Помни меня

От его молчания становится еще хуже. Гермиона пытается смягчить свои жестокие слова:

— Я понимаю, что не всегда бывает красиво и правильно, как в книжках, — тараторит она, и его бровь изгибается еще сильнее, — но это не значит, что возникшие чувства — это последствие травмы, вины или чего-то еще…

— У вас именно так, — припечатывает безапелляционно.

Гермиона снова злится. Да как ему доказать? Что он заладил? Что пытается ей донести? Набирает в грудь побольше воздуха.

— Вы — не мой отец. Я никогда не ждала от вас отцовской заботы…

— Потому что вы ее никогда не получали и не знаете, чего бы вы хотели, — перебивает он, не жалеет и бьет по больному.

— Вы ничего не знаете!..

Она резко замолкает. В голову приходит безумная мысль, безрассудная. Не давая себе времени передумать и пользуясь тем, что он так близко и не сможет разгадать и пресечь ее действия, Гермиона вдруг встает на носочки, хватается за его плечи и, зажмуриваясь, приникает к его губам. От быстрого биения сердца дрожат руки.

К черту, к черту все! Заавадит ее сейчас — так тому и быть.

Его губы сомкнуты, они жесткие и неприветливые. Он не отвечает ей, стоит, замерев, но не отталкивает в ту же секунду. Гермиона целует его, чувствуя, как в груди разрастается снежная лавина подступающих рыданий. От унижения, безысходности и простого стыда. Шершавым горячим касанием его рука привычно обхватывает ее горло, забирая контроль, чуть сдавливает и отстраняет от себя. Как всегда.

Снейп невозмутим, словно ему каждый день приходится терпеть нападки девушек, которые жаждут его поцеловать. Не злится. Смотрит на нее долгим взглядом, оценивая блестящие глаза, дрожащие губы и общее состояние на грани срыва.

— Опять цветы? — спрашивает он с издевкой, а в глазах она замечает странный блеск.

Гермиона закусывает губу, сдерживая слезы, и, отворачиваясь, быстро качает головой.

— Нет. Я сама.

Наступает тишина, давящая и тревожная. Гермионе хочется, чтобы Снейп отпустил ее или уже сжал настолько сильно, чтобы все это закончилось. Хочется скрыться хотя бы от него. Она знает, что от себя не получится.

Легкое, поглаживающее и чуть ощутимое движение его большого пальца вдоль жилки на шее едва не выбивает почву у нее из-под ног. Пальцы сжимаются сильнее, притягивают к себе, вторая его рука скользит по ее талии, прижимает ближе. Он склоняется к ней, глядя на ее губы.

Медлит. Словно раздумывает.

Поднимает глаза и встречается с медово-золотистыми. Она ощущает его дыхание на лице, а сама не дышит. А потом ее ресницы трепещут и закрываются, когда его губы все-таки накрывают ее. Когда она целовала его, ей казалось, что они жесткие, грубые, неспособные на нежность. Но сейчас от поцелуя подкашиваются ноги, потому что так чувственно ее никогда никто не целовал.

Его пальцы зарываются в ее кудри на затылке, он удерживает ее легкой хваткой. Целует неторопливо, нежно, словно пробуя ее на вкус, как гурман. Захватывает то нижнюю губу, то верхнюю, вызывая дрожь в теле и головокружение. Гермиона обнимает его, скользнув руками по плечам, хочется зарыться в волосы, но она не решается, только сосредотачивается на его губах и твердом теле. Между ними нет и грамма пространства, а она чувствует желание сократить его еще сильнее, хотя ближе уже некуда. Тело перестает слушаться, она чуть ли не обмякает в его руках, а когда его язык оглаживает ее губы, Гермиона издает такой чувственный стон, полный восхищения и настоящего наслаждения, что тело Северуса моментально реагирует на него. От простого поцелуя с ним никто и никогда так не стонал.

Когда он замечает, что от переполнявших ее чувств, эмоций и желания Гермиона скоро сорвется, он целует ее последний раз и поднимает голову. Она прячет лицо у него на груди, наслаждаясь тем, что он поддерживает ее за талию и все еще прижимает к себе. Девушка слушает его ускоренное сердцебиение и чуть ли не смеется от счастья в этом моменте.

Он захотел ее поцеловать. Сам захотел. Эта мысль фанфарами орет в голове.

Северус дает им несколько минут отдышаться и прийти в себя. Хотя, скорее, он дает их ей. Гермиона ощущает, как спустя несколько минут мышцы его напрягаются, и понимает, что все — момент прошел. Не поднимая головы, она задет тихий вопрос:

— Это подарок в честь прощания, сэр?

Несколько мгновений снова царит тишина, а потом он берет ее за плечи и отстраняет от себя, оглядывая внимательным взглядом лицо девушки.

— Мы не прощаемся, мисс Грейнджер. Вы достаточно интересный экземпляр, чтобы мы закончили на этом этапе. У вас есть буквально десять минут, чтобы собрать свои вещи. Мы уходим, пока сюда не нагрянули ваши спасатели.

Гермиона, не ожидавшая ничего подобного, ошарашенно смотрит на него, а потом чувствует, как он ее подталкивает и быстрым шагом поднимается наверх, кидая напоследок:

— Десять минут.

* * *

Она управилась за пять. Пара взмахов волшебной палочкой, накинуть верхнюю одежду и даже завернуть немного ужина с собой, на случай, если они не смогут зайти в волшебное кафе и будут сторониться маггловских заведений.

Когда Северус спускается вниз, облаченный в тяжелую дорожную мантию, Гермиона уже ждет его у выхода. Ловит его бесстрастный взгляд, которым он окидывает ее с ног до головы, а потом они выходят на улицу, удаляются на несколько десятков метров и заходят в не освещенный фонарем проулок. Он протягивает ей руку, Гермиона торопливо и крепко хватается за нее, а затем, с глухим хлопком, они трансгрессируют.

Гермиона сразу понимает, что они оказываются где-то на окраине Лютного. Она не была конкретно в этом месте, но общую атмосферу и старые темные здания узнать нетрудно. Да и его обитателей тоже. Сейчас было не позднее время, поэтому улицы даже здесь были заполнены странными людьми и не только. Оборотни, гоблины, бывшие егеря, странные изгои-колдуны.

Она идет за Северусом, стараясь не отставать ни на шаг. И жалеет, что он отпустил ее руку, сейчас бы она не отказалась от крепкого пожатия его пальцев. Ей не по себе в таких местах. К ней принюхивались, хватали за мантию, рассматривали в упор, заставляя сильнее надвигать капюшон на лицо.

— Эй, малышка, а ты точно не потерялась?

Гермиона вскрикивает, когда чья-то огромная ладонь обхватывает ее за талию, разворачивает на ходу и рывком прижимает к себе. Огромный оборотень сейчас мало напоминает человека, близится полнолуние, но говорить умеет, к сожалению, и думать тоже. Он окидывает ее лицо чуть более внимательным взглядом, и в его глазах мелькает узнавание.

— Вы посмотрите, — он склоняется к ней, уже явно принюхиваясь, — подружка Поттера забрела проведать поверженных врагов. Зря ты сюда…

Вспышка темно-фиолетового заклятия, ударившего прямо над правым ухом оборотня, заставляет его оскалиться, вскинуть голову и Гермиону отпустить. Она тут же бросается от него в сторону, за спину Северуса.

— Какого хрена? — бросает ей Снейп раздраженно.

— Я…

— Неважно, — отмахивается он, а потом его голос меняется, становится нахальным, с издевательскими нотками: — Зря ты трогаешь подружку Поттера, — Снейп медленно приближается к оборотню, совсем без страха. А тот яростно рычит, сжимая кулаки. — Неужели ты думаешь, что она тут одна?

— Сне-е-е-ейп, — он выплевывает его имя и шагает вперед. Оборотень такой огромный, что даже высокого Северуса превосходит ростом, и Гермиона начинает всерьез переживать за него. Ну вот зачем они сюда пришли, а? — Ты тоже зря сюда явился, сукин сын…

— Ты прямо сейчас мстить мне начнешь или дождешься стаи? Не вижу здесь твоих ребят. Ни одного.

Оборотень крепче сжимает кулаки и челюсти, так, что играют желваки, но с места не двигается. А Снейп издевательски хмыкает и, отвернувшись, хватает Гермиону за локоть, и они двигаются дальше. Она не смеет и слова пискнуть. Двигается туда, куда он направляет. Вскоре они останавливаются возле неприметной деревянной двери, и Северус негромко стучит. Не сразу, но дверь им открывает старая страшная ведьма. Окидывает недобрым взглядом, но отходит в сторону, пропуская внутрь. Северус бросает ей несколько серебряных монет и, не говоря ни слова, подталкивает Гермиону к лестнице, ведущей на второй этаж.

Едва дверь в небольшую комнату за ними закрывается, Гермиона оборачивается рывком к Снейпу и твердо говорит:

— Он выследит нас здесь. Нужно убраться из Лютного.

— Скоро уберемся, — не глядя на нее, отвечает Северус, проверяя окна и закрывая ставни. Накидывает несколько заклинаний и снова идет к двери. — Сидите тут ради своей безопасности. Я вернусь максимум через двадцать минут.

— Нет, — Гермиона с недоверием смотрит на него. — А если он явится сюда. Или начнется приступ?

— Так постарайтесь не умереть за двадцать минут, мисс Грейнджер. Справитесь? — его губы рассекает издевательская усмешка, а потом он захлопывает дверь. Слышится звук поворачивающегося замка и его удаляющиеся шаги. Отлично, теперь она еще и заперта.

Гермиона оглядывает комнату немного брезгливым взглядом. Уборку это помещение не видывало не один месяц, пахло затхлостью и старостью. Из мебели была только кровать, хлипкий столик и такой же стул рядом с ним.

Зачем они здесь? Что он задумал? Гермиона только сейчас поняла, что не задала ни одного вопроса, полностью доверившись ему. Он сказал — она сделала. Беспрекословное подчинение. А сейчас понятия не имеет ничего об их дальнейших планах. Вспоминает их разговор и морщится. Даже думать об этом противно. Что за идиотские мысли всплыли в его просветленной голове?

Не проходит и пяти минут после ухода Северуса, а Гермиона чувствует себя не в своей тарелке. Накатывает слабость и легкая паника. От безвыходности она садится на кровать, опираясь на спинку. Усталость растекается по телу. День выдался крайне эмоциональный, тяжелый и очень длинный. Первое першение в горле и кашель царапают глотку. Цветы не успели успокоиться, потревоженные и возбужденные от последних событий вечера. Она тяжело вздыхает, приготовившись к очередным мучениям.

* * *

Северус тихо приоткрывает дверь, тенью проскальзывая в комнату и сразу же выхватывает в тусклом освещении одинокой свечи силуэт Гермионы на кровати. Несколько лепестков лилий валяются на покрывале рядом, а сама она сидит, привалившись спиной к изголовью кровати с закрытыми глазами.

Снейп на мгновение замирает. Она спит? Не может же быть… В пару шагов оказывается рядом и проверяет пульс. Гермиона даже не двигается. Она теплая и живая, к счастью.

Он ловит себя на мысли, что она его напугала. Но тут же натыкается взглядом на лепестки лилии и добавляет про себя: жаль было бы прерваться на этом этапе. Лепестки бережно укладываются в колбу и отправляются под чары стазиса.

В этот момент Гермиона открывает глаза и вздрагивает от нависшей фигуры над собой.

— Мерлин, вы меня напугали, — хрипло шепчет и откашливается, но уже без цветов. Замечает в его руках колбочку с лепестками и задумчиво произносит: — Может, у них есть срок годности? Как у обычных цветов.

— Я уже думал, что без магии они становятся обычными, — Северус подносит лепестки к глазам и чуть трясет. — Но вы видели когда-нибудь, чтобы обычный цветок превращался в какой-то пепел?