Помни меня

Глава 10. Цветочная связь

Антонин Долохов смотрит на Кингсли Бруствера и нахально ухмыляется. За его спиной маячит мальчишка Поттер, рядом стоят авроры, которых он не то что по именам не знает, — в глаза никогда не видел. За эти месяцы ряды авроров сильно почистили, нет больше своих среди этих сраных блюстителей магических законов.

— Тебя передали британскому Аврорату как беглого преступника. Суда ты будешь дожидаться в Азкабане, — спокойно сообщает ему Бруствер, потом хмурится и добавляет: — Но ты, Долохов, не дурак, поэтому я предлагаю тебе сделку. Ты можешь избежать этого и остаться в тюрьме Министерства, если будешь сотрудничать.

Долохов выражает притворную заинтересованность, приподнимая брови. Ему все равно, где ждать суда. Плевать, если Азкабан. При любом раскладе до заседания Тони не дожить. Проклятие, которое он словил в битве за Хогвартс, разъедало его изнутри. Сил становилось меньше, он буквально чувствовал, как жизнь покидает его.

Но если он должен умереть, то уж Долохов позаботится о том, чтобы потянуть за собой как можно больше предателей. Но главное — утащить Снейпа, этого чертового шпиона, которого ни он, ни Том не разгадали. Сколько подозрений, который рассыпались о доводы этого сукиного отродья. Надо было слушать свою интуицию. Уж она-то его никогда не подводила. И безумную Беллу тоже.

— Что ты хочешь? — хрипло спрашивает Тони, глядя на Бруствера из-под бровей.

— Где Снейп?

Губы Долохова растягиваются в хищной улыбке. Он размышляет, сразу им выложить все, что знает, или потянуть время? Давно он не развлекался. Антонин театрально вздыхает и выбирает второе.

Тем же вечером Поттер, его начальник Долиш и напарник Белтрайн допрашивают продавца проклятого антиквариата из Кале по наводке Долохова. Премерзкий трусливый тип, когда узнает, что у англичан есть полномочия забрать его в их эту отвратительную тюрьму, сразу начинает сотрудничать. Так аврорам становится известно, куда был создан портал.

Белтрайн смотрит на начальника с предвкушением. Такой рывок в его карьере будет ему очень кстати.

— Приказать подготовить портал в Австралию?

Долиш ухмыляется и качает головой, задумчиво глядя на документы по делу перед собой. Они уже вернулись в Аврорат, прихватив заодно и продавца из Кале, чтобы не думал ничего сболтнуть, пока операция не закончится.

— Не-е, это нужно согласовывать с местными властями. Если попытаемся взять его без предупреждения австралийского Аврората, и он, вдруг, устроит там апокалипсис, — а этот сукин сын способен на что угодно, — мы потом проблем не оберемся.

— Сэр, вы помните, что я говорил вам о Снейпе? — встревает Гарри, встревоженный всеми последними новостями, которые он узнает.

— Давай, Поттер, мы с тобой еще раз поговорим об этом, когда схватим Снейпа и посадим его за решетку. Там уже во всем разберемся.

— У вас есть идея? — спрашивает Белтрайн, с осуждением поглядывая на нервного Поттера. Ему не нравится отсутствие энтузиазма у напарника.

— Мы знаем, когда они возвращаются, — Долиш выглядит довольным. — Так что просто встретим их с огромным удовольствием. И да, Поттер, ты уж прости, — Долиш вдруг достает палочку. Пара быстрых движений древка, и он сковывает Гарри магическими путами. — Так как там замешана твоя подружка, ты отстраняешься от этого дела. Подождешь в изоляторе, чтобы не вздумал спугнуть. Я не могу так рисковать, так что прости, парень, мне правда очень жаль, что приходится так делать. Но я всю жизнь гонялся за Снейпом и не дам никому меня остановить.

Белтрайн шокировано смотрит то на начальника, то на Гарри. Поттер, побледнев, пытается выпутаться из чар.

— Сэр, — тараторит Гарри, — я должен объяснить вам. Гермиона больна. Нельзя ее отлучать от Снейпа, пожалуйста, выслушайте меня…

Гарри вдруг замолкает, понимая, что на него наложено силенцио и его все равно никто не слышит. С ужасом смотрит на начальника, его взгляд темнеет от горя и обреченности. Долиш поджимает губы и отводит глаза, кивая двум вошедшим аврорам, и Гарри уводят.

* * *

Гермиона неуверенно смотрит в зеркало, медленно обводя свое отражение взглядом. Светлое летнее платье по длине чуть ниже колен облегает ее фигуру в талии, а на бедрах свободно расходится в широкую юбку. Платье, купленное на распродаже во время прогулки этим летом, где Гермиона открывала Джинни новый мир под названием торговые центры. Тогда жизнь хоть и казалась такой сложной и непонятной, но была у нее, равно как и у других. Тогда она и подумать не могла, что покупает это платье не для того, чтобы сходить на свидание с Роном, как и планировала, а чтобы надеть в свои последние дни.

Гермиона раздраженно трясет головой, словно желая выкинуть плохие мысли. Наклоняет голову, критично рассматривая себя.

С плеч она лямки спускает, и это кажется ей слишком откровенным, поэтому Гермиона, подумав, натягивает их назад, скрывая плечи и чуть прикрывая торчащие ключицы. Придирчиво осматривает свою худобу и бледность, кажется себе невзрачной. Приглаживает копну волос, распушившуюся после душа, и чуть улыбается, потому что воспоминание об утреннем разговоре пронзает ее предвкушением и нервной дрожью. Она закрывает глаза, закусывает губу и прижимает руку к животу. Она бы могла сказать, что там внутри бабочки от влюбленности, но знает правду — чувствует цветы. Северус будоражит ее, несмотря ни на что. Селит в ее душе и теле такой ураган ощущений, что он сбивает с ног, заставляет сдаться на их волю, даже если знает, что ничего хорошего это не принесет.

Рука Гермионы медленно поднимается к груди, и она прижимает руку к долбящему сердцу. Пару часов назад она проснулась, когда уже начинало вечереть, от приступа удушливого кашля, выплевывая кровавые лепестки. И не могла нормально вздохнуть до тех пор, пока руки Северуса не коснулись ее, заставляя выпрямиться.

Он убирает ее волосы с лица, запутавшиеся в волосах цветы, стирает кровь со рта, смотрит встревоженно, а Гермиона лишь закрывает глаза, замирая в его спасительных объятиях. Он ее доза обезбола. Каждый раз как прямое введение в вену. И она подсаживается на это. Как наркоманка. Осознает, что закончит передозом, но каждый раз хочет все больше.

Она всего лишь спит в другой комнате, проходит не более восьми часов, а болезнь требует его, душит ее. И цветы так больно сжимают сердце, не отпускают, даже когда Северус рядом. Ему приходится просидеть с ней не менее двадцати минут, чтобы Гермионе стало получше.

Когда он уходит, она принимает душ, высушивается и подбирает платье из своего небольшого гардероба. За это время солнце низко опускается к горизонту, удлинив тени, которые вскоре обещают пропасть совсем.

Когда ханахаки совсем отступает, Гермиона чувствует себя отдохнувшей и спокойной после пробуждения и душа. Она решает отбросить муки совести по поводу хозяев дома. Изменить это она не может, а изводить себя бессмысленно. Как и обвинять Снейпа. Теперь это не имеет смысла — все уже сделано.

Поэтому, затолкав совесть подальше, Гермиона решает насладиться последними днями рядом с Северусом, родителями, в невероятном месте, похожим на рай. Она ловит себя на мысли, что оно могло стать ее домом, если бы она не заболела.

Она выходит в кухню, желая заглянуть в холодильник и что-нибудь перекусить, впервые ощущая невероятный аппетит, но, открыв дверцу, натыкается взглядом на вино и вскидывает брови. А ведь она никогда его не пробовала, хотя сколько раз мама предлагала налить ей бокальчик за ужином.

Гермиона решительно достает бутылку, сыр и фрукты, находит штопор и немного хмурится, пытаясь разобраться в этой нехитрой конструкции. Методично прокручивая штопор, Гермиона не замечает, как к ней сзади подходит Снейп. Обходит стойку, вставая напротив девушки, и приподнимает бровь, не скрывая легкого удивления при взгляде на бутылку красного Мерло, которую она мучает.

Гермиона готовится давать отпор, но уголок его губ слегка приподнимается в понимающей усмешке, и он забирает у нее бутылку, чтобы помочь открыть. Пока он отвлекается на вино, Гермиона позволяет себе рассмотреть Северуса. С трудом удерживает рот закрытым, чтобы не выглядеть глупо. Северус переодевается в черную майку, поверх накидывает рубашку, а дранные джинсовые шорты, сидящие на бедрах, завершают этот нетипичный образ. Он словно скидывает с себя темный, угрожающий ореол и даже десяток лет и выглядит почти обычным человеком. Гермионе он не напоминает профессора. Простая смена одежды невидимой чертой отделяет профессора Снейпа и просто Северуса. И этот новый Северус гипнотизирует ее, влечет к себе еще больше, она с трудом отводит взгляд, когда он поднимает свой.

Молча достает два бокала и аккуратно разливает напиток, после чего протягивает один бокал Гермионе. Она медленно подносит к губам, делает небольшой глоток, глядя на Снейпа. Он тоже смотрит на нее, изучает. От его взгляда ее сердце бьется чаще. Он больше не смотрит колюче и равнодушно. Она его интересует, Гермиона видит это. Считывает на интуитивном уровне его невербальные знаки. Вот только интересует она его как объект исследования или как девушка?

Терпкий вкус с фруктовыми нотками взрывается во рту. Некоторое время они молчат и, несмотря на некоторое напряжение между ними, Гемриона чувствует себя хорошо и спокойно. Словно ей не нужно больше бежать на износ, и этот шанс наконец остановиться она ценит очень высоко.

Кожу ласкает ветер, залетающий в настежь открытые двери кухни, которые ведут на террасу, а дальше к океану. Волосы щекочут ее оголившиеся плечи, и Гермиона чувствует себя очень женственно.

— Как вы узнали про отца? — она на интуитивном уровне чувствует, что сейчас подходящее время для разговора. Северус делает небольшой глоток и чуть наклоняет голову.

— Вы пропитаны горечью этих отношений, все в вас связано с этим.

Гермиона грустно улыбается.

— С папой всегда было сложно. Вы никогда не задумывались, почему дети попадают к таким родителям?

— Дети их не выбирают. Многие люди не заслуживают быть родителями.

— А вы, сэр? Хотели когда-нибудь стать родителем?

— Никогда.

— Боитесь быть плохим отцом?

— Боюсь, что мне будет просто все равно.

— Думаете, такое возможно конкретно в вашем случае?

— Я слишком часто наблюдал такое в жизни, чтобы обольщаться на свой счет.

Они замолкают, глядя в глаза друг другу, и в этот момент каждый думает о своем отце.

— Но у вас хотя бы есть сердце.

— У меня его нет, мисс Грейнджер, перестаньте уже верить в сказки…

Гермиона прищуривается, вспоминая, как просто он бросил Империус. Поджимает губы. Она все равно будет высматривать в нем хорошее. Его много, просто оно скрыто. Гермиона в это верит, ей этого достаточно. Она чуть улыбается, не отвечая ему, не хочет спорить. Ее загадочная улыбка привлекает его внимание, но Гермиона подхватывает бокал и, делая неторопливый глоток, выходит на террасу, подставляя лицо прохладному вечернему ветру. Шум океана ласкает слух, умиротворяет. Гермиона оборачивается через плечо, бросает взгляд на Северуса, даже не понимая, как игриво сейчас выглядит. А потом впервые открыто и широко ему улыбается и подносит бокал к губам.