Девочка по вызову

И я ее закрыла.

Послушав такие истории, я поняла, что мне не просто повезло с Персиком. Я поняла, что в любом другом месте была бы обречена.

Я не могла представить себе, как можно работать в службе, которая не только торгуется за каждый «пункт меню», но и принуждает саму девушку заниматься улаживанием финансовых вопросов. К тому же, если заработанная сумма не устроит водителя или хозяина агентства, винить в этом они будут только ее.

Елена, одна из многих русских девушек, работавших в Бостоне этой зимой, объяснила это так:

- За то, что ты приедешь к клиенту, он должен заплатить шестьдесят долларов. Дальше он рассказывает тебе, чего хочет, а ты подсчитываешь, сколько это будет ему стоить. Поцелуй и объятия стоят сорок долларов, минет - шестьдесят, обычный половой акт - сто и так далее.

«И так далее»… Эти простые слова задели мое воображение, заставив его рисовать причудливые сцены. Я представила себе самых сложных клиентов, которые и так затевали с нами сложные игры, стараясь полностью нас контролировать. С ними было достаточно тяжело даже без необходимых пререканий из-за стоимости. Я четко увидела, как они в течение десяти или пятнадцати минут, которые, кстати, не будут оплачены, терзают меня вопросами о том, каким именно образом я сделаю минет стоящим тех денег, которые за него просят. Для меня это было бы сплошным унижением, а клиент так и не понял бы, что для него этот процесс не менее унизителен, чем для меня.

Для того чтобы перейти от состояния спора, брани и противостояния к сексуальной близости, нужно обладать особенным сознанием.

В общем, я была рада, что нашла агентство Персика.

Должна признаться, что иногда я чувствовала некоторое самодовольство. Однажды я была на настоящем свидании, которое организовала для меня Ирен. Мы ходили в китайский квартал на суп и лапшу, а домой ехали по Ниланд-стрит, где на каждом углу, возле каждого фонарного столба стояли девочки. Они были на виду, им негде было спрятаться. Вместо того чтобы испытывать благодарность судьбе за то, что мне не приходится быть одной из них, я почувствовала свое превосходство над ними.

Пусть агентство Персика и не обслуживало политиков высшего ранга и самых сексуальных актеров Голливуда или самых богатых людей Силиконовой долины, но даже пребывание на ранг или два ниже того уровня было приятным.

Я не горжусь этим чувством, но оно мне знакомо.

Снег растаял только во второй половине марта. Все вокруг говорили: «Не расслабляйтесь. Помните бурю и снегопад в апреле?» Жители Новой Англии любят так говорить, хоть пресловутый снегопад ни разу не повторялся с тех пор в течение нескольких лет. Прошла сессия, и я целую неделю не звонила Персику, потому что мне было необходимо собраться. После того как я закончила, у нее не было для меня вызовов три или четыре вечера, и я никак не могла понять, случайность ли это.

Я была в фитнесс-центре, где после двадцати пяти кругов в бассейне блаженствовала в ванне с гидромассажем. В этот момент мне позвонила Персик. Мой сотовый зарегистрировал сообщение, и я сразу же ей перезвонила.

- Что нового?

- Джен, я подумала, что тебе лучше будет услышать это от меня, - сказала она с показной грустью в голосе. - Умер Билл Френсис.

Я принялась ворошить память.

- Билл Френсис? - Потом я его вспомнила - он был одним из самых давних и преданных клиентов Персика.

Я иногда с ним встречалась: он жил в Бикон-хилл, в одном из домов, фотографии которых помещают на открытках. Я помнила только, что он был неплохим человеком. Просто еще один ничем не выдающийся мужчина. Если подумать, то почти все они такие. Очень хорошие и очень плохие были исключением из общего правила. Персик продолжала говорить:

- Я просто не хотела, чтобы ты расстраивалась.

- Как он умер? - спросила я, поскольку было ясно, что она изнемогает от желания рассказать мне об этом.

- Я слышала, что кто-то вломился к нему в дом, а хозяин пострадал, когда попытался их выгнать. Не знаю, как все произошло, знаю только, что он умер.

Я не стала спрашивать, откуда она получила эту информацию.

- Мне очень жаль, Персик. Ты, наверное, очень расстроилась? - Не только из-за потери клиента: Персик разговаривала с ними по нескольку раз в неделю, иногда это были долгие разговоры. Некоторые из клиентов приобретали для нее статус хороших знакомых.

Билл Френсис ничего для меня не значил, и я была очень удивлена следующей ночью, проснувшись в слезах и поту, не в силах избавиться от остатков ночного кошмара. Я видела смерть.

По моему лицу бежали слезы. Я зажгла все светильники в квартире и заставила себя смотреть поздние телевизионные шоу, но черные мысли не уходили, притаившись в уголках моего сознания в ожидании того часа, когда я снова лягу спать и окажусь в их власти.

Я сидела, неосознанно раскачиваясь вперед и назад, будто бы пытаясь себя утешить. Слезы не останавливались, и я ничего не могла с ними поделать. Я почти не знала этого человека, у меня не было связанных с ним историй, и я не помнила ничего из того, что он мне говорил. Он просто был одним из клиентов. И все равно, мои слезы не иссякали.

Мне снился не сам Билл. Скорее, это были видения о горе, потере, о тех, кто когда-либо был мне дорог, о моих страхах, о том, что меня ждет впереди.

На следующий день я вела занятия по теме «Смерть: процесс и результат».

Там я рассказала о своем умершем «друге», о кошмарах, которые мне приснились накануне, о ярких мертвящих образах, и весь рассказ постепенно перешел к теме, которую я хотела оставить на более позднее время, но внезапно изменила свои планы. Мы стали говорить о смерти и искусстве. Я перешла к ней потому, что искусство большей частью исходит от подсознания, где смерть непостижимым образом связана с жизнью. Мы перешли к обсуждению Гойи, Дали и Босха.

Наблюдая за активным участием студентов в работе, я размышляла о том, что мог подумать Билл Френсис, узнай он, что одна из его девочек историей о нем тронула сердца других людей. Мне хочется думать, что ему это было бы приятно.