История Мародеров

Глава 32

«Дорогой Рем,

Экзамены я сдала успешно. Хотя оценок пока не знаю, но думаю, что по всем нужным мне предметам СОВ наберу. Сейчас обживаюсь в новом доме, я ведь до сих пор его толком не видела. Он очень уютный и красивый. И море рядом. И моя семья здесь в безопасности. И все было бы просто замечательно, если бы я могла видеть тебя.

Я познакомилась с соседской девочкой-маглой — Моникой. Мы даже успели подружиться. С ней весело и интересно. А еще родители завязали знакомство с живущей неподалеку семьей волшебников, и мы теперь постоянно ходим друг к другу в гости. У них двое детей — сын лет двадцати, и дочь — наша ровесница. Я удивилась, что не видела ее в Шармбатоне. Оказалось, она учится в какой-то частной итальянской школе.

Остальное время я провожу за чтением и играми с Кэти. И то и другое позволяет хотя бы на время отвлечься от тоски по тебе. Я очень скучаю.

Как у вас прошли экзамены? Уверена, вы все набрали высшие баллы. Чем занимаешься на каникулах? С нетерпением жду ответа.

Целую,

Лиззи»

«Дорогая Лиззи,

Экзамены мы сдали, насколько я могу судить, прекрасно. В перерыве между ними Джим успел в очередной раз сцепиться со Снейпом и поругаться с Лили. В ходе конфликта Снейп обозвал Лили грязнокровкой, и она теперь с ним не общается. По-моему, он это крикнул просто из ревности. Он явно в Лили влюблен по уши, а она всегда видела в нем только друга. К тому же ей нравится Джеймс, хоть она и не желает этого признавать. Снейп, судя по всему, окончательно осознал это в тот момент, вот и крикнул ей это слово, просто от отчаяния. Джим, конечно, пришел в ярость — как же, его драгоценную Эванс оскорбили. Кажется, он готов был на смертоубийство. Так что пришлось вмешаться. Лили после этого стала несколько замкнутой и печальной, зато почему-то перестала рычать на Джеймса. И даже временами поглядывала в его сторону. Без раздражения! Снейп же ходил весь такой потерянный и мрачный. То есть еще более мрачный, чем обычно. Честно говоря, мне его жалко. Вот такие у нас страсти кипят.

Сейчас мы уже разъехались по домам, и меня очень беспокоит Сириус. Он чем ближе к дому, тем становился мрачней. Кажется, после последней стычки с братом, обстановка в его семье накалилась до предела. Узнать, что у него там происходит, я могу только через Джима, поскольку Сириуса дома лишают средств связи, а с Джеймсом они общаются через сквозное зеркало. Но он пока молчит, и я не знаю, что и думать. Ощущение, что готовится буря.

От Пита тоже ни слуху ни духу. По-моему, мать хочет отвадить его от нашего общества.

В общем, «весело». Жду ответа. Очень по тебе скучаю.

Целую,

Ремус»

«Рем,

Сириус сбежал из дома. Навсегда. Живет теперь у меня. Не представляешь, в каком он был состоянии, когда приехал. Но теперь уже вроде пришел в себя. Если можешь, приезжай обязательно.

Джеймс»

«Дорогой Ремус,

Почему так долго не отвечаешь? Случилось что-то серьезное с тобой или с мальчиками? Напиши быстрее — я беспокоюсь.

С любовью,

Лиззи»

«Дорогая Лиззи,

Уже две недели, как я отправил письмо, а ответа все нет. Что случилось? Волдеморт ведь не мог добраться до Италии? Или ты заболела? Ответь скорее.

С любовью,

Ремус»

«Рем,

Что с тобой?! Целый месяц не получаю от тебя писем. Ни одной записочки. Я уже в панике. Писала Джеймсу, но он тоже молчит. Ответь, пожалуйста!!!

Твоя Лиззи»

«Лиззи,

Не понимаю, что случилось. Может, твои родители узнали обо мне и против нашего общения? В любом случае, что бы то ни было, я предпочитаю знать правду. Даже если эта правда заключается в том, что ты больше не хочешь со мной общаться. Пожалуйста, напиши хоть что-нибудь!!!

Всегда твой,

Ремус»

«Дорогой Рем,

Пишу тебе в последний раз, практически не надеясь на ответ. Завтра уже ехать в школу, и я решила сделать последнюю попытку. Я не могу понять, что происходит. О том, что ты мог погибнуть, не хочу даже и думать. Хотя это единственное рациональное объяснение, какое приходит мне в голову. Я хотела бы знать правду, даже если она состоит в том, что ты разлюбил меня. Лучше так, чем терзаться самыми безумными страхами.

Я люблю тебя.

Лиззи»

«Дорогая Лиззи,

Скоро уже начинается учебный год, а от тебя так и не пришло ни одного письма. Может, ты полюбила кого-то другого? Если так, скажи прямо. Или все-таки верно мое предыдущее предположение — твои родители против нашего общения? Пишу тебе в последний раз и уже почти не надеюсь, что ты ответишь. И все-таки, вдруг?..

Я люблю тебя.

Ремус»

Мелисса Нортон, прочитав письмо, подняла на мужа глаза, полные слез.

— Не совершили ли мы ошибки, Роджер? Может, не стоило их разлучать?

Он печально покачал головой:

— Мы ведь уже все обсудили, дорогая. С оборотнем у нее не будет будущего. Сейчас она еще совсем ребенок. В этом возрасте раны быстро заживают. Она забудет его и найдет того, с кем сможет жить спокойно и в безопасности.

Мелисса тяжело вздохнула. Роджер, конечно, был прав. Но она чувствовала себя предательницей.

* * *

Сириус нарочно долго прощался с друзьями — в надежде, что мать устанет ждать и предоставит ему добираться до дома самостоятельно. Но нет. Временами миссис Блэк демонстрировала чудеса терпения. И это был именно такой случай. Вздохнув, Сириус поплелся в ее сторону. Регулус уже стоял возле матери, старательно не замечая его. Вальбурга не удостоила старшего отпрыска ни единым словом, только смерила его грозным взглядом и, развернувшись, двинулась вперед, величественная, точно королева.

Выйдя из камина в гостиной родного дома, Сириус обнаружил поджидающего их отца, который стоял возле окна.

— Регулус, иди к себе, — распорядилась мать.

Тот тут же повиновался, на прощание бросив на брата виновато-испуганный взгляд. Сириус удивленно приподнял брови и замер, не отходя далеко от камина. Что-то явно готовилось. В комнате повисла напряженная тишина.

— До сих пор мы терпели твоих друзей, — начала Вальбурга обманчиво спокойным тоном. — Поскольку они хоть и не из особо приличных семей, но, во всяком случае, чистокровные. Мы терпели твои бесконечные выходки, недостойные Блэка. Но теперь... Твоя... хм... дружба с грязнокровкой...

— Не смей ее так называть! — прошипел Сириус, сощурившись.

— Тебе никто не позволял говорить! — холодно одернул его Орион.

— Наследник рода Блэк не будет общаться с грязнокровкой! — продолжила Вальбурга, повысив тон. — Ты принесешь в этом непреложный обет. Иначе осенью ты не вернешься в Хогвартс.

Сириус упрямо вскинул голову и, сердито сверкнув глазами, отчеканил:

— Я не стану приносить никаких обетов! И здесь вы меня не удержите. Меня достала ваша мания чистокровности! Ваше презрение ко всем остальным! Как вы не понимаете, насколько глупы ваши взгляды?!

— Что ты себе позволяешь?! — взвилась Вальбурга. — Отщепенец! Предатель крови! Я стыжусь тебя! Иногда мне кажется, что тебя подменили в младенчестве, потому что я сомневаюсь, что у меня мог родиться такой сын!

Сириус вздрогнул, но, тут же взяв себя в руки, ледяным тоном произнес:

— Иногда мне тоже кажется, что вы не можете быть моей матерью. Мадам.

Не дожидаясь ответа, он метнулся к двери.

— Сириус! Вернись немедленно! Разговор не закончен! — раздался ему в спину окрик.

— Закончен, — бросил Сириус у самой двери и с топотом помчался по лестнице.

Влетев в свою комнату, он хлопнул дверью так, что задрожали стены. Накопившиеся эмоции требовали выхода, и, схватив со стола первое, что попалось под руку, он со всей силы швырнул это в стену. Этим оказался светящийся хрустальный шар, выполнявший функцию дополнительного освещения. Брызги стекла полетели во все стороны, и от этого почему-то стало немного легче.

Сириус рухнул на кровать. Он чувствовал, что задыхается в этом доме, что, если останется здесь еще немного, просто сойдет с ума. Больше так продолжаться не могло. Надо было что-то делать.

Мать, видимо, решила основную экзекуцию отложить, и в его комнате так и не появилась. Только прислала Кричера сообщить, что Сириусу запрещается выходить из комнаты до конца лета, а также он лишается права участвовать в семейной трапезе. Еду ему будет приносить Кричер прямо в комнату.

Сириус только хмыкнул. Нет, пора сваливать отсюда. Точно. Собрав свои вещи, он стал ждать ночи, когда все уснут, чтобы ускользнуть незаметно. Сначала Сириус хотел оставить матери записку и высказать все, что о ней думает, но по зрелом размышлении передумал, решив, что это будет выглядеть чересчур патетично.

Время тянулось ужасно медленно. Не зная, чем заняться в ожидании, Сириус то мерил шагами комнату — от окна к двери и обратно — то лежал на кровати, бездумно уставившись в потолок.

Когда стемнело и дом погрузился в тишину, Сириус хотел тихонько выбраться из комнаты, но обнаружил, что дверь заперта. Алохомора на нее не действовала.

— Черт! — выругался он сквозь зубы и начал оглядываться в поисках другого выхода.

Он-то собирался просто переправиться к Джеймсу через камин. Но теперь придется действовать более сложным путем. Поскольку дверь была заблокирована, выбраться из комнаты можно было только через окно. Сириус разорвал простыню напополам, связал половинки и заклинанием удлинил их — так, чтобы хватило до земли. Чемодан он сразу отлевитировал вниз, благо была ночь, и на улице никого не было. Он уже влез на подоконник и собирался начать спускаться, когда дверь открылась и в комнату осторожно заглянул Регулус.

Пару секунд братья молча смотрели друг на друга.

— Что ты делаешь? — свистящим шепотом спросил Регулус.

— Как ты открыл дверь? — ответил ему Сириус вопросом на вопрос.

— Кричера попросил, — отмахнулся младший. — Но ты не ответил.

— Эх, блин! — Сириус хлопнул себя по лбу. — Как же я не догадался? Впрочем, он меня, наверное, и не послушался бы.

— Что ты делаешь?! — повторил Регулус, повысив тон.

— Не ори — родителей разбудишь, — шикнул на него Сириус. — Не видишь, что ли — сбегаю. А ты чего пришел?

Сириус сел на подоконник, свесив ноги внутрь комнаты. Регулус ошарашено смотрел на него, хлопая глазами.

— Зачем?!

Сириус хмыкнул:

— Теперь ты не отвечаешь?

Регулус потупился и едва слышно произнес:

— Хотел попросить прощения...

— За что?

— Это ведь я написал родителям про твою... Ну, про ту девушку.

— Я догадался, — Сириус усмехнулся.

— Прости. Я хотел, как лучше... Я не думал...

— Как всегда.

— Что?

— Ты как всегда не думал. А стоило бы делать это хоть иногда. Ладно, не дергайся. Я тебе даже благодарен. Мы теперь все выяснили, и ноги моей больше не будет в этом доме.

— Ты что, серьезно?

— Еще как.

— Но... Сириус... Ты... Как же...

— Прости, Рег, но я здесь больше жить не могу. Потому что, в конце концов, или они убьют меня, или я убью их.

— Они же наши родители. Семья, — с тихим упреком произнес Регулус.

— Вот именно поэтому. Все, хватит болтать. И раз уж ты открыл эту проклятую дверь, я могу воспользоваться камином.

Сириус уже хотел спрыгнуть с подоконника, когда Регулус произнес:

— Не можешь. Они убрали куда-то весь летучий порох.