История Мародеров

— Останься: дело касается тебя, — женщина словно прочитала ее мысли и тут же повернулась к маме. — Не могли бы вы пригласить мужа?

Та все еще немного растерянно кивнула и вышла. Несколько минут в ожидании родителей прошли в молчании. Гостья задумчиво смотрела в окно, а Лили украдкой изучала ее. Все-таки было в ней что-то странное, но понимание того, что же это, ускользало от нее. Казалось, что вот, еще чуть-чуть… Но тут вошли родители.

— Добрый день, мистер Эванс, — повернулась к ним гостья. — Меня зовут Минерва МакГонагалл. Я заместитель директора в школе волшебства Хогвартс.

— Какой школе? — хором переспросили родители.

— Волшебства, — мягко повторила МакГонагалл. — Ваша дочь — волшебница.

— Значит, Северус был прав! — торжествующе воскликнула Лили.

А она-то еще сомневалась, когда друг рассказывал ей о волшебстве, ведь его рассказы казались такими нереальными! Родители покосились на нее недоуменно. МакГонагалл же, приподняв бровь, одарила внимательным взглядом, но ее заявление никак не прокомментировала, а только спокойно продолжила:

— Лили надо развивать свой дар. Я, конечно, не могу вас принуждать, но надеюсь, вы согласитесь отправить ее в Хогвартс. Если Лили не будет учиться, она не сможет контролировать свою силу, и стихийные выбросы магии могут повредить и ей, и окружающим.

— Это не шутка? — спросил папа, первым очнувшись от оцепенения; его серо-зеленые глаза смотрели с недоверием и недоумением.

— Нет. Вы не могли не заметить, что с Лили постоянно случается что-то странное. Особенно когда она сердится или напугана, — дождавшись нерешительных кивков, МакГонагалл добавила: — Но если вы все еще сомневаетесь, смотрите.

С этими словами она превратилась в серую полосатую кошку.

В комнате повисло ошеломленное молчание. Снова став человеком, МакГонагалл протянула маме конверт:

— Здесь приглашение в Хогвартс, список того, что необходимо приобрести к началу учебного года, а также инструкции, как добраться до Косого переулка, где все указанное можно купить, и как попасть на поезд, который отвозит детей в школу.

Родители, по-прежнему пребывавшие в легком шоке, проводили гостью, а Лили принялась жадно читать письмо.

— Мам-пап, — кинулась Лили к ним, как только они вернулись в гостиную, — я ведь поеду туда?

Они переглянулись, и папа ответил:

— Что ж, наверное, нам следует согласиться…

— Ура! — Лили подпрыгнула и тут же понеслась наверх с криком: — Туни!

— Чего ты так кричишь? — старшая сестра недовольно выглянула из своей комнаты.

Петунья часто была чем-нибудь недовольна. Сестры были настолько разными, что посторонний человек никогда бы и не догадался об их родстве. Светловолосая, высокая, худая, не слишком красивая Петунья ничем не походила на хорошенькую рыжеволосую Лили.

— Туни! Представляешь, я — волшебница! Северус говорил правду! — Лили даже подпрыгивала от восторга.

Однако Петунья была настроена скептически:

— Это что, твоя новая игра?

— Это не игра! — Лили насупилась. — Смотри — меня приглашают в школу волшебников!

Она протянула Петунье письмо. Та, нахмурившись, прочитала его и снисходительно усмехнулась:

— Что за глупый розыгрыш?

— Никакой это не розыгрыш! — Лили в досаде даже притопнула. — Не веришь — спроси у мамы и папы.

— И спрошу! — с этими словами Петунья чинно спустилась вниз.

А Лили, посмотрев ей вслед, вспомнила о своем друге:

— Северус! Надо ему рассказать!

И она помчалась на улицу.

— Лили, ты куда? — услышала она окрик мамы.

— Я недалеко — скоро вернусь!

Еще до того, как она закрыла за собой дверь, до нее долетел недовольный комментарий Петуньи:

— Держу пари, она побежала к своему чокнутому приятелю!

Лили нахмурилась. Ох уж эта Петунья — вечно она чем-то недовольна! «Но сегодня я не дам ей испортить мне настроение», — решила Лили и полетела к тому месту у ручья, где всегда встречалась с Северусом. Жили они в небольшом городке с маленькими, будто игрушечными, домиками, аккуратными двориками и ухоженными газонами. Однако Северус жил в другой части города — в бедном квартале. Лили никогда в нем не была, но Петунья говорила, что там просто ужасно.

Он уже был на их месте — сидел угрюмый, уставившись в одну точку. Длинные черные волосы наполовину закрывали худое бледное лицо. Лили замерла — похоже, у него опять что-то случилось дома. Его родители постоянно ссорились, и из-за этого Северус большей частью был мрачным и замкнутым. Постояв в нерешительности несколько мгновений, она все-таки окликнула друга. Северус резко обернулся и тут же заулыбался:

— Лили! — его черные глаза радостно сверкнули.

— Сев, мне письмо пришло из Хогвартса! Точнее, мне его принесли. А ты получил письмо?

— Угу, и теперь из-за этого отец орет на маму. Говорит, что не пустит меня. Но он не посмеет! А если посмеет, я все равно сбегу и уеду!

— Ой, Сев, мне так жаль…

— Да ладно, — он отмахнулся с деланной небрежностью, — я привык уже.

Лили недоверчиво хмыкнула, но ничего не сказала и села рядом. Она не верила в его показное безразличие, но утешить друга было нечем, кроме как молчаливым сочувствием.

* * *

Конец августа. Обычно именно в это время приходят письма с приглашением в Хогвартс. Ремус тоскливо посмотрел в окно. Ему-то такое письмо точно не придет: никто не станет держать в школе оборотня. Он вздохнул. Он пытался смириться с тем, что у него никогда не будет нормальной жизни, не будет друзей, не будет семьи… И потому шарахался от любой попытки соседских мальчишек завязать с ним знакомство. Мама огорчалась, пыталась заставить сына общаться с другими детьми, но все было напрасно. С четырех лет — того времени, когда его покусал оборотень — Ремус почти не выходил из своей комнаты. Нет, его не держали взаперти. Родители любили его и, как могли, старались сделать его жизнь счастливой. Но Ремус сам отказывался общаться с кем бы то ни было с тех пор, как одна из подруг его матери, узнав, что он оборотень, уставилась на ребенка с таким ужасом, словно ждала, что он набросится на нее прямо сейчас. Она тогда быстро попрощалась и ушла, больше ни разу в их доме не появившись. Мама после этого сказала, что не ожидала от нее такой глупости. Но Ремус, как ни мал он был, понял, что люди не любят оборотней, и что, узнав о нем правду, никто не станет с ним общаться, а тем более дружить. А врать и скрываться он не хотел.

В его комнате было все, что он мог пожелать: красивая удобная мебель, множество интереснейших книг, замечательные игрушки. Но все это не могло изгнать из его сердца чувства одиночества. Не помогали даже обожаемые книги, которые были его единственным утешением.

Грустные размышления Ремуса прервал стук в дверь, вслед за которым в прихожей раздался удивленный возглас матери, приглушенные расстоянием голоса. И вот мама позвала:

— Джон, Ремус!

Войдя в гостиную одновременно с отцом, Ремус увидел пожилого волшебника с длинной седой бородой. За его очками-половинками весело блестели пронзительно-голубые глаза.

— Здравствуйте, мистер Люпин, Ремус, — слегка склонил он голову.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — ошеломленно ответил отец.

Профессор Дамблдор? Директор Хогвартса? Зачем он здесь?

— Что привело вас к нам? — озвучил отец мысли Ремуса.

— Я хочу предложить вашему сыну обучение в Хогвартсе.

— Но…

— Все меры предосторожности будут приняты, чтобы никто не пострадал. Конечно, при условии, что Ремус будет сам строго придерживаться установленных для него правил. Правила следующие, — Дамблдор строго посмотрел на Ремуса. — Ты никому не должен говорить о своей особенности. Вечером перед полнолунием школьная медсестра будет отводить тебя в специально приготовленное место, о котором тоже никто не должен знать.

— Но, профессор, — робко заметил Ремус, — что я буду говорить по поводу моего отсутствия каждый месяц?

— Мы что-нибудь придумаем. Ты согласен?

— Конечно! — Ремус с энтузиазмом закивал.

— Всегда помни об осторожности.

Ремус снова кивнул, на этот раз серьезно.

— Что ж, — Дамблдор добродушно улыбнулся, — тогда держи.

С этими словами он протянул конверт. Все еще не веря в свое счастье, Ремус осторожно взял его в руки. Он будет учиться! Как все нормальные дети! Конечно, не стоит даже и надеяться на появление друзей, но до сих пор он и об учебе в Хогвартсе не смел мечтать. Привычная уютная гостиная будто заиграла новыми красками: спокойные пастельные тона, в которых она была оформлена, вдруг вспыхнули, точно радуга.

* * *

Питер с тоской посмотрел в окно, размазывая ложкой овсянку по тарелке. Есть не хотелось. Небольшая столовая могла бы быть уютной. Но и ее, и весь дом, сколько Питер себя помнил, всегда пронизывал какой-то холод.

Завтрак по обыкновению проходил в ледяном молчании. Мать заговаривала с ним только в случае необходимости. Невысокая, слегка полноватая, она была бы вполне симпатичной если бы не равнодушно-презрительное выражение лица и холод в светло-серых глазах. Пит иногда задавался вопросом, что было бы, если бы у него был отец. И что вообще случилось с его отцом. Мать на эту тему никогда не говорила. А когда он однажды попытался ее расспросить, отлупила его так, что он долго потом не мог сидеть.

— Хватит размазывать еду по тарелке! Ешь нормально! — резкий окрик матери заставил вздрогнуть и втянуть голову в плечи.

Бросив на нее испуганный взгляд, Питер принялся быстро есть нелюбимую кашу. От этого занятия его отвлек стук в окно — сова принесла письмо. Мать только глянула на конверт и, хмыкнув, небрежно бросила его сыну.

Питер недоверчиво взглянул сначала на нее, а потом на письмо — неужели это ему? И действительно, на конверте зелеными чернилами было выведено: «Питеру Петтигрю». Не веря глазам, Питер опасливо открыл конверт и подпрыгнул от радости: его приглашали в Хогвартс!

— Если ты закончил есть, быстро собирайся — пойдем в Косой переулок.

Он робко посмотрел на мать. Та была абсолютно бесстрастна — не лицо, каменная маска: ни малейшего признака радости, гордости за сына. Питер тихонько вздохнул. Всю жизнь он из кожи вон лез, чтобы заслужить одобрение матери, но неизменно натыкался на равнодушие и ледяной взгляд. Еще раз вздохнув, он поднялся и поплелся в свою комнату.

* * *

— Мам, пап! Смотрите — совы! — Лили с восторгом уставилась на клетки с очаровательными птицами: коричневыми, серыми и даже снежно-белыми полярными.

Ее родители, с не меньшим изумлением и любопытством осматривавшиеся вокруг, повернулись на крик дочери.

— А можно мне сову? — Лили умоляюще сложила руки. — В письме говорилось, что в школу можно взять какое-нибудь животное.

Они переглянулись, и мама с улыбкой произнесла:

— Можно!

— Ура! — Лили хлопнула в ладоши и тут же показала на небольшую коричневую птицу: — Можно мне эту?

— Хороший выбор, мисс, — одобрительно кивнул продавец. — Ее зовут Молния, и свое имя она получила не за красивые глаза.

И вот уже счастливая Лили держит в руках клетку со своей собственной совой! Жаль, Северус не смог пойти с ними. Ну ничего, завтра она ему все расскажет — ведь теперь они будут учиться вместе.