит. Обязательно, но не сегодня.

Наконец рассказы об аврорских делах Гарри и уроках Полумны закончились, а Рон пожаловался на всё, что мог.

Поттер не мог смотреть на Гермиону и старался отсрочить неприятный разговор.

— Слушай, Луна, как дела у вашего журнала? — спросил Гарри из вежливости. — Тиражи, наверное, растут?

Рон едва не подавился и попытался дотянуться ногой до Поттера, но под столом, застеленным скатертью с ромашками, попал по голени зашипевшего от боли Невилла.

Полумна перевела взгляд больших светлых глаз на Гарри.

— В последнее время, — заговорила она, — «Придира» стал очень популярен. Мы стали печатать больше колдографий и гороскопов для русалочьего народа. Это очень странно. Раньше никто не распространял журналы для подводных жителей.

— Интересно, почему? — хмыкнула Гермиона.

— Наверное, потому что бумага в воде превращается в кулёк грязи? — пробурчал Рон.

— Луна, а ты помнишь, в одном из последних номеров… — начал Поттер.

— Даже не думай, — пропыхтел Уизли, догадавшись, о чём хочет спросить друг. — Гарри, я серьёзно! Не спрашивай об этом!

— А в чём дело? — спросил Невилл.

— На одной иллюстрации в журнале... Там была надпись «Разглядеть здесь изображение может только очень талантливый волшебник».

— ГАРРИ!

— Что там изображено? — продолжал Поттер. — Я ничего там так и не увидел.

— Так ты меня, получается, разыграл?! — ахнул Уизли. — Ну ты и свинья. А говорил, что гиппогриф! Постой, это Джинни тебя надоумила? Да?

— Ах это, — спокойно откликнулась Полумна. — Там изображён наргл.

Наступила пауза.

Рон и Гарри ошеломлённо переглянулись и негромко рассмеялись. Особенно хорошее настроение отпечаталось на лице Уизли.

Заметив нахмурившуюся Гермиону, Поттер тут же помрачнел. Как же ему не хотелось огорчать лучшую подругу.

Луна объявила, что ей пора возвращаться в Хогвартс. Конечно, кому захочется отбывать отработку у Филча, особенно, в день рождения?

Невилл отправился в Мунго, проведать родных, а Рон вдруг решил заскочить в магазин брата в Косом переулке.

— Больше нет смысла тянуть, — твёрдо сказала Гермиона, когда Уизли ушёл. — Что ты узнал такого, что весь день прятал от меня глаза?

И Гарри сообщил ей о пропавших дневниках Гриндевальда, о поспешном побеге директора Каркарова, тело которого год спустя нашли на севере Англии в какой-то лачуге, обо всём, что смог узнать.

Пока Поттер твердил Гермионе, что не всё ещё потеряно, она раздумывала над тем, как бы передать всё это Невиллу и Драко.

С Малфоем было особенно трудно. Гермиона ловила себя на мысли о нём всё чаще. Она пыталась понять и проанализировать его поступки.

То он предлагал поменяться местами на опасном пути на скалах, то выплёвывал оскорбления.

Драко любил своих родителей, это очевидно. Ради отца он готов был пойти на многое, в том числе, как решила Гермиона, и терпеть её с Невиллом общество.

— Прости, что расстроил, — бормотал Гарри. — Хочешь, я поговорю с Кингсли, и он…

Гермиона поняла, что не будет никакого путешествия в Дурмстранг, она не увидит стены волшебной северной школы, не пройдёт среди книжных стеллажей, а записи Гриндевальда всё также недоступны для неё, как и раньше. Гермиона бы закричала, если бы была не здесь — в шумном пабе Хогсмида.

— Нет, Гарри, — попыталась мягко сказать она. — Ты и так очень многое сделал для меня. Это тупик. Спасибо, что не стал говорить это всё при Невилле.

Поттер выводил пальцем узоры на скатерти, судорожно пытаясь придумать, чем бы помочь лучшей подруге.

— Знаешь что?! — воскликнул он так неожиданно, что посетители паба обернулись. — Отправляйся-ка ты с Невиллом в Румынию!