Межкультурные коммуникации

— Утвердительно, — совсем тихо сказал Сванн.

— Вот и решили.

Аманда встала.

— Это нелогично, — ещё тише возразил Сванн.

— Очень логично, здраво и безопасно для всех, — отрезала Аманда.

— Нелогично.

— Докажи.

Сванн тоже поднялся, убрал руки за спину и ещё выше поднял голову, чтобы смотреть Аманде в глаза.

— При контакте с вашим разумом любой вулканец сможет увидеть эту связь. И он может быть против.

Несколько секунд у Аманды ушло на то, чтобы собрать из двух фраз что-то осмысленное. Вулканцы обычно избегают намёков и предпочитают выражаться максимально конкретно — но Сванн, похоже, набрался плохого у друзей, раз сумел такое выдать.

— Это моя голова, — сказала Аманда твёрдо, — и я как-нибудь сама разберусь с теми, кто будет за или против чего-то, в ней находящегося. Я всё решила. Первое. Связь мы оставляем, только ментальных травм в классе мне не хватало. Второе. Тебе запрещено лезть в мои эмоции или мысли без разрешения. Третье, — Аманда улыбнулась и ласково потрепала Сванна по кончику уха, — я рада, что ты в порядке. И что у тебя есть замечательные друзья.

Т’Крин в восторг не пришла, но промолчала. В конце концов, что-либо сделать без разрешения Аманды было невозможно, а она на вмешательство согласия не дала.

* * *

Дома обнаружились Роза и Фрэнк. Сидящие на диване и вдохновенно целующиеся. Аманда вошла, разделась, пошумела очистителем — но внимания их не привлекла. И только после очень выразительного: «Какой приятный сюрприз!» — парочка распалась.

Фрэнк подскочил и, кажется, собрался обниматься, но Аманда остановилась его на подходе.

Роза тоже встала, подошла к Фрэнку и молча подняла руку, демонстрируя кольцо со здоровенным бриллиантом, почему-то на среднем пальце.

— Кто-то промахнулся с размером. И, знаешь, — Роза осмотрела оттопыренный палец, — я так и оставлю. Хоть какой-то толк будет.

Жест, и правда, вышел выразительным.

— Вас поздравлять?

— Меня да, — разрешила Роза, — а ему можешь соболезнования принести.

— Возражаю, — встрял Фрэнк, — мне тоже поздравления!

Аманда поздравила их, хотя и, может, слегка покривила душой. Она не могла понять, как относится к этому всему. Ей нравился Фрэнк сам по себе, нравилось, как он относится к Розе. Но его косвенное участие в проблемах вулканского посольства, захвате школы, её собственном путешествии в чёртову пустыню — забыть не удавалось.

Впрочем, это было не её решение и не её выбор. И если Роза решила, что её чувства к нему достаточно сильны, значит, Аманда пойдёт к ним на свадьбу.

— Есть ещё новость, — сказала Роза, дослушав поздравления. — Фрэнк теперь работает на Звёздный Флот и в ближайшее время должен переехать в Риверсайд, штат Айова. А раз уж я опрометчиво согласилась выйти за него замуж…

Аманда улыбнулась понимающе. В конце концов, они с Розой уже давно не жили вместе. И то, что теперь её дом будет не в Новом Париже, а в Айове, мало что изменит.

— Ты умрёшь со скуки в Айове.

— Я планирую торчать большую часть времени в космосе.

Роза рассмеялась, тряхнула головой и сказала:

— Я подумала, давайте отметим Рождество втроём? Нам, конечно, далеко до мистера Грейсона в вопросах организации безумия, но…

— Вообще-то, я планировала сидеть в баре с грустным лицом, — сообщила Аманда, — вы портите мне прекрасную картину.

— Это значит да, — перевела Роза, чмокнула Фрэнка куда-то в подбородок и устремилась на кухонную зону. В этот раз никаких компрометирующих тарелок там не было, но Роза, открыв камеру хранения, обернулась и спросила с нажимом:

— Мы отмечаем втроём? Или…

— Втроём.

Даже если бы Сарек не был приглашён на официальное мероприятие, даже если бы Аманда была настолько сумасшедшей, чтобы вовлекать вулканца в человеческий праздник, она бы ответила так же. Как минимум, потому что Фрэнку Ройсу и Сареку, пожалуй, лучше не встречаться в одном закрытом помещении.

Роза громко вздохнула и сообщила в пространство:

— Я выиграю пари.

— И не мечтай, детка, — отозвался Фрэнк, — я уже победил.

— Мне кто-нибудь расскажет о пари, в котором я явно участвую? — спросила Аманда в пустоту.

Пустота ответила хором:

— Нет.

Сначала проводить время с Розой и Фрэнком было приятно. Они играли с репликатором, на котором Фрэнк программировал немыслимые продукты и сочетания, потом болтали о Звёздном Флоте, обсуждали последние новости. Но чем ближе подступал вечер, тем сильнее Аманда ощущала волнение, с которым ничего не могла поделать.

Сколько смелости было вчера! Как мало её осталось сегодня.

В восемь Роза внезапно подорвалась и объявила, что им пора уходить. Она велела Фрэнку привести репликатор в нормальное состояние, сама утащила всё лишнее в утилизатор, а потом крепко обнимала Аманду перед уходом — так, словно они не собирались увидеться послезавтра, в Сочельник, а расставались на месяц.

Когда за Розой и Фрэнком закрылась дверь, стало хуже. Присутствие посторонних заставляло держаться, а оставшись в одиночестве, Аманда запаниковала. Идея под надуманным предлогом отменить прогулку к чертям всплыла в голове не один раз.

Можно было бы остановиться и обо всём как следует подумать, только от этого делалось ещё страшнее.

Аманда за свою жизнь общалась с множеством представителей разных рас. Она любила чужие культуры, с радостью и открытым сердцем воспринимала все различия и особенности. Но в одном она всегда была уверена: её работа никогда не пересечётся с личной жизнью. Дружба — это была та максимальная близость с представителем другой расы, которую она вообще допускала даже в мыслях.

Не то, чтобы это работало с Сареком даже в начале, правда?

Да как будто с людьми не хватало сложностей! Крис, с которым Аманда была знакома четыре года, прежде чем они начали встречаться, был временами крайне неприятной головоломкой. А ведь он человек. Обычный парень, мотивы поступков которого очень легко угадать.

Кто-то с другой планеты, из другой культуры — это гораздо сложнее.

Удивительным образом проще. Зелёная обезьяна, о которой было запрещено думать, вырвалась из-под контроля, и Аманда почти сумела ощутить ту волшебную тишину в мыслях, которая устанавливалась в присутствии Сарека. Мягкое касание его эмоций. Его горячие пальцы.

Паника отступила. Аманда спокойно собралась и в половине десятого вышла из дома.

Сарек ждал её на привычном месте, такой же неподвижный и спокойный, как всегда. Аманда спустилась по ступеням, пересекла улицу и уже собралась было поднять ладонь в приветствии, но не успела этого сделать. Рука Сарека встретилась с её. Осторожно он согнул все пальцы Аманды, кроме двух — указательного и среднего. И, двигаясь от ладони к подушечкам, провёл своими пальцами по её. Сказал спокойно:

— Это менее формальный вариант приветствия. Крайне неформальный.

Аманда прикусила губу, не сомневаясь, что он уже прочитал эмоции и понял, как именно она относится к такого рода неформальным приветствиям.

Было опять сухо, и они неспешно направились к выходу из дипквартала. Домики за стенами уже были украшены к Рождеству — не все, конечно, но по украшениям легко было угадать, где живут люди, а где — инопланетяне, решившие поддержать праздник. Далеко не все венки на дверях были еловыми. Далеко не все были зелёными. И далеко не все Аманда рискнула бы потрогать, не опасаясь потерять пальцы. Санты, намалёванные детскими руками на окнах, вполне могли бы составить космический Интернационал.

— Будет красиво, если пойдёт снег, — тихо произнесла Аманда, — хотя бы немного снега к Рождеству.

— Утвердительно, — согласился Сарек. Аманда фыркнула, подумав, что однажды точно оговорится, и взяла его за руку. Мгновенно стало и жарко, и волнительно, и непривычно, но удивительно здорово. Одновременно по-человечески — и совсем иначе.

Сарек держал её ладонь в своей очень бережно, словно боялся сломать. Или, может, для него это тоже было непривычно?

— Сегодня ко мне приходили Т’Крин и Сванн, — сказала Аманда, когда они вышли из жилого квартала на широкую улицу, по-прежнему держась за руки.

— Это логично. Эмоциональная связь между вам и Сванном должна быть разорвана, и я считаю неразумной настолько длительную задержку.

— Да-да, — кивнула Аманда, — всё логично, всё разумно, мы приняли решение, что связь останется. Конечно, Сванну запрещено лезть ко мне в голову, но…

Ничего не изменилось, но, в то же время, изменилось всё. Сарек точно так же держал её за руку, это прикосновение оставалось таким же невесомым и лёгким, но Аманда кожей почувствовала что-то чужое, яростное.

Как там Сванн выразился? «И он может быть против». Именно поэтому Аманда предпочла выложить карты на стол сразу.

— Боюсь, вы не имели возможности принять адекватное решение, поскольку не располагаете всей информацией, Аманда, — проговорил Сарек. И, опять же, интонация осталась прежней, но Аманда не сомневалась, что он недоволен.

— Напротив, я получила достаточно много информации. Возможно, мне не хватило письменных источников, но общую суть я поняла. Только… — она подняла голову и заглянула Сареку в лицо, — ребёнок многое потерял. Я не заставлю его проходить через болезненную и травмирующую процедуру ради того, чтобы уничтожить нечто, что я даже не могу почувствовать, что никак не мешает мне и не может навредить.

— В некотором роде, — после паузы сказал Сарек, — это делает юного Сванна вашим родственником.

— Пусть так, — пожала плечами Аманда.

— И это всё ещё нелогично. Если он не сможет справиться с разрывом связи, значит…

На этом моменте брови Аманды медленно поползли вверх. Она уточнила:

— Значит что?

— Что он недостаточно силён и не имеет ценности для общества.

Несколько мгновений Аманда осмысливала информацию. Потом остановилась, вырвала руку из пальцев Сарека и сказала медленно и раздельно:

— Я уважаю все культурные особенности всех рас. Но не говорите при мне, что ребёнок может не иметь ценности. Что… чёрт, что живое существо может не иметь ценности.

Сарек обернулся, приподнял одну бровь и сообщил:

— Но это логично. Если слабые мужчины будут передавать свои гены потомству…

— Я что-то стесняюсь спросить, — прошипела Аманда, чувствуя, что по-настоящему злится, — что вы делаете с мужчинами, у которых слабое здоровье.

— Аманда… — Сарек наклонил голову, — я чувствую ваше раздражение.

— Это не раздражение. Я в ярости.

— Я буду учитывать, что данная эмоция вами оценивается как ярость. Я не совсем понимаю, каким образом я только что сделал её более интенсивной.

Аманда закрыла глаза. Медленно выдохнула. Напомнила себе пятое главное правило межкультурных коммуникаций. Обнаружила с удивлением, что прямо сейчас оно не находит отклика в её душе. Потому что, оказывается, очень сложно принимать культурные различия, когда они затрагивают тебя лично.

— Простите, — сказала Аманда, открывая глаза. — Есть вещи, которые я не могу и не хочу понимать, пренебрежение чьими-то жизнями — одна из таких вещей. И, конечно, ни при каких условиях я не подвергну своего ученика опасности.