Пик

Вдох

ХОЛЛИ АНДЖЕЛО ПОХОДИЛА на рыжее огородное пугало, одетое в розовую пуховку.

Росту в ней было под два метра, ноги и руки болтались, как макаронины. Увидев Джоша, она ринулась к нему и заключила его в объятия с таким воплем, что из всех палаток в радиусе полукилометра повыскакивали люди.

Рядом с ней стояли несколько любопытных шерпов, трое операторов, личный повар и массажист. Последние двое дрожали. Если кто-нибудь не найдет им одежды потеплее, к утру они обратятся в сосульки.

Джош выкарабкался из Холлиных щупалец и в дальнейшем держался от нее на расстоянии вытянутой руки.

— Ты совершенно не изменилась, — сказал он, озарив ее своей фирменной улыбкой. (А в виду он имел, наверное: «Холли, ты совершенно не растеряла умение сидеть у всех в печенках».)

Карие глаза коршуна ищут следующую жертву. Ей оказался я.

— Пи-и-и-и-и-и-и-ик!

Хорошо, что на этот раз ее визг был прерван приступом кашля, который заодно не дал ей меня обнять, так как она повалилась в снег. Если вы думаете, что повар или массажист помогли ей подняться, то вы ошибаетесь — они как стояли, дрожа, так и стояли.

— Не нравится мне этот кашель, — сказал Джош, дождавшись, пока Холли встанет.

— Да ладно... вдох... ерунда. Сам зна... вдох... ешь, высокогорье... вдох... сухой воздух... вдох...

— Доктор Кригер тебя посмотрит.

Джош все так же улыбался, но мне показалось, что улыбка стала более искренней. Джош не имел ни малейшего желания заводить Холли Анджело выше, чем абсолютно необходимо, и, судя по ее текущему состоянию, далеко ей подняться не удастся.

Холли представила меня и Джоша съемочной группе. Операторов звали Джей-Эр, Уилл и Джек. Выглядят подтянуто. Джош поблагодарил их за работу.

— Что ты, мы сами чрезвычайно рады возможности оказаться здесь, — сказал Джей-Эр, затем добавил шепотом: — Джош, не в службу, а в дружбу — найди нам местечко подальше от Холли, чем дальше, тем лучше.

— Не вопрос, — ответил Джош.

Тем временем Холли уже отправила шерпов ставить ее розовую палатку, по размеру не уступающую Джошевои штаб-квартире.

Джош с ужасом отметил, что место для розового монстра было выбрано аккурат рядом с его собственной палаткой (и моей), но промолчал. Обернувшись к Джей-Эру, он указал на пустое место метрах в тридцати поодаль:

— Вам туда, ничего лучше предложить не могу.

— Отлично, пойдет, — сказал Джей-Эр и отправился туда с напарниками и снаряжением.

Джош потер виски.

— Наверное, ты это и сам понимаешь, но хочу привлечь твое внимание: будь очень осторожен с Холли. Она журналист, а это хуже, чем следователь, так что все, что ты скажешь, будет использовано против тебя. Помни: в первую очередь ее интересуют собственные слава и карьера, тебя она в целом видала в гробу, в ее глазах ты лишь средство.

— А операторы? — спросил я.

— За них не беспокойся. Все права на видеоматериалы принадлежат нам. Даже если ты напортачишь, мы сможем смонтировать все в лучшем виде, ты будешь звездой. — Джош улыбнулся. — Шучу. Ладно, пошли в столовую, познакомлю тебя с другими альпинистами. Тут только одно нужно иметь в виду: они знают, что ты мой сын, но они не знают, что мы планируем завести тебя наверх.

— Почему?

— Потому что они за попытку восхождения заплатили почти по сто тысяч каждый. По сути дела, мы за их деньги ведем тебя на вершину. Кто знает, может, они будут недовольны.

— И что я должен им говорить?

— Что ты приехал ко мне в гости попробовать свои силы, думаешь зайти в Четвертый, от силы Пятый лагерь. — Джош глянул в сторону Холли. — Кстати, нужно и ее оповестить, так как иначе она не будет держать язык за зубами. Иди в столовую и жди меня, я скоро буду.

Джош вздохнул, натянул на лицо фирменную улыбку и пошел к Холли, которая командовала шерпами. Те в основном ее игнорировали.

СТОЛОВАЯ была ничуть не меньше штаба, но людей в ней было куда больше. А еще там было очень дымно — и от керосиновых ламп, и от плиток, и от сигарет. Из клиентов не курил никто; шерпы же, напротив, без курева обходиться не могли — у каждого изо рта торчала сигарета.

Сунджо раздавал лапшу. Я подошел, сказал «привет».

— Ну как дела?

— Что там был за волчий вой снаружи? — спросил Сунджо.

— Журналистка.

— Сломала ногу?

— Еще нет.

Я окинул столовую взглядом, Запы не было.

— А где Запа? Сунджо пожал плечами.

Подошел какой-то альпинист, протянул Сунджо тарелку. Тот положил туда порцию лапши и улыбнулся от уха до уха. Альпинист с подозрением понюхал еду, что-то буркнул и удалился.

— Ну как тебе остальные? — спросил Сунджо.

— Ну, тот, что только что брал еду, мне не понравился, — сказал я.

Я еще раз оглядел палатку, посчитал людей. Семь женщин, шестнадцать мужчин (включая бурчалу). Я знал, что на вершину собираются десятеро, и попробовал угадать кто. Это было не так-то просто. С одной стороны, у того, кто в лучшей форме, больше шансов. Однако ключевой момент — это прохождение зоны смерти, а в ней ничто не играет такой роли, как снабжение органов кислородом. У кого организм лучше умеет это делать, по форме мышц не определишь. И самый важный, быть может, фактор — это удача; ей покамест не научился управлять ни один альпинист, в какой бы физической форме он ни был. Большинству людей в палатке было лет по тридцать-сорок; на мой взгляд, в нужной форме для попытки восхождения были от силы пять-шесть человек. Я был вынужден согласиться — Джош не зря беспокоится за успешность нынешнего сезона.

Сунджо я сказал: мол, как странно, что шерпы курят.

— А-а. Дело в том, что почти все они думают, что погибнут на горе, — ответил он. — Так почему бы покамест не понаслаждаться жизнью?

— Но ведь привычка курить мешает им лезть наверх!

— Еще как мешает, но только в тот момент, когда кончается курево, — ответил Сунджо. — Запа об этом позаботился, прихватил с собой пару ящиков сигарет на продажу.

Я знал, что монахам запрещено не только курить, но и употреблять алкоголь и другие подобные вещества. Видимо, этот запрет не распространяется на их продажу.

— А что тут такого? — сказал Сунджо. — Запа же раздаст прибыль тибетским монахам. Они нищие, как церковные крысы. Ты видел по дороге, китайцы их не очень жалуют.

— Ага, вот еще одна причина, — сказал я.

— Чего?

— Ничего, — сказал я. — Надо мне, наверное, пообщаться с народом.

— Хочешь лапши? Отличная лапша, кстати.

— Еще бы!

Лапша и в самом деле была отличная.

Я вообще-то не большой мастак «общаться с народом». Рольфа я доводил этим до белого каления, так как он — лучший в мире по этой части. Я не раз видел, как Рольф подходит к совершенно незнакомому человеку и спрашивает, сколько времени (хотя у него на руке собственные отличные часы), только чтобы завязать разговор. Думаю, однако, что этих товарищей не разговорил бы и Рольф.

Они провели в базовом лагере уже пару недель и поделились на группы. Я такое уже не раз видел. У нас в школе год заканчивается позже других, так что в скалолаз-ные лагеря я приезжал, когда все уже нашли себе удобных партнеров. Мне таким образом доставались в пару школьники, которые по скалам никогда не лазали, — так что я каждый раз надеялся только на то, что мне повезет и в пару меня, никому не нужного, возьмет руководитель лагеря, опытный скалолаз-инструктор.

Винсент говорил мне, что хорошие писатели откровенно плохо умеют «общаться с народом». У них куда лучше получается подслушивать, или, как он это называет, собирать зерно для литературной мельницы.

И поскольку на меня никто и не думал обращать внимания, я отправился собирать зерно...

- ДА МЫ УЖЕ ДАВНО МОГЛИ быть в ПБЛ!

(ПБЛ — это Передовой базовый лагерь, следующий по высоте постоянный лагерь на северном склоне Эвереста.)

— Так бы оно и было, если бы Джош не бросил нас ради своего так называемого сына.

(Так называемый сын стоял в полутора метрах от этой парочки.)

— Я и не знал, что у него есть сын.

— Я тоже. А я, знаешь ли, прочел буквально все, что только мог о нем найти, прежде чем согласиться отдать ему накопленное за всю жизнь.

— Я так понимаю, мы тут застряли потому, что он ждет съемочную группу и журналиста из Нью-Йорка.

— Они как раз сегодня приехали. Ну, понятно, нет кина — нет славы. В пиаре Джош понимает.

— ЭТА ЕГО ДОКТОР ЛИЯ КРИГЕР — хуже Маргарет Тэтчер, выкована из нержавеющей стали.

— Ага, чистой воды наци, на мой взгляд. Я прямо скажу: она сюда приехала ставить на нас эксперименты, а не лечить.

— Бедняга Джордж. Думаешь, у него в самом деле плохо с сердцем?

— Откуда мне знать, но, говорят, Джорджева умоляла эту тетку Кригер найти у него хоть что-нибудь. Она не хотела отпускать его на гору — да и деньги-то ее, а не его. Пока Джордж на ней не женился, у него гроша за душей не было.

— Я ТУТ СХОДИЛ В ЛАГЕРЬ Уильяма Блейда. Увидеть его я не увидел, но, видимо, подобрался близко, так как на меня выскочил телохранитель.

— Думаешь, он добьется успеха?

— Он его уже добился, ты чего?!

— Да ты не понял. Я про взойти на вершину.

— Ну, думаю, если сам не сумеет, его занесут туда эти гориллы-телохранители.

(Уильям Блейд был знаменитость, я видел почти все фильмы, где он играл. На мой взгляд, актер что надо.)

— Говорят, в ПБЛ у троих отек легких. Завтра спускаются к нам.

— Ха, им повезло больше, чем парню, который вчера отдал концы на южном склоне. Вышел из палатки ночью по делам — в тапочках. Кретин! Поскользнулся, проехал метров двести по склону и улетел в трещину. Глубоченную притом; шерпы говорят, он до сих пор падает.

— А что же он кошки не надел?

~ Или ледоруб взял, зарубился бы.

(ЗАРУБИЛСЯ — ЭТО НЕ ЗНАЧИТ покончил с собой, вовсе нет. Это едва ли не первый прием, которому тебя учат, когда идешь в снежные горы. Если ты поскользнулся на ледяном склоне, где не за что ухватиться, надо уметь затормозить и остановиться — или с помощью кошек на ботинках, или вонзив — зарубив — в склон ледоруб. После чего остается висеть и ждать, пока тебя спасут. Пролет по крутому склону всегда кончается плохо: или в дерево влетишь, или в стену, или упадешь в пропасть. «Можно вопить от ужаса, конечно, — говорил мне один инструктор, — только это совершенно не помогает затормозить. Хочешь жить — умей не падать». Зарубаться я умел, прямо скажем, не слишком хорошо. От новостей про человека, который погиб, просто выйдя пописать, у меня все внутри похолодело.)

- ДЖОШ ТАКОЙ КРАСАВЧИК! Как ты думаешь, что будет, если я заберусь к нему в палатку ночью?

— Хм-м-м-м, не думаю, что эта услуга включена в стоимость пермита.

— Если ждать, пока мы не зайдем километров на семь, ничего не будет. Там, я тебе обещаю, склеятся не только легкие...

Я БЫ С УДОВОЛЬСТВИЕМ УЗНАЛ, что склеивается у женщин на высоте семи километров, но тут мой сбор урожая прервало появление в честной компании Холли Анджело.

— Всем категорический привет!., вдох... Меня зовут Холли Анджело. Я журналист из Нью-Йорка, и вместе с вами я... вдох... отправлюсь на вершину мира!