Межкультурные коммуникации

Обращение за помощью, друзья

Как же она ошиблась! Почти час она ворочалась на узкой кровати в маленькой спальне, но сон не шёл. Стоило закрыть глаза, как вспыхивали воспоминания о недавних событиях. Снова подступили слёзы, и в темноте и одиночестве сдержать их оказалось невозможно. Они лились ручьями, и Аманда только закусывала подушку, чтобы не слишком сильно шуметь.

Ей было страшно — за всё сразу, скопом. Хотелось включить коммуникатор и позвонить папе. Пусть он далеко, не важно — он бы нашёл, что сказать. Но, конечно, даже если бы коммуникатор работал, она бы этого не сделала. Ни за что она не рассказала бы папе, пока он в глубоком космосе и ничего не может сделать, в какой переплёт угодила.

Почти так же сильно, как папе, хотелось позвонить Розе, увидеть её. Конечно, она не может иметь к этому всему отношение. И поломка коммуникаторов после транспортации — дурацкое совпадение. Роза бы пришла в ужас, потом начала бы ругаться, а потом сообщила бы, что всё это хоть и ужасно, но страшно романтично. О да, Аманда достаточно знала подругу, чтобы угадать её реакцию в точности. Если бы речь шла только о ней самой, об Аманде, она уже звонила бы Розе. Без сомнений. Потому что Роза никогда не предала бы её. Но кто сказал, что её лояльность распространяется на вулканское посольство и уже бывшего его главу?

Аманда надеялась, что, когда слёзы закончатся, усталость возьмёт своё. Но нет. Глаза оставались открытыми, и идея закрыть их пугала. Словно что-то страшное таилось совсем близко.

Она не знала, сколько времени так провела, напрасно заставляя себя уснуть, но в конце концов решила встать. Раз уж сон для «восстановления функциональности» всё равно не идёт — можно выпить кофе и попытаться решить, что делать дальше.

В гостиной стояла полутьма — светились только лампы над кухонным уголком. Аманда замерла на пороге.

Сарек сидел на коленях на полу возле дальней стены, склонив голову и закрыв глаза. Расслабленные руки опускались вдоль тела. Он снял плотное длинное одеяние, оставшись в чёрных штанах и чёрном же подобии туники. Кажется, он не заметил Аманду, и она на мгновение растерялась, что делать. Но, наверное, он не захотел бы, чтобы посторонние видели его в таком уязвимом положении, поэтому она шагнула назад — и громко хлопнула дверью спальни.

Этого оказалось достаточно. Когда она вошла в гостиную снова, Сарек уже был на ногах. Без верхней одежды его силуэт выглядел непривычно, как без панциря, и Аманда отвела взгляд.

— Я не могу уснуть, — сказала она, обращаясь скорее к подлокотнику дивана, нежели к Сареку. — Подумала, раз вы сказали, что не нуждаетесь во сне, мы можем решить, что делать. Только реплицирую себе кофе…

— Нелогично, — ответил Сарек, и Аманда всё же подняла на него взгляд, — ваш организм не функционирует полноценно, по моим предположением, интеллектуальные способности снижены не менее чем на двенадцать целых двадцать пять сотых процента. Вам необходим сон.

Аманда улыбнулась и покачала головой. Интересно, кто-нибудь вообще пытался проверить все эти вулканские проценты и секунды? Что, если это не точные вычисления, а речевой оборот?

— Вы правы, но у меня не выходит уснуть.

— Я не уверен, что понимаю смысл этого выражения.

— Бессонница на почве стресса, это так называется. Хочу спать безумно, но… — пройдя через всю гостиную, она начала искать в репликаторе настройки для кофе.

От этой идеи быстро пришлось отказаться. Кофе выходил сероватого цвета и с мутным налётом на поверхности.

— Поверьте, что угодно будет полезнее, чем созерцание потолка. У меня не удаётся кофе. Будете горячий шоколад?

— Специфическое сочетание кофеина, теобромина, фенилэтиламина и триптофана в шоколаде оказывает на вулканцев слабое токсическое воздействие, приводящее к нарушению координации движений, снижению степени умственного контроля, влияет на тонус кровеносных сосудов и скорость реакции.

Аманда обернулась и уточнила:

— Это отравление или опьянение?

— Используя предложенные вами варианты, второй более подходит, — после непродолжительного молчания ответил Сарек. Он по-прежнему просто стоял посреди комнаты, спрятав руки за спину, словно ни разу и не пошевелился, пока она возилась с репликатором.

— Что ж, — Аманда вздохнула, — добавлю в свою чашку бренди.

Раз уж сон им обоим не светит, а обсуждать дела Сарек не хочет, ссылаясь на снижение интеллектуальных способностей, немного выпить и расслабиться — очень даже логично.

Шоколад получился всего со второй попытки, две чашки. Бренди пришлось заказывать отдельно, и пах он не слишком-то здорово, но алкоголь в нём точно был, и Аманда влила в свою чашку немного.

С горячим шоколадом они расположились по углам дивана. Сарек рассматривал свою чашку с предсказуемо безразличным видом, а Аманда отпила. Оказалось… неплохо. Не так, как у неё дома, но достаточно вкусно, и бренди (или что там вышло) добавлял приятную горчинку.

Прошло несколько минут в молчании, прежде чем Сарек сделал небольшой глоток. Что ж, пусть с запозданием и без особого волнения, но Аманда всё же задумалась о том, в каких именно дозах шоколад оказывает на вулканцев серьёзное воздействие? Условно, как пересчитать плитки шоколада на миллилитры вина? А что творят пьяные вулканцы? Почему-то в голове всплыла чёткая картинка: пьяный научный диспут, логичный, но слишком уж горячий, и сдержать улыбку стало сложно.

— С вулканской точки зрения считывать эмоциональный фон собеседника неэтично, — сказал Сарек. — Однако в обществе людей задача по поддержанию ментального блока становится практически невыполнимой. Ваши эмоции распространяются на дистанцию до пяти целых сорока пяти сотых метра и действуют с высокой интенсивностью.

— Не думаю, что кто-то из нас способен это контролировать. То есть… я могу следить за выражением лица, сдерживать улыбку или слёзы, но чувствовать не перестану. Если что… я не против того, что вы читаете мои эмоции. Или, точнее, я понимаю, что с этим всё равно ничего невозможно сделать, так что — читайте на здоровье.

Она прикрыла глаза, но вскоре открыла их, потому что Сарек молчал. И, как оказалось, пристально смотрел на неё.

— Вы даёте мне разрешение на считывание ваших поверхностных эмоций, Аманда?

— Главное не заглядывайте в мысли.

В конце концов, судя по всем предыдущим замечаниям, он и без того улавливает её эмоции. А так — минус повод для угрызений совести.

— Могу я задать вам вопрос, касающийся эмоциональной сферы?

Она ответила невнятным «угу». Шоколад, бренди и неторопливая беседа успокаивали.

— В течение нашего перемещения из точки выхода транспортера до этого дома, вечернего приёма пищи и следующих двенадцати минут пятидесяти секунд ваши эмоции были приглушены. Однако позднее они стали более ощутимыми и интенсивными. Была бы более логична обратная последовательность событий. Мой вопрос заключается в причине данной нелогичности.

Аманда поджала под себя ноги и чуть повернула голову, удобнее устраивая её на спинке дивана. Теперь она видела белую стену, слегка расплывающийся в расфокусе сложенный стол и профиль Сарека.

— Эмоции нелогичны. И индивидуальны, у нас, во всяком случае. Кто-то реагирует сразу, кричит и всё в этом роде. Кто-то вообще осознаёт, что случилось, спустя недели. Я по себе знаю, что хорошо держусь, пока это важно. А как становится безопасно, меня накрывает.

— Я наблюдал у вас аналогичную реакцию…

— Когда пропал Т’Лок, точно. Кажется, я тогда разрыдалась посреди улицы.

— Формально газон некорректно называть серединой улицы.

Стало смешно. Очень.

Оказалось, что пить горячий шоколад в компании Сарека молча так же приятно, как за беседой. В голове понемногу устанавливалась привычная тишина. Краем глаза Аманда посматривала на вулканца и даже заметила то, что можно было бы назвать признаками опьянения.

Ничего серьёзного, на самом деле, просто поза Сарека стала чуть более свободной, спина — чуть менее каменной, одна рука расслаблено лежала на диване, да и весь образ был спокойным и домашним, пропала суровость. Носить с собой шоколадки на важные встречи с вулканцами, что ли?

— Вы нуждаетесь в отдыхе, — произнёс Сарек спустя долгое время. — Могли бы вы объяснить мне суть явления «бессонница»?

— Это сложно. Просто я закрываю глаза, но тут же начинаю вспоминать всё, что случилось, этих придурков на улице… — она невольно содрогнулась. — И не могу это остановить.

Посол наклонил голову, отставил пустую чашку на подлокотник дивана и сказал:

— То есть ваши эмоции, порождаемые воспоминаниями, нарушают ваш контроль и препятствуют засыпанию?

— Как-то так.

— Полагаю, я имею возможность оказать вам помощь в преодолении этой проблемы.

— Как?

— Arie'mnu позволит мне приглушить на время ваши эмоции, что, в свою очередь, приведёт к ослаблению влияния воспоминаний. Вы сможете уснуть.

— Что такое… — она напряглась, но воспроизвела вулканский термин точно.

— Наиболее точным переводом на стандарт будет… управление эмоциями. Я соприкоснусь с вашим разумом, но не затрону мысли, только сферу чувств и ощущений. С помощью arie'mnu я приглушу на время ваши эмоции, и вы сможете уснуть.

Не сказать чтобы это была её голубая мечта — пускать посторонних к себе в голову. Но вулканцы не врут, и едва ли Сарек действительно каким-то образом заглянет в её мысли без разрешения. Потому что, если бы вдруг он поставил это своей целью, пожалуй, у Аманды всё равно не было бы шансов противиться.

Спать хотелось. Перестать остро и отчаянно ощущать этот страх — ещё больше.

— Хорошо, — сказала она, тоже отставляя чашку. — Что мне нужно сделать?

— Переместиться в место, предназначенное для сна.

Всё это ощущалось на грани нереальность. С момента попадания в пустыню и до сих пор — как будто длился и длился сон с непонятными правилами. Наверное, поэтому Аманда просто подчинилась, перешла в спальню и, чувствуя себя немного глупо, легла, накрылась тонкой простынёй (для одеяла было слишком жарко). Сарек вошёл следом, опустился возле кровати на колени, протянул руку и медленно расположил всё пять пальцев у Аманды на левой половине лица — два над бровью, один над скулой, другой под и ещё один возле носовой пазухи. Пальцы оказались очень горячими, там, где они коснулись кожи, её начало жечь.

— Мой разум к твоему разуму, — негромко сказал Сарек.

Стало темно. Тихо. Спокойно. Словно разум Аманды завернули в мягкий тёплый плед, чёрный, непроницаемый, заглушивший все мысли и чувства. Остались только горячие пальцы на лице и какое-то отдалённое ощущение чужого, но доброжелательного присутствия. Ему хотелось довериться, под его присмотром нестрашно было уснуть.

Вдруг резко всё закончилось. Сарек рывком отнял руку от лица, Аманда открыла глаза и подскочила на постели с колотящимся сердцем.

— Что… Что случилось?

Сарек смотрел на неё очень пристально, и Аманда поняла, что в жизни не видела его так близко. И никогда не замечала в его глазах такого выражения. Разгадать его не удавалось, но это точно была сильная эмоция.