Четыре наследника

Глава 25. Дайрус

Дайрус попытался отцепить от плеч руки чёрта, как он про себя обозвал мужчину из-за его рогов – тот, однако, оказался крепким орешком. Чёрт вёл Дайруса куда-то, а может, просто кружил в тумане. К счастью, шли они недолго. Дайрус обрадовался, что они оказались под чистым ночным небом, на котором светились звёзды. Дайрус глотнул свежего воздуха и остановился.

– А куда мы идём? – на всякий случай уточнил он.

– В бордель к девочкам. – Чёрт скосил на него глаз и мигнул.

– В бордель?!

– Я бы и раньше сказал, но не при дамах же. Они натуры чувствительные, ревнивые. Неужто ты решил, будто я стану коротать с тобой время посреди могил? – расхохотался чёрт.

Дайрус вообще ни о чём не думал в тот момент, зато сейчас ему есть что сказать. Как ни странно, он даже не стеснялся:

– Что мне делать в борделе? Любоваться на твой скелет? – Чёрт и впрямь казался невероятно худым. – Я не могу… Ничего не могу, – закончил Дайрус.

– Если ты о своём бессилии, то забудь. Тут тебе не Сканналия. Тут ты истинный половой гигант, коли тебе будет угодно. Всё, что захочешь, сбудется. Многие назвали бы это раем. Как думаешь? Сколько нимф предпочитаешь? Или маленьких амурчиков?

Мысль о том, что силы вернулись, на миг окрылила Дайруса, но именно сейчас ему не до того.

– Я не собираюсь торчать тут вечно! Как мне выбраться?

– Да зачем? Неужто трон так притягивает?

– Я – король, я должен быть там.

– Почему все так хотят стать королями? Почему ты к этому стремился?

Дайрус не сразу понял, что вопрос задан серьёзно, и растерялся. Почему? Странный вопрос. Это его наследство. Его отец был королём.

– Наследник, стал быть, – вздохнул чёрт. – Развелось вас, а хоть бы кто задумался: «Заслуживаю ли я этого? Справлюсь ли?» Это, знаешь, не в мячик играть или бабе засаживать. Вот как думаешь, ты справился? – он уставился на Дайруса, тот впервые увидел его глаза – белые, круглые, без зрачков. Они напоминали льдинки.

– Я делал, что мог.

– И всё?

– А что ещё?

– Ты должен был делать то, что не мог.

– Что?

– Оглох? Хоть ты получил трон, разве ты учился править страной? Вот жена твоя да, она училась, старательно и упрямо. Не вся наука, правда, пошла ей впрок, и не каждый урок стоит применять на практике, зато она знает расклады, понимает настроения. А ты? Или вот Айвариха возьми. – Дайрус хотел возразить – чёрт отмахнулся:

– Он взял трон, как и ты, силой, но сумел управиться с чужой страной. Подумай, его обучала честолюбивая мамаша, как и тебя не менее честолюбивая тётка. У него получилось, у тебя – нет.

– Он погиб.

– Да-да, вмешались высшие силы – это дело десятое. Суть в том, что при нём страна стала сильнее, богаче, он всех к ногтю прижал, города отстраивались, дипломат он был почище многих, знать перестала косить друг друга в гражданской войне, отбирая у народа последние портки на свои забавы. Кабы мозги не спеклись, правил бы он себе дальше, а ты торчал бы в Барундии и горя не знал в очередном борделе. Это, конечно, если бы дядя тебя в новый поход не погнал, откуда ты бы уже не вернулся. Видишь разницу?

Дайрус скрипнул зубами. Он ненавидел Айвариха, но часто слышал: в народе сожалели о его смерти. Сканналийцы хотели порядка и мира, всё чаще сравнивая сытую, спокойную жизнь при Айварихе с правлением Кэйрона и Дайруса. Разве он виноват?

– Я пострадал от чаросы!

– И что бы ты сделал, ежели б твоя душенька не томилась в тисках безумия? – насмешливо спросил чёрт. – Какие планы воплотил бы, что построил, с кем договорился?

Дайрус не помнил своих планов. Точнее, у него их и не было, признал он про себя. Признание удивило его самого куда больше, чем чёрта.

– Ты получил трон за счёт Гиемона и Маэрины, но просрал ты его сам! Ты прошляпил заговор, ты восстановил всех против себя нежеланием ничего делать, даже твои стражники тебя предали!

– Отстань от меня! – огрызнулся Дайрус. – Какая теперь разница? Я верну трон, если выберусь отсюда, постараюсь всё исправить.

– Как?

– Не знаю пока!

– Ты никогда ничего не знаешь! На этот раз тебе придётся сначала испытать на себе последствия своих решений!

Дайрус не понял, что чёрт имел в виду. Он вообще надоел своими нравоучениями.

– Видишь ли, чтобы написать своё имя, тебе потребовалось чиркнуть по листку; чтобы стереть имя и написать новое, понадобится гораздо больше.

– Стереть? – недовольно спросил Дайрус. – Я не собираюсь менять имя. Я – король.

– Раз ты ещё тут, очевидно, остальные не согласны. Надеешься, они передумают?

– Они напишут моё имя! – крикнул Дайрус и вдруг понял, что врёт самому себе. Марция написала его имя, Райгард, наверное, тоже, Ванда же никогда его не напишет. Дайрус прикрыл глаза: он не хотел оставаться тут. Но не может ведь он подписать собственное отречение? Мысль заставила его вздрогнуть. Даже если это единственный способ? Дайрус почувствовал, как пересохло во рту.

– Пошли выпьем, – предложил чёрт. – По девочкам, так и быть, в другой раз.

Напиток был незнакомый, пузырьки лопались в кружке, густая пена колыхалась, пока Дайрус нёс кружку к столу. Они уселись за длинный грязный стол в тесной каморке с закопченными стенами и крохотными окошками. Дайрус с наслаждением выпил холодный напиток. Он напоминал пиво, но алкоголя не ощущалось, только привкус хлеба. Дайрус не отказался бы от чего покрепче, однако чёрт и не подумал предложить.

– Выбери Марцию, раз она твоя жена. Если остальные поддержат этот выбор, ты останешься королём.

– Да её мамаша мечтает угробить меня или сослать в монастырь, – с горечью сказал Дайрус. – Зачем я ей?

«Что это за напиток, чёрт бы его побрал», – подумал Дайрус. С какой стати он это сказал?

– Ты не о том думаешь, приятель.

– Не о том?

– Конечно, – чёрт брезгливо постучал пальцем по лбу Дайруса. – Ты думаешь о себе, а тебе задали вопрос, кто будет лучшим для Сканналии.

– И что?

Чёрт вздохнул.

– Ладно, некогда мне с тобой возиться. Сиди тут, коли не желаешь видеть. Я пойду. – Он встал, и Дайрус испугался. Он не хотел остаться один в этом странном мире.

– Погоди, я могу исправиться! Я хочу быть хорошим королём, я…

– Я, я, я! Ты только себя видишь! Ладно, дам тебе ещё шанс. – Чёрт взял листок с именем Дайруса и помахал им.

– Держи, – он протянул Дайрусу пустой пергамент. – Иди вон туда, – он указал в сторону, где клубился туман. Справишься, напишешь своё имя снова. Но не раньше. Иди!

Дайрус сглотнул и нерешительно направился в указанном направлении. Он не представлял, что его там ждёт, но отказать чёрту… Нет, одёрнул он себя. Это бог, и он показал тебе путь.

Туман накрыл его с головой, как в тех снах, которые навевала чароса. Дайрус на мгновение испугался, что снова попал под её действие, однако останавливаться не стал. Дороги обратно в тумане всё равно нет.

Постепенно появились образы, знакомые лица замелькали вокруг. Дайрус услышал голоса, перекликавшиеся с кем-то, почувствовал запахи – еды на пиру, гари костров, пота под нагретыми солнцем доспехами, духов Калерии на подушке и гнилых потрохов на поле боя, где мертвецы много дней ждали погребения.

– Иди сюда, дорогой, – услышал он страстный шёпот, тонкая белая ручка потянула его за пояс штанов прямо к расстеленной постели. Роскошное покрывало, наполовину откинутое с белого шёлкового белья, манило к себе не меньше обнажённой девушки, лежавшей на кровати.

Дайрус почувствовал возбуждение и впервые за много месяцев ответил на призыв. Он не помнил, как звали девушку, даже не помнил, шлюха она или дочь барона, да это и неважно. Он снова был мужчиной! Снова жил, снова… Где-то в мозгу просигналил огонёк: надо идти дальше, надо… Потом! Дайрус боялся потерять прежнее ощущение всемогущества, желания и облегчения. Он отдавался страсти, словно желая насытиться перед концом; лишь когда всё кончилось, ему стало стыдно. Разве за этим он здесь? А зачем? Ему ничего не объяснили. Он поспешно натянул штаны и камзол, собираясь попрощаться, но девушка исчезла вместе с кроватью. Вместо неё он оказался в зале заседаний Королевского совета, где бурно обсуждался очередной закон.

– Нужно вернуть доминиарху Сканналии право назначать глав церквей и приходов, как раньше! – потребовала Марция, глядя ему прямо в глаза. Он помнил это обсуждение смутно – ему было не до того после ранения на кладбище.

– Ваше Величество, это, безусловно, наиболее верное и справедливое решение в свете крайне сложных и запутанных законов, доставшихся нам после жестокого правления… – Доминиарх Теодор Ривенхед, как всегда, отличался болтливостью. Дайрус с трудом дослушал его благодарность королеве.

– Стоит ли спешить? – вмешался Райгард Сиверс. – Власть доминиарха и пантеарха Латеи касается эктарианской веры, однако передавать ему церковный надзор за верой зарианцев…

– По-вашему, барон, нам нужно следовать политике Айвариха? – покосилась на него Марция.

– Этот вопрос касается власти короля…

Все посмотрели на Дайруса. Он с удивлением увидел, что сидит во главе стола. Он помнил этот Совет – супруга с трудом заставила его присутствовать на обсуждении.

– Ваше Величество, каково ваше мнение? – обратилась к нему Марция.

– Моё? – он слегка опешил. Насколько он помнил, он тогда ответил что-то несуразное, позже Марция представила ему проект закона, который он и подписал. Сейчас он попытался найти другой ответ – и не смог. У него не было мнения. Ему всё равно. Он открыл рот, но зал исчез, на его месте возник трон. В этот день он сел на него впервые. День его победы над Айварихом…

Дайрус не знал, сколько времени провёл в тумане, где заново пережил если не всю свою жизнь, то хотя бы четыре года правления. Страна в развалинах после войны, голод и болезни, свадьба с Марцией, подавление мятежа. Он пытался изменить события, вести себя иначе, чем раньше, – порой ему это удавалось. Чем больше он уходил в прошлое, тем сильнее понимал: ему не нравится править. Нет, сидеть на троне ему нравилось, отдавать приказы ему нравилось, воевать и побеждать – тем более. Быстрые схватки, кровь, блеск турниров, охота, поклонение и женщины его увлекали, а вот долгие нудные советы, где требовалось принять решение, королевские суды, приёмы послов, переговоры, бесконечные претензии баронов вызывали у него скуку и раздражение. Ему не хватало ни терпения, ни знаний. Марция вела себя куда увереннее на любых мероприятиях, именно к ней обращались за аудиенцией, если хотели повлиять на короля. Райгард тоже, к его удивлению, не терялся среди вельмож. Рождённый почти нищим, он обладал куда большими познаниями в законах, чем Дайрус мог представить. Он заметил, что у племянника горят глаза, когда он выслушивает чьё-то дело, он никогда не принимал решение лишь бы побыстрее всё закончить. Он обдумывал, если надо, советовался с Ворнхолмом или кем-то другим. Дайрус отметил, что они с Марцией относятся к обязанностям иначе, чем он. Он увидел и тот день, когда прибыл Кэйрон. Дайрус тогда уступил место Райгарду и отправился с гостем в свои покои. Он прошёл мимо Ванды, заметив на её лице такое же скучающее выражение, как у него самого в тот день. Ей всё равно, как и ему, кто прав, а кто виноват среди просителей. Они с Вандой похожи – их интересует не власть. Дайрус затряс головой от этой странной мысли. Она не оставляла его, когда он оказался на кровати после ранения и услышал приговор Жареса Барра. Он пытался вытащить себя из отчаяния, пытался найти слова, заставить жить – и не мог. Он потерял не просто часть себя, он потерял всё! Ему было противно видеть себя таким жалким, но другим стать не получалось. А потом он оказался в будущем. Он сидел на троне, бароны отводили глаза, как когда-то он сам отводил глаза от собственной жены. Он отдавал приказы – все смотрели на Марцию. Сканналию охватила новая война, в Нортхеде свирепствовали чума и холера, резня и грабежи происходили везде. Марция ухудшала ситуацию, подписывая смертные приговоры еретикам и язычникам. Она осунулась, ожесточилась, и его рука сама тянулась к выпивке после очередного заседания Совета. Мир ополчился против него. Когда на улицах Нортхеда его освистали бродяги, он закрыл глаза и мысленно закричал: «Хватит!». Комната пропала, он снова стоял среди тумана.