Волшебное стекло

Глава 32

Петунья замерла. Это было необычное и странное ощущение. Легкое, почти невесомое прикосновение чужих губ, а колени подгибаются, и голова начинает кружиться.

Северус обнял ее за талию и привлек к себе. Она уткнулась ему в грудь. Это казалось совершенно естественным и правильным. Его сердце билось глухо и часто, и ее словно бы пустилось вскачь. Она почувствовала, как он целует ее волосы, его дыхание обжигало.

Петунья медленно подняла руки и положила их на плечи Северуса. Он еще сильнее прижал ее к себе.

— Ты… ты ведь не против?

Она взглянула ему в глаза. Слова были не нужны. Через несколько секунд они вовсю целовались…

Расставаться не хотелось, но было уже поздно. Северус проводил Петунью до почтового отделения, откуда она переместилась камином в Годрикову Лощину, а сам отправился в Хогвартс.

Спускаться к ужину Петунье было страшно. Почему-то казалось, что родители моментально догадаются, чем она занималась. В этом не было ничего плохого или недостойного, в конце концов, они были помолвлены и собирались пожениться. Но Петунья была совершенно не готова отвечать на любые вопросы. Она сидела за туалетным столиком перед зеркалом и внимательно рассматривала свое лицо. Щеки горели, а губы были просто пунцовыми. И глаза блестели. Конечно, родители обо всем догадаются! Особенно мама. Петунья прижала ладони к пылающим щекам. Что же ей теперь делать? Тем более что ей очень понравилось целоваться. Это было так прекрасно и ново! И… приятно. Хотелось еще. Ох…

В дверь постучали.

— Туни! — послышался голос миссис Эванс. — Туни! Ужин готов.

— Сейчас, мама! Я сейчас приду!

Петунья поспешила в ванную и несколько раз плеснула себе в лицо холодной водой. Затем, еще раз придирчиво осмотрев себя в зеркале, спустилась вниз.

Мистер Эванс сосредоточенно шуршал газетой. Миссис Эванс хлопотала у плиты. Вкусно пахло жареной курицей. В большом кувшине пенился эль.

Родители ничего не заметили. С одной стороны это было хорошо, а с другой… внезапно немного обидно. Но так даже лучше.

До Хэллоуина осталось всего ничего, и Петунья полностью погрузилась в подготовку к ритуалу. Алтарю нужно было пожертвовать двух петухов: белого и черного. А потом закрепить результат собственной кровью. Слова, которые требовалось при этом говорить, были на древнесаксонском. Портреты покойных Сигрейвов несколько раз проверили, как будущая хозяйка их дома выучила текст. Петунье уже дурно делалось. Но зато все ударения расставлены в нужных местах, да и от акцента она избавилась.

— Все получится, — говорил Маркус, — главное — не волноваться. А сейчас я вас научу, как правильно выбирать подходящих петухов. Птицы должны быть здоровыми. Принося в жертву больных животных, мы наносим оскорбление тому, кому они предназначены. Итак, записывайте…

Петунья послушно все записала, хотя была уверена, что и сама справится с выбором. Противостоять напору портретов у нее не получалось.

Теперь ей не нужно было скрываться, она лично знала многих волшебников. Мистер Эванс расспросил соседей, и те рекомендовали фермера, который как раз и выращивал в том числе и жертвенных животных. Осталось только выбрать.

— Не волнуйтесь, мисс Шервуд, все будет в лучшем виде, — жена владельца фермы показала ей петухов, — смотрите сами. Мы с мужем своей репутацией дорожим, поэтому нас и рекомендуют. Птицу мы зерном откармливаем, как и положено. Травы добавляем. Все здоровы. А если вам козел нужен или баран, то только скажите. Можно и заранее заказать.

Петухи действительно выглядели великолепно. Их посадили в разные клетки. Фермерша приняла плату и протянула Петунье мешочек с зерном, чтобы было чем кормить птиц.

— Большое спасибо, миссис Джонс, — поблагодарила Петунья, — если мне еще что-нибудь понадобится, то я обращусь только к вам. И другим порекомендую.

Обоих петухов пока разместили в сарайчике с садовым инструментом. Миссис Эванс согласилась их кормить.

— Не волнуйся, Туни, занимайся своими делами. Я присмотрю.

И вот этот день настал. В этот раз поститься необходимости не было. Петунья переместилась в дом, совершила омовение, надела балахон из грубого полотна. Жертвенный нож она принесла из мастерской. Приближалась полночь.

Убивать этих петухов было куда легче. Да и силы в руках изрядно прибавилось. Жертвенная кровь щедро оросила старый алтарь, сразу засветившийся багровым светом. Теперь надо было угостить его своей кровью и проговорить формулу принятия.

В ответ алтарь полыхнул алым, потом свет на несколько секунд стал золотым. Дом слегка тряхнуло. И все было кончено. Эту ночь новая хозяйка должна была провести в доме, но ложиться в пыльную постель, где давным-давно не меняли постельное белье, не хотелось. Петунья устроилась в кресле у камина в большой гостиной.

— Замечательно все прошло! Просто замечательно!

Похоже, что уснуть не получится. Портреты не дадут. Но сегодня у нее была с собой корзинка с едой, а за ней и разговорами и время пройдет незаметно.

— Дожили! — проворчал Амадеус Сигрейв. — Хозяйке дома пришлось еду с собой приносить.

— Я завтра приведу домовиков, — сказала Петунья, раскладывая свои припасы на столике с янтарной инкрустацией, — они сделают большую уборку. И посмотрю, что там с припасами. Все же испортилось, наверняка. Кроме соли, разве что. И вина.

Амадеус на портрете показательно вздохнул. Петунья развернула сэндвичи: с курицей, с ветчиной и огурцами, с тунцом. Булочки с корицей, которые специально испекла миссис Эванс. Большой термос с крепким кофе. И бутылочка вина.

Петунья еще раз оглядела «натюрморт». Пожалуй, стоило принести чашку, бокал и тарелку, что ли. Пить кофе из крышки термоса, сидя за таким столиком, казалось настоящим кощунством. В буфетной, находившейся рядом с парадной столовой, было все, что только можно было представить. Фарфор, столовое серебро. И, разумеется, стекло.

Петунье было из чего выбирать, и вскоре изящная кофейная чашечка с блюдечком и ложечкой, блюдо для сэндвичей и тарелка для булочек были перенесены в гостиную и очищены заклинанием. Ну и, конечно, бокал. Золотой рубин с изящнейшей гравировкой.

— Бокал без сюрпризов, надеюсь? — спросила она.

Амадеус захихикал.

— Своих не травим. Ах, какая трудная была задача: придумать способ, чтобы яд реагировал только с одним сортом вина. Даже кувшин для Мунго оказалось проще сделать.

— Вообще-то, идея с золотой частью была довольно-таки жестокой, — заметила Петунья, — но я вас понимаю. Обидно, когда кто-то подбирается к секретам. Но получается, что у вас имелось мастерство в зельях? Или свой Мастер Зелий?

— Моя жена имела Мастерство в зельях, — пояснил Амадеус, — она пока не в настроении, но потом обязательно с вами познакомится. И с вашим женихом тоже. Ах, какой талант! Ее девичья фамилия Медичи. Да… Нам, Сигрейвам, было выгодно родниться с зельеварами. Все объять невозможно, а многие замечательные вещи без зелий не сделаешь. Идеальный брак — это тандем. Подлинный экстаз — это слияние двух умов, а не пустое потакание своей плоти. Если есть понимание и родство интеллекта, то остальное приложится.

— Но ведь и для зельеваров это выгодно, — заметила Петунья, наливая вино в потрясающий бокал.

— Конечно, — согласился Амадеус, — что может быть лучше и надежнее взаимной выгоды? А если есть еще и то, о чем я только что говорил, то мы получаем идеал, который недостижим для тех, кто идет на поводу у своих сиюминутных желаний.

— Обычно о таких вещах не очень-то распространяются, — заметила Петунья, — даже если и руководствуются только ими.

— Ну, мы люди свои, — пожал плечами Амадеус.

— Все правильно говорите, — раздался голос Маркуса. — Кстати, спешу поздравить, ритуал прошло успешно. Защита обновляется.

Петунья отсалютовала им бокалом. Отпила несколько глотков и выбрала сэндвич с ветчиной.

— Теперь стоит определиться с количеством домовиков, — сказала она.

— Это к дамам, — отмахнулся Маркус, — но привести дом в порядок необходимо. И не забудьте написать Николасу. Буду рад его видеть.

— Сначала приглашу родителей и родственников жениха, — сказала Петунья, — поэтому мне и необходимо уточнить, сколько нужно домовиков, чтобы завтра же договориться с мистером Шаффиком.

— Женщины… — проворчал Маркус.

Ночь была долгой. Кофе не очень-то и помогал, так что пару часов Петунья продремала в кресле. Наконец рассвело.

— Вы скоро вернетесь? — спросила Кэтрин.

— Сейчас приму бодрящего зелья, — ответила Петунья, — и отправлюсь в Мунго. Значит, нужны: повар, две горничных…

— Прачка, садовник, нянька, — напомнила Кэтрин, — впрочем, с нянькой можно пока и подождать. Лошадей держать собираетесь? Если нет, то домовик на конюшню тоже не нужен. Насчет личного домовика вашего жениха решать ему.

Петунья кивнула. С таким большим домом ей управляться не приходилось. Тут любому совету обрадуешься.

Миссис Эванс суетилась на кухне.

— Как ты? — спросила она. — Тяжело было? Ты такая бледненькая!

— Поспала всего ничего и то в кресле, — Петунья душераздирающе зевнула. — Ложиться в кровать просто побоялась, да и портреты хотели пообщаться. Сейчас в душ и выпью бодрящего.

— Кофе, может быть? Или уже смотреть на него не можешь? — мистер Эванс взялся за кофейник.

— Выпью чашечку, — Петунья опустилась на стул и потерла глаза, — все прошло просто замечательно.

— Это хорошо! — миссис Эванс пододвинула к ней тарелку со шкворчащими сосисками.

С проблемами действительно стоило разбираться как можно быстрее. С портретами ссориться не хотелось. Да и вообще, хотелось как можно быстрее привести в порядок красивый дом и парк.

— Мне посоветовали садовника взять, — сказала Петунья, — оранжерею в порядок привести. Пап, если что, я его и сюда пришлю. Вдруг вам с мамой что-нибудь понадобится. У домовиков своя магия.

— Пусть сперва у тебя со всем разберутся, — махнул рукой мистер Эванс, — там работы непочатый край.

Пора было отправляться в Мунго. Целитель Шаффик вызвал главу домовиков госпиталя, которому и объяснили ситуацию. Обратно в поместье Петунья аппарировала с двумя горничными Тилли и Вилли, поваром Талли и Пинки, который раньше помогал на аптечных огородах в Мунго и был готов приступить к самостоятельной работе. Ушастики принесли клятву новой хозяйке и рвались в бой.

— Ну вот, — Петунья указала на фронт работ, — приступайте к уборке. А мы с Талли посмотрим, что там с запасами.

Работа закипела.

В кухню входить было жутковато. Хотя волшебники и пользовались в быту разнообразными заклинаниями, препятствующими гниению, но ведь за столько лет все могло выветриться. Да уж… Талли качала головой. Какое-то время чары точно действовали, так что, по крайней мере, не было горы гнили. Взамен все закаменело и мумифицировалось.

— Все выбрасывать! — разводила лапками домовичка. — Все испортилось, хозяйка! Все плохое!

— Ну, значит, выбрасывать, — вздохнула Петунья. — Хорошо, никого тут не завелось. Выкини все, а потом подумаем, что нужно купить в первую очередь. Может и из посуды или оборудования чего-то не хватает.