В тени первых Героев. Белые пятна челюскинской эпопеи

Бросок на север. Где летчики брали бензин?

Группе Каманина нужно было преодолеть до Ледовитого океана 1500 км, но в реальности путь получился значительно длиннее. Группе Галышева предстояло пролететь свыше 4000 км! Но те все же летели от городка к городку, хотя они и были разбросаны на огромных пространствах, а перед группой Каманина лежала абсолютно безлюдная местность. Резонный вопрос: где они брали топливо? Я уже писал, что, на первый взгляд, их миссия была невыполнимой. По пути никаких авиабаз. У Р-5 емкость баков около 800 л. Предельная дальность полета на одной заправке 800 км, но на практике значительно меньше из-за перегруженности самолетов – не более 600 км. Даже на максимальной дальности бухта Провидения, до которой около 1000 км, недосягаема в принципе, а город Анадырь, куда, с учетом минимальных изгибов трассы, лететь больше 700 км, – едва-едва. С учетом же реальной дальности в 600 км, названной Каманиным, и Анадырь становится недоступен.

Разумеется, по максимуму постарались взять с собой запас бензина. Под крыльями Р-5 были подвешены дополнительные транспортные контейнеры из фанеры, нечто вроде выносных боксов, их попытались заполнить топливом. Возникла проблема: как везти бензин, чтобы он не вытек? Бочку ведь в контейнер не засунешь? В группе Каманина проблему решили благодаря Молокову. Вот как он описывал свой способ:

«Я предложил загрузить добавочное количество бензина в канистрах. А чтоб бензин не вытекал из канистр, их надо было запаять. Все отнеслись к этому предложению с опаской: остерегались взрыва или пожара. Но мы с Пилютовым решили все же осуществить задуманное. Налитые до краев бензином канистры прикрыли вырезанными из консервных банок крышками и осторожно запаяли. Никакого взрыва не произошло – ведь под крышками не было места для кислорода, а наружный огонек, если б он и появился, можно было бы немедленно затушить. Пока мы проделывали эту операцию в кузнице, все отошли от нас, как говорится, от греха подальше. Но потом механики остальных самолетов последовали нашему примеру. Разумеется, мы им помогали и консультировали».

В результате удалось на каждый самолет дополнительно взять по 240 л. Участник перелета журналист Кулыгин дал даже точную раскладку: «15 шестнадцатилитровых бидонов с бензином и один бидон со спиртом». Кулыгин топливные сосуды называет по-другому: действительно, они больше были похожи на бидоны, чем на современные канистры. Но вот и все, больше взять не могли ни по весу, ни по объему. Это дополнительно чуть меньше трети бака, примерно на 200 км пути.

Охотское побережье Чукотки. Расстояния между населенными пунктами

Немного забегая вперед: до Мейныпильгыно, где правительство обещало сделать топливную базу, было 460 км. Грубо посчитаем: с учетом реального расхода, чтобы прилететь туда, нужно было истратить две трети бака. Еще треть везли с собой, после дозаправки в баках получалось топлива… две трети объема. Лететь обратно в Олюторку за бензином совершенно бессмысленно. Вот такая логистика. Из Мейныпильгыно две трети баков должно было хватить до Анадыря (это примерно 250–300 км), а до бухты Провидения (больше 500 км) бензина заведомо не хватало. Либо можно было слить топливо с двух или трех самолетов и отправить в рейс только две или три машины. В связи с этим логично вспомнить о разногласиях Каманина и Фариха и подумать: а о чем, собственно, спор? Рейс на Анадырь был единственно разумным вариантом.

Еще немного забегая вперед: в дальнейшем все группы бензин доставали где придется. Просто прилетали в поселок и спрашивали: «Есть чем у вас тут заправиться?» А иногда заливали что попало. Топливо на Север завозили в разное время, для разных целей, разных марок, вопросами сортности или спецификациями никто не заморачивался. Летчикам приходилось брать что есть.

Просто приведем свидетельства участников.

Техник Грибакин: «Из бесед с зимовщиками мы узнали, что на местном рыбоконсервном заводе есть бензин, применяемый при лакировке консервных банок. По запаху он походил на авиационный, и, опробовав его на одном из двигателей, мы заполнили все пустые бидоны».

Бортмеханик Савин: «В Гижиге встретились большие затруднения в техническом обслуживании и заправке самолетов. Бензин оказался неизвестного происхождения – не то бакинский, не то какой-то другой. Пришлось добавить некоторое количество йода как антидетонатора».

Каманин: «Хотели идти дальше… но доктор Бешкарев сказал: “У нас есть бензин”. Оказалось, бензин плохой, не для самолетов. Попробовали, будет ли работать. Грубо, но работает. Заполнили баки, залили еще в бидоны. Пока возились, стемнело. Пришлось отложить полет. Этот грязный бензин испортил на машине Бастанжиева пусковое приспособление».

Бортмеханик Савин: «Вот так так! Позавчера мотор работал как часы. У Галышева такой же мотор, заправлен таким же горючим – у него все в порядке. А у меня детонирует! В чем же дело?! Притащили пустую бочку, выпустили 12 банок бензина, сделали смесь 40 % на 60 % с бензолом, перемешали, влили, снова вылетели. Мотор заработал по-прежнему, не тревожа, не беспокоя нас».

Водопьянов (про Демирова): «Бензин у него кончается, а где Анадырь – установить трудно, потому что на карте он есть, а сверху на сплошном белом фоне не видно. Опять сел. Оказался деревянный барак, в котором ни души нет, но много мороженой рыбы, и в стороне две бочки. Он толкнул со зла эти бочки ногой, открывает и смотрит: две бочки бензина. Ну и подвезло! Вероятно этот бензин был приготовлен для катеров. Вот обрадовался! Налил полторы бочки в бак, а полбочки оставил, чтобы разогревать воду для мотора».

Добавим, что летели они по незнакомой местности, иногда без карт, и ночевать часто приходилось в случайных и диких местах. По степени экстремальности эти экспедиции вполне сравнимы с эпохой Великих географических открытий. Смешивать бензин с бензолом – сейчас это кажется невероятным. Но про это пишет множество очевидцев: например, Сергей Обручев рассказывает о своем полете на остров Врангеля в 1932 г.: «наши моторы работали на смеси легкого бензина с тяжелым бензолом или на более тяжелом бакинском бензине второго сорта. А на Врангеле был только легкий авиационный бензин, совершенно для нас бесполезный». Выход они нашли в том, что просто смешали подходящий и неподходящий бензин в какой-то пропорции.

Окончательную ясность (для меня) дала статья историка авиации В. Р. Котельникова: «Двигатель считался сравнительно простым и надежным, эксплуатировался он на бензин-бензольных смесях. Бензол добавляли против детонации низкокачественного отечественного топлива при высокой, по меркам того времени, степени сжатия». Как видим, на Севере летчикам и механикам иногда приходилось изготавливать смесь из неизвестных компонентов, пользуясь интуицией, на зависть средневековым алхимикам. Только после этого нужно было лететь сотни километров над пустынными землями, и цена ошибки могла быть очень высокой.

Если речь зашла про бензин, то посмотрим еще на чукотское побережье Ледовитого океана. По прямой от Уэлена, откуда летал Ляпидевский, до лагеря Шмидта – 265 км. От мыса Северный, где была вторая авиабаза и где еще долго пытались починить самолет Куканова, до лагеря расстояние сравнимое – 287 км. А самая ближняя точка на берегу – поселок Ванкарем, от него всего 130 км. Летать к челюскинцам от Ванкарема было очевидно проще, это дало бы огромный выигрыш во времени, в топливе, облегчило бы навигацию и пр. Проблема была только в том, что в Ванкареме бензина не было, его нужно было туда перебросить. Будь в достаточном количестве самолеты, вопрос решился бы быстро, топливо закинули бы по воздуху. Но так как первоначально исправный самолет был один и он должен был выполнять и поисковые, и транспортные функции, то перенос спасательной базы затянулся. Именно топливо, в количестве двух с лишним тонн, а также авиатехников вез в Ванкарем Ляпидевский, когда вышел из строя двигатель и самолет упал на лед. С другой стороны, возможно, это спасло жизнь всему экипажу: если бы мотор отказал по пути к челюскинцам, самолет мог сгинуть во льдах.

Местная «чрезвычайная тройка» проделала огромную организационную работу (да и практическую – тоже) по созданию новой базы в Ванкареме. По всей Чукотке мотались несколько пограничников и полярников. Ими были мобилизованы собаки, нарты, каюры – их привлекли к перевозке грузов, необходимых для спасательных работ. Одна собачья нарта могла взять 150 кг бензина. Для одной самолетной заправки требовался целый поезд. Постепенно на побережье стянулись огромные массы лаек. По всему побережью во всех направления сновали собачьи караваны. Благодаря этому авиабазу через какое-то время удалось переместить в Ванкарем.

Без чукчей и их лаек эвакуация челюскинцев могла затянуться надолго, именно они в конце эпопеи дали возможность самолетам летать на льдину.