Лягушка в молоке

Глава 7

Целые сутки мы отсыпались и бездельничали. Утром двадцать четвёртого августа я проснулась и обнаружила, что Тома в комнате не было. Я быстро оделась, умылась и спустилась в бар. Том нашёлся с кружкой ароматного чая в руках и книжкой на коленях. Я поздоровалась с барменом и была усажена завтракать. Бармен оказался сговорчивым человеком, Том вызвался помогать с уборкой, а я была временно определена на должность мойщицы посуды. За это мы получили трёхразовое питание и дополнительную кровать с постелью в номер. Это были королевские условия в нашем положении. Тем более, Реддлу разрешалось наводить лоск в баре палочкой. Бармен сказал нам по секрету, что он навесил столько отвлекающих и охраняющих заклятий, что никто не узнает, колдовали малолетние маги в баре или нет. От восторга мы в две палочки вычистили небольшой паб до блеска. Никогда больше я не видела бар «Дырявый котел» в более блестящем состоянии.

Как всё у волшебников, бар был гораздо больше, чем казался снаружи. Паб состоял из нескольких помещений. Через главный вход из обычного Лондона посетитель попадал прямиком в тёмное и мрачноватое пространство без единого окна. Вдоль правой стены тянулась бесконечная барная стойка, выполненная из красного дерева, а по левой стороне располагались огромные кожаные настенные панели, под которыми стояли многочисленные столики, разделенные перегородками. На внутреннем дворе, который выглядел, мягко говоря, индустриально, располагалось несколько грубых бочек с проржавевшими кольцами и кирпичная стена-проход на Косую аллею. Что примечательно, дворик располагался уже не в том месте Лондона, в котором находился главный вход. Я выяснила это очень просто: по отсутствию гари в воздухе. Небо было низким и свинцовым, но никаких запахов не чувствовалось. Все окна комнат второго и третьего этажа выходили неизменно на этот же дворик, а больше ничего нельзя было разглядеть. Этакое искривление пространства в одной отдельно взятой гостинице. По дороге к комнате «раздумий» была в стене незаметная дверь, за которой находился еще один зал. Там внутри очень уютно, на стенах висели чёрно-белые плакаты с изображениями знаменитых игроков в квиддич, многие из них с автографами, вообще царила спортивная атмосфера. В зале присутствовали стилистически выполненные фигурки типичной команды, они носились под потолком, золотые снитчи летали вокруг ламп в виде бладжеров. Из той комнаты был прямой выход на Косую аллею в закуток за банком. Об этом зале магглорожденные студенты Хогвартса понятия не имели, это вход для своих. Во втором зале всегда светло и празднично, окна выходили прямо на пешеходную улицу, полную экзотических товаров.

Вход со стороны улицы Чарринг-Кросс-Роуд, зажатый между книжным магазином и магазином патефонных пластинок, был выполнен в виде неприметной обшарпанной двери. Это объяснялось Статусом секретности и, как ни странно, политикой Министерства. Маги панически боялись магглов, поэтому постарались сделать видимую часть бара как можно более непривлекательной. Когда в девятнадцатом веке улицу перестраивали, бар хотели было снести, но рядовые маги собрались и спрятали любимое заведение в подпространстве. Официально считалось, что было наложено множество заклинаний забвения, но бармен уверенно сказал, что только дверь находится в Лондоне. Официальный адрес «Дырявого котла» звучит: «Косая аллея, один». Как только дверь закрывалась, посетитель попадал в магическое пространство, именно поэтому все окна второго и третьего этажа выходили только в неприметный дворик. Даже внутреннее убранство «проходного» зала было сохранено в исходном виде и не менялось с одна тысяча пятисотого года, с момента открытия. Уже четыре столетия посетители видели одну и ту же барную стойку, грубо сколоченные столы и стулья, как и несколько веков назад. Маги не любят перемен и живут долго, поэтому незыблемость интерьера радовала всех, включая владельца.

Нам с Томом было легко и уютно среди «своих». Мы пробовали новые заклинания и делали домашние задания, совершенно позабыв о войне. Постепенно мы отъелись и перестали шарахаться от каждого громкого звука. Бармен виртуозно вытянул из нас историю наших злоключений и стал относиться к нам намного теплее. Мы честно мыли и чистили многочисленную посуду и оттирали потемневшие столы. В магическом (втором) зале было шумно и весело, нам быстро дали шутливые прозвища, завсегдатаи угощали нас орешками и лимонадом. Меня называли «Пышка» из-за моей худобы, Реддл получил весёлое имечко «Док» за энциклопедические знания. Том удивлялся:

— Ты только посмотри! Здесь и дартс, и бильярд, четыре разновидности настольных игр, карточные игры, домино, скраббл, шарады… По-твоему, это — бар? У нас в приюте такого богатства никогда не было, больше похоже на детскую площадку.

А мне нравилось, что в баре весело и уютно. После тишины пустого здания приюта я душой отогревалась рядом с весёлыми беспечными магами. Все эти игры служили социальными мостиками, создавали единство. Англичане куда более зажатые, чем русские, к примеру. Им трудно завести разговор, поболтать с незнакомыми людьми. Зато во время игры вполне позволительно подойти и отпустить короткую восхищенную реплику. Так здесь заводили знакомства. Я постаралась объяснить это Тому, он кивнул и в тот же вечер проверил мои умозаключения на практике. Через пару дней его уже дружески хлопали по плечу и вовлекали в беседы. Говорила же, гениальный мальчик.

Несмотря на благодушную атмосферу, я всё ещё боялась, что бар зацепит взрывом или накроет пожаром. Поэтому я вымотала бармену все нервы, добиваясь от него уверений в безопасности. В итоге он плюнул и пошёл накладывать на дверь дополнительные заклинания, взяв с собой постоянных посетителей. Остальным магам стало любопытно, чем они там занимаются, так что благодаря моей паранойе дверь зачаровали намертво силой тридцати восьми волшебников. Бармен объяснял посетителям:

— Девочка попала под бомбёжку, теперь всего боится.

Я пыталась объяснить, что под бомбы не попала, успела спрятаться в метро, но мне сочувствовали и пихали в руки конфетки. Маги удивлённо озирались на мрачной улице и незаметно расчищали проход. В ночь на двадцать шестое августа я никак не могла уснуть, все ждала, что услышу рваный гул сирены. Прерывистыми гудками обозначалось начало налёта, окончание отмечалось ровным длительным сигналом. Том мирно спал, я спустилась в бар и нашла бармена Тома, он цедил кружку пива и мрачно оглядывал дверь на улицу. Из-за двери что-то невнятно бухало.

— Там очень мощные чары стоят, а дверь потряхивает. Представить не могу, что у магглов творится.

Я плотнее закуталась в мантию.

— Я могу. Там очень страшно. Полыхают пожары, падают и взрываются бомбы. Люди кричат, стонут и рыдают. Рушатся стены, падают целые здания. Они падают медленно, нехотя и стонут при этом. Дома умирают, как люди. Когда налет закончится, пожарные будут тушить пожары и искать живых, выносить трупы, огонь будет полыхать, военные выставят оцепление, кому-то окажут первую помощь… Там гибнут люди, целые кварталы, Том.

Бармен слушал меня молча, а потом подошел и обнял.

— Тихо, девочка, тихо. У магов всё спокойно. Здесь ты в безопасности.

Я разревелась:

— Я слышала это от профессора Бири, от декана Слагхорна, от девушек в гостиной. Поэтому я берегла деньги, чтобы сбежать от войны в последние дни августа. Думаешь, мне не на что было потратить эти галлеоны? Но я стиснула зубы и мечтала только об одном: о безопасности. А война догоняет меня даже здесь. Почему? Почему? Все взрослые говорят: у магов безопасно. Но дверь скрипит и еле держится, Том! Где ваша хваленая безопасность?

Бармен спокойно ответил:

— Максимум вылетит дверь. Даже прямое попадание бомбы выбьет дверь, ну несколько кирпичей сюда залетят. Мы сделаем вот что — закроем зал и уйдём в магическую часть, только и всего. А я тут дополнительных чар наложу, чтобы зал не пострадал.

Он помахал палочкой и увёл меня во второй зал. В окнах было темно, но никакого шума слышно не было.

— Вот видишь? Иди спать и ни о чём не волнуйся. У нас безопасно.

Утром я проснулась поздно. Бармен невозмутимо торчал на прежнем месте и просматривал чистые стаканы на просвет. В зале было пусто, ни одного посетителя.

— Магглы выставили оцепление, сегодня посетителей не будет. Вся улица разрушена. Иди, поиграй с Томом в дартс. Он во втором зале.

Я ушла обратно в комнату и занялась вязанием. У магов спокойно. Буря прошла стороной. Я довязала красивый мужской свитер и начала вязать кофту для себя. Дни летели стремительно, мне было легко и спокойно. Том выучился играть в бильярд и все вечера проводил с кием в руках.

Двадцать девятого августа рано утром раздался стук в дверь. На пороге стоял бармен Том и широко улыбался:

— Детки, тут такое дело. Нашёл я ваши документы, эвакуационные бирки, билеты и письмо сопроводительное. Даже три письма от директрисы нашёл. Сторож ваш совсем дурной, спрятал всё, а решил, что пропил. Я с ним поговорил, потом в Бернли аппарировал и директрису вашу видел. Быстро нашел детей, они в большом доме живут, там еще сад огромный. С миссис Коул познакомился. Суровая тётка, но обрадовалась, что вы живы здоровы. Так мы с ней договорились, я вас следующим летом сам к ним сопровожу, вы ко мне с поезда приходите. Там неплохо, детки в саду возятся, в отапливаемом доме живут. Карточки ваши директриса отоварила и мне отдала продуктами. Извинялась, что остальные карточки ваши на всех распределила, но за две недели продукты передала.

Он протянул нам четыре небольших свёртка. Я с любопытством развернула один из них. Внутри нашёлся список приложенных продуктов и маленькие пакетики. Список гласил, что каждому из нас на неделю полагается:

Мясо — шесть унций (170 г)

Яйца (куриные или утиные) — одна штука

Жиры (масло, маргарин и свиное сало) — четыре унции (113 г)

Сыр — четыре унции (113 г)

Ветчина — четыре унции (113 г)

Сахар — восемь унций (227 г)

Норма на сладости — двенадцать унций (340 г) в месяц.

Бармен заботливо сказал:

— Переживала она за вас, всё волновалась, чтобы я яйца не разбил, всё в целости донёс. Что же я, изверг, сирот обирать? Тут ещё адресок и конверт с марками, черкните ей письмо, она шибко просила.

Я моментально решила устроить обмен на длительно хранящиеся продукты, Том не возражал, только попросил яичницу сделать. Бармен на обмен согласился немедленно, мясо и ветчину мы обменяли на прекрасную армейскую тушёнку, сладкое печенье — на сахар-рафинад, масло — на гречневую крупу, а сыр — на соль и перец. Яйца мы съели в виде огромной яичницы, закусывая свежайшим хлебом с маргарином. Пока мы пировали, рассматривали свои официальные документы и эмиграционные бирки. «Национальная регистрационная карта идентификации» выдавалась всем гражданам Великобритании, обычно там наклеивалось фото, у нас фотографии были из официальных дел прошлогодней давности, еще имелось указание адреса приюта в Лондоне, имя с фамилией, обозначался пол и целых три печати. Так что мы стали официально зарегистрированными жителями Великобритании, это снимало необходимость убегать от всех встреченных полицейских. Том было обрадовался и предположил, что мы можем попытаться добиться статуса совершеннолетнего мага на основании этой официальной бумаги, но бармен его разочаровал. Мы станем совершеннолетними только в семнадцать лет и ни минутой раньше. Таков закон магической Британии, нужно смириться. Не откладывая дела в долгий ящик, мы написали письмо миссис Коул, где указали, что прожили всё лето в приюте и объяснили причину. Также мы поблагодарили за заботу и продукты. Письмо бармен отнёс на маггловскую почту лично, не позволив нам покидать безопасный дом. Да мы особо и не настаивали.