Основной аргумент контрразведки

Московская воровская сессия

Апофеозом щипаческого периода жизни Непорочного стало лето 1957-го, когда в Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Все подозреваемые в неблагонадежности личности в преддверии фестиваля были выдворены за 101 километр. Алик остался один. Вот тогда-то его талант и засверкал бриллиантовыми гранями!

По Москве ходили толпы «бесхозных» иностранцев. Каждый вечер Алик приволакивал домой швейцарские часы, фотоаппараты, брелоки, сигареты. Что-то раздаривал, что-то продавал по дешевке дворовым корешам. Бумажники с разноцветными банкнотами придерживал до возвращения из ссылки крутых «деловых» — валютчиков.

Однажды на ВДНХ Алик встретил иностранца, который выгодно отличался от разномастной и горластой толпы нищебродов — участников фестиваля.

Во-первых, белый. Во-вторых, возраст — ему за сорок. В-третьих, дорогой «прикид» (костюм) и «колесики» (туфли) в идеальном состоянии говорили о его неиссякаемой кредитоспособности.

Непорочный заточенным серебряным полтинником «Сеятель», зажатым между указательным и средним пальцами правой руки, подрезал задний карман иностранца.

Эх, знать бы Алику, что «упакованный фраер» не только его вожделенная «тема», но и объект круглосуточных бдений «топтунов» из Службы наружного наблюдения КГБ!

Инородец — разведчик, «сидевший под корягой», то есть действовавший под прикрытием секретаря посольства одной уважаемой западноевропейской страны, только-только «в одно касание» получил от своего агента экспонированные микрофотопленки, которые поместил в бумажник. Он-то и стал добычей щипача-виртуоза Непорочного.

Не успел Алик и пары шагов от жертвы отмерить, как был взят под белы руцы и на оперативной «Волге» доставлен в секретную Лубянскую тюрьму, в народе известную как «нутрянка». Вскоре туда доставили и «пострадавшего» во вспоротых портках.