Межкультурные коммуникации

— Во-первых, физический контакт между персонами, не заключившими брак и не состоящими при этом в близкой степени родства, считается недопустимым. Во-вторых, эмоциональный контакт также недопустим. В-третьих, мужчина не должен находиться в доме женщины. В-четвёртых, женщине неприлично готовить еду мужчине, который не принадлежит ей.

— От последней формулировки повеяло не то феодализмом, не то рабовладельческим строем, — пробормотала Аманда себе под нос. — У меня есть крайне логичный вопрос, — она отложила нож, ссыпала нашинкованный небольшими кубиками пломик в кипящую воду, убавила температуру, обернулась и произнесла, глядя Сареку в глаза: — Почему ты всё это делаешь?

— Я полагаю, ты можешь вывести ответ путём логических построений.

— В моей культуре считается очень опасным что-либо додумывать за собеседника, поэтому я не могу.

— Потому что… — он немного опустил голову, но не разорвал зрительного контакта, — ты не вулканка. Я не могу обратиться к главе твоего клана и предложить объединение двух Домов, поскольку у тебя нет ни клана, ни Дома. Я не могу отбить тебя, бросив вызов сопернику. Единственный способ сделать тебя своей женой — это действовать по человеческим правилам. Это всего лишь логично.

У Аманды пересохло в горле. Очень захотелось проверить суп, но отвести взгляда она не могла.

— У тебя… очень хорошо получается действовать по человеческим правилам. А у меня по вулканским… совсем не выходит.

— Это не требуется, — сказал Сарек после паузы.

— Это вообще разрешено у вас? Связь с… чужаком?

— Никто, — веско ответил он, — не запретит вулканцу создать узы с партнёром, который подходит ему, если всё идёт добровольно и без принуждения. Разумеется, матриарх моего клана проверит твой разум, чтобы убедиться, что я не оказывал на тебя влияния.

Аманда повернулась к супу, добавила специй и накрыла кастрюлю крышкой.

— Я по-прежнему не понимаю твоих эмоций.

— Для меня всё это звучит… немного первобытно. И я не могу сказать, что отталкивающе. У нас в прошлом было много похожего. Династические браки, турниры, бои за женщину, иногда по правилам, а иногда и без них, но это прекратилось века назад. Я совершенно без ума от тебя, ты это и так знаешь. Но стоит мне подумать об общем ментальном пространстве, как…

— Я не могу понять твой страх. Разве тебе есть, что скрывать?

— Любому человеку есть, что скрывать.

Суп, к сожалению или к счастью, продолжал вариться, и стоять над ним было просто глупо. Так что Аманда отошла в сторону, посмотрела на Сарека и попросила:

— Дай мне время всё это уложить в голове, хорошо? И насчёт Рождества… Какова вероятность, что это моя последняя легальная возможность послать к чёрту тебя и твои официальные мероприятия?

Она улыбнулась, и, похоже, Сарек уловил её эмоции. Во всяком случае, ответил:

— Девяносто шесть целых восемьсот двадцать три тысячных процента.

— Мне бы твою веру в собственные силы…

— Вера не имеет никакого отношения к моим решениям. Это расчёт, основанный на…

Аманда была рада, что ей пришла в голову идея нарезать салат. Ещё лучше стало, когда она сунула Сареку нож, доску и закрученную чуть ли не спиралью фиолетовую капусту, и он занялся делом.

* * *

Кактус обмотали красной мишурой. Над дверью повесили два венка — один кривой, плод полуторачасовых страданий Аманды, второй — безупречно-ровный, итог взаимодействия Фрэнка с репликатором. Роза, подчиняясь одновременно традиции и собственной рассеянности, подпалила индейку. По шкафам в шесть рук протянули гирлянды. Фрэнк увидел на одной из них пульт управления и пропал — пока он что-то там пытался в нём доработать, Аманда с Розой распили бутылку отдающего спелыми апельсинами терпкого «Шардоне» и вспомнили про гимны. Версии из сети были признаны бездушными и нудными, и они приуныли — но тут по головидео позвонила мама, следом — папа в обнимку с улыбчивым чернокожим капитаном Эдвардсом и старшим помощником Ивановым. Все трое были с красных шапках с помпонами, трезвые, но оттого не менее весёлые. К тому моменту, как сумели вызвать на связь маму Розы, пение уже было в самом разгаре. Фрэнк поспорил с папой о каких-то технических деталях транспортации, мама Розы подозвала к экрану вторую дочь, застенчивую девчушку лет семи, и нового мужа. Мама Аманды тоже спросила про Сарека, но, к счастью, быстро отвлеклась на кактус.

Кактус привлёк и папино внимание, причём нездоровое, профессиональное. С офицером Ивановым они заспорили о том, как именно детям удалось его прорастить и на каком уровне шло скрещивание, начали сыпать терминами и что-то показывать на пальцах.

— Спасибо, мисс Грейсон, — сказал капитан Эдвардс, — теперь мой корабль ожидает засилье вулканских кактусов, они ведь не уймутся.

— Мне жаль, капитан, — неискренне ответила Аманда, вызвав всеобщий смех.

Конечно, ни команда корабля, ни остальные не могли оставаться на связи долго. Когда они отключились, в гостиной стало тихо.

Аманда всё же поставила неплохое исполнение классических рождественских песен и забралась в кресло с ногами. Роза растянулась на диване, устроив голову на коленях у Фрэнка.

На улице уже стемнело.

— У тебя всё хорошо? — спросил Фрэнк внимательно, и Аманда увидела, что Роза спит.

— Конечно.

— Тебе не отвертеться от сомнительного родства, сестрёнка. Свадьба в феврале. А я, знаешь ли, имею отвратительную привычку заботиться о членах семьи. Так что если твой ушастый посол тебя обидит…

Сразу вспомнились слова Шурака, сказанные им незадолго до Рождества. Что-то вроде: «Мне было бы печально, если бы он причинил вам вред. И я бы чувствовал себя обязанным встать на вашу защиту». Многовато защитников, особенно от одного вулканца, убеждённого пацифиста.

Аманда сказала об этом, а Фрэнк пожал плечами:

— Что можем. Пацифист он или нет, обидит тебя — и я лично позабочусь о том, чтобы Земля стала его последним назначением. И местом упокоения, пожалуй.

— Я… — Аманда хотела было сказать, что обойдётся без подобной защиты и справится сама, но Фрэнк вдруг прижал палец к губам и показал на Розу, мол, тише, разбудишь. Потом сам сказал:

— Не мешай большим дядям защищать тебя, нам приятно, а тебе не больно.

Сам он на большого дядю тянул с натяжкой, но пришлось просто махнуть на него рукой.

В положенное время, к половине десятого, Аманда накинула на плечи куртку и выглянула на улицу. Она понятия не имела, как долго Сарек будет оставаться на официальном мероприятии, сделала это по привычке.

И, как оказалось, не зря.

Сарек вошёл в дом, сразу завернул к ультразвуковому очистителю и только после этого обернулся к Фрэнку. Тот переложил голову Розы на подушку, встал, приблизился и поднял руку в традиционном приветствии.

— Живите долго и процветайте, — ответил Сарек, и после этого Аманда неуверенным тоном представила их друг другу.

— Вы наверняка имели удовольствие знать моего отца, — сказал Фрэнк беззаботным тоном, — Теодор Ройс. Да, вы работали вместе.

— Утвердительно, — проговорил Сарек.

Но прежде, чем Фрэнк снова успел открыть рот, Роза подняла голову от подушки, поморгала сонными глазами, спросила:

— Что там? — увидела Сарека, охнула, выругалась и немедленно подскочила с дивана. — Здравствуйте, посол! Я Роза Джонс, а эти сволочи могли меня и разбудить.

— Живите долго и процветайте, мисс Джонс, — бесстрастно ответил Сарек, а Роза тут же скривилась:

— Только Роза! Ненавижу эту фамилию. Так что, у нас второй заход? Что вы пьёте, посол? Алкоголь на вас вроде не действует, а мы тут все слегка пьяные. Нечестно.

— Секрет Полишинеля, — пожал плечами Фрэнк, — достань из холодильника коробку бельгийского шоколада, он там для того и лежит.

Аманда подумала, что хочет придушить Фрэнка и резко начала:

— Мы не…

— Употребление токсичных для организма веществ в процессе коммуникации является способом людей сделать эту коммуникацию менее стрессовой, я знаю. Очевидно мистеру Ройсу будет проще, если я также подвергнусь негативному воздействию, поэтому я не возражаю против шоколада.

Аманда повернулась к Розе, поймала её взгляд. Они обе пришли к общему выводу, что в этом раунде Сарек точно выиграл.

Было легко предположить, что станет неловко и напряжно. Но, к огромному удивлению Аманды, не стало. Она уступила Сареку любимое кресло, сама расположилась на широком подлокотнике дивана, Роза снова улеглась к Фрэнку на колени. Открыли третью бутылку белого вина. Изредка таскали у Сарека горький шоколад. Фрэнк заговорил о проблемах какого-то торгового соглашения с Орионом, Сарек сообщил, что он неправильно понимает суть конфликта. Пояснил. Фрэнк обозвал участников тупоголовыми идиотами, извинился и рассказал анекдот. Сарек заметил, что анекдот некорректен и не соответствует действительности. В общем, с поправкой на ругательства с одной стороны и поток процентов и вероятностей с другой, это походило на непринуждённую болтовню.

Повозившись, Роза сменила позу — теперь на Фрэнке лежали её ноги, а головой она прижималась к боку Аманды. Разговаривать не тянуло. Мужские голоса, более высокий тембр Фрэнка и низкий — Сарека, убаюкивали. Глаза закрывались сами собой.

Глухо, издалека донёсся смех Фрэнка и его слова:

— Своё сокровище я заберу. Эй, малыш, давай на ручки и домой?

Роза заворочалась и заворчала.

— Это нелогично…

Фрэнк приглушённо заржал, явно стараясь сдержаться и не наделать лишнего шума. Сказал:

— Дело ваше, посол, но если вам нужен совет опытного человека…

Совет было очень интересно послушать, но почему-то он пропал вместе со звуком. В следующий раз Аманда на несколько мгновений проснулась, поняв, что её куда-то несут. Ещё раз — уже в собственной прохладной постели. Конечно, предсказуемо, одна, но спать хотелось слишком сильно, чтобы об этом задумываться. Обняв подушку, Аманда погрузилась в бессмысленный цветастый сон, в котором точно были кактус, мишура и чья-то контрольная работа.