Волшебное стекло

Петунья резко втянула воздух. В свете подвешенных в воздухе Люмосов была отчетливо видна струйка черного дыма, сочащаяся из-под крестов.

— Что это? — шепотом спросила она, вцепившись в локоть Северуса.

— Там, похоже, похоронен не человек. Или таким образом перекрывали какой-то проход. А сейчас защита нарушилась, — тоже шепотом стал объяснять Северус. — Я кое-что почитал. Они хотят запечатать «это» обратно. Ну и заодно изучают все, что можно. И зеркало тут активируют. Практично.

— Все правильно, — подтвердил слушающий их разговор Фламель, — причем тут кто-то специально нарушил печати.

— Зачем? — страшно удивилась Петунья. — Оттуда же что-то лезет.

— Может, и хотели, чтобы вылезло, — заметил Фламель, — а может, по глупости что нарушили. Обычная история. Наивный юный маг или ведьма, изучив несколько приемов, начинают думать, что у них теперь все получится. И начинают чудить. Кто демонов призывает, кто Адское Пламя пытается в руническую ловушку заключить.

Петунья поежилась. Северус прижал локтем ее руку к себе.

— Не бойся!

— Да, мисс бояться нечего. Но об осторожности забывать не стоит. Идите сюда, здесь защитный контур для таких как мы, зрителей.

— Хорошо, сэр.

Под защитой зачарованного круга было не так страшно. Но все равно жутью тянуло. Невыразимцы вдруг резко отпрянули в стороны от плиты. Смит что-то коротко приказал. Его подчиненные тут же образовали круг и замерли. На каменную плиту поместили зеркало. Сам Смит поднял руки и запел на непонятном языке. Темный дым, как живой, словно бы замер на месте, свернувшись кольцами, потом вдруг ринулся вперед. Петунья в полном ужасе прижалась к Северусу, который выхватил волшебную палочку и прижал к себе девушку, защищая от страшной, неведомой опасности.

Дым снова замер, перетекая клубами одной формы в другую. Теперь в нем можно было различить серебряные искры. Смит пел. Сейчас он чем-то напоминал заклинателя змей, только вот вместо змеи было нечто непонятное и жуткое. Еще один бросок, клубящий черный дым упорно старался пробить защиту. Смит запел громче, словно усиливая давление, и медленно поднялся в воздух. Нечто, хотя, может быть, это был и некто, бросалось из стороны в сторону. Другие невыразимцы подхватили песнь своего предводителя. Дым медленно стал втягиваться в зеркало, которое засветилось мертвенным голубоватым светом. Смит резко развел руки в стороны, а затем хлопнул в ладоши. Круг невыразимцев тут же распался. Они торопливо принялись зачаровывать то место, откуда появился странный дым. А сам Смит нанес последнюю руну на раму зеркала и четко проговорил слова, завершающие ритуал. Все вокруг осветила яркая вспышка.

— Прекрасная работа, — спокойно проговорил Фламель.

Петунья вспомнила о том, что надо дышать. Северус все так же прижимал ее к себе. Наконец он очень медленно ослабил хватку.

— А что это такое было? — шепотом спросила Петунья.

— Скорее всего, здесь был какой-то проход в иной мир, — ответил Фламель, — в свое время его запечатали. Должен заметить, что такие печати весьма надежны. А вот кто и зачем их нарушил, узнают наши друзья. Может быть, это просто кто-то любопытный тут полазил. А может и кое-что похуже. Кому-то мог понадобиться источник темной энергии. Или кто-то решил навредить тем, кто живет поблизости.

Послышались хлопки аппарации.

— Что здесь происходит? — спросил грозный голос.

— Отдел Тайн, — ответил Смит, — ликвидируем прорыв темной энергии. Кто-то нарушил печати. Неужели детекторы сработали?

— Поступило сообщение, что некто вскрывает маггловскую могилу, — ответил один из авроров, видимо старший группы.

— Лучше бы стукнули, когда тут все печати нарушили, — сказал Смит, — умники. Могила! Самих их в такую могилу заживо. Сейчас последнюю печать восстановлю, и можем отправляться.

— В старые времена такие печати укрепляли кровью тех, в ком текла кровь волшебных существ, — пояснил Фламель, — там наверняка кости остались.

— Да, мы нашли детский череп, — подтвердил невыразимец, — а разрыли, похоже, кладоискатели. Такое часто бывает. Денег хотят, а мозгов нет.

Петунья поежилась. Значит, здесь принесли в жертву какого-то ребенка. Юную ведьму или колдуна. Сделали из него хранителя. А потом, много веков спустя, кто-то разрыл жуткую могилу в поисках легкой наживы…

— Но если о таких вещах известно, — тихо сказала она, — то что тут рассчитывали найти?

— Могли и из любопытства раскопать, — пожал плечами невыразимец, — особенно если считали, что могила маггловская. Что-нибудь ценное искали.

— Фу! — поморщилась Петунья. — Гробокопатели.

— Они самые, — кивнул Фламель, — дурное дело. Хотя, если разрывают очень старые могилы, то это считается археологией. Такие раскопки курируют гоблины. У них целый штат разрушителей проклятий есть.

— У гоблинов? А я и не знала, — Петунье стало любопытно.

— Ага, — сказал Северус, — говорят, что платят хорошо. Вот только работа уж больно опасная. Многие знания утрачены. К тому же гоблины людей не любят. Они для них мясо. Хотя, конечно, основным приемам учат. Остался в живых, считай, повезло. Сами гоблины лезут в раскоп, когда все ловушки обезврежены.

— И на такую работу идут? — удивилась Петунья.

— Так ведь платят за нее весьма щедро, — усмехнулся Фламель. — К тому же и авантюристов на свете хватает. Им опасность только кровь горячит. Только вот живут они недолго.

Северус мрачно смотрел на зеркало, которое наконец перестало светиться. Жуткий артефакт бережно упаковали.

— Возвращаемся, — сказал Смит, доставая из кармана порт-ключ.

Авроры аппарировали. Невыразимцы и их гости вернулись в Отдел Тайн. Но нормального разговора не получилось. Смит, заполучивший вожделенный артефакт, буквально выжил всех из своего кабинета.

— Рискуешь, Джонни, ох, рискуешь! — покачал головой Фламель на прощание.

Переместиться домой можно было камином, что Петунья и сделала, попрощавшись со всеми. Было уже довольно поздно. Адреналин медленно уходил, и девушка чувствовала упадок сил. Хотелось спать. А что-то интересное можно будет и потом узнать, сейчас все равно никто ничего не скажет.

Кто же все-таки разрыл то место и уничтожил печати? Может быть, удастся найти этих мародеров? Кто знает. В любом случае, ее ждала интересная работа для самого Фламеля. А потом стоило, наконец, заняться арлекиновым стеклом. И сделать люстру для Лестранжа.

Первое сентября подкралось незаметно. Письмо от Северуса пришло уже на другой день.

— Что пишет? — с улыбкой спросила миссис Эванс.

— Сову он пристроил в первый же вечер, — сказала Петунья, — на первый курс Слизерина поступили брат с сестрой из бедной семьи. Пишет, что дети счастливы.

— Хорошо, — кивнула миссис Эванс, — и детям в радость, если родители купить не смогли, и сове хорошо.

Петунья кивнула. Из письма выпала записка от Джеральда и Джеральдины Моррис с благодарностью и обещаниями заботиться о птице. Это было приятно. К тому же эти дети точно не дадут Рози заскучать без дела. Северус написал и о том, что передал колбы Слагхорну. Тот передавал привет и слова благодарности и обещал поделиться своими впечатлениями от интересной новинки. Кроме того, Северус получил разрешение от декана отлучаться из Хогвартса, если ему это понадобится для работы с Фламелем и мисс Шервуд.

«Так что, если что, то я с удовольствием поработаю вместе с тобой. Это такой фантастический опыт. Не забывай про меня, пожалуйста».

Сова Принца с аппетитом поглощала бекон.

— Ты же подождешь, пока я напишу письмо? — спросила у нее Петунья. — Хорошо?

— Ух-ху!

«Привет, Северус! Спасибо, что пристроил сову. Надеюсь, что у новых хозяев ей будет хорошо. Обязательно напиши про колбы. Если все будет в порядке, то я сделаю набор для Мунго. Пока заказов, для которых нужно варить зелья, не было. Но если что, то я обязательно тебе напишу. Что будет нужно для того, чтобы тебя отпустили? Мое письмо или разрешение от мистера Принца?» А вместо подписи она нарисовала цветок петуньи.

И сова отправилась в полет.

Наверное, кто-то все-таки сглазил арлекиновое стекло. Потому что не успела Петунья отправиться в свой домик в лесу, как камин полыхнул зеленым, и оттуда донесся голос Рабастана Лестранжа.

— Мисс Шервуд, вы дома? Можно зайти?

— Конечно, мистер Лестранж, заходите.

Он вежливо раскланялся, уселся в предложенное кресло и тоскливо уставился на хрустальную люстру.

— Мисс Шервуд, — начал он, — кажется, ваш отец говорил, то нашел ту люстру, что вы восстановили для меня, где-то на рынке?

— С ней что-то не так? — спросила Петунья.

— С ней, как раз, все замечательно, — вздохнул Рабастан, — я бы даже сказал, слишком хорошо. Она висела в моей комнате для отдыха, когда ее увидела Белла. Теперь она висит в ее будуаре. Это несколько некрасиво со стороны моей невестки, вы не находите? А мой брат считает, что ей все можно.

— Леди Лестранж отняла у вас люстру? — переспросила Петунья.

Рабастан скорбно покивал.

— Добрый день, — поздоровалась с ним миссис Эванс, — чаю не желаете?

— С удовольствием, — младший Лестранж встал и поклонился.

— Такую люстру не так-то просто найти, — покачала головой Петунья, — те, что сохранились, чаще всего переделаны под электрические лампочки. Тут разве что попробовать убрать все переделки. Или заказать бронзовые части отдельно.

— Видите ли, — Рабастан с благодарным кивком взял из рук миссис Эванс чашку с чаем, — мне грела душу мысль, что это настоящая старинная вещь. Новая будет восприниматься… как-то не так.

Петунья кивнула. Она прекрасно понимала младшего брата лорда Лестранжа. В старинных вещах было свое очарование.

— Я попрошу отца поискать для вас еще одну люстру, — сказала Петунья, — но это может занять некоторое время.

Рабастан вздохнул.

— Спасибо! Надеюсь, мне не придется долго ждать. И еще сильнее надеюсь, что Белла не утащит и эту люстру.

Он допил чай и откланялся.

— С ума сойти! — пробормотала миссис Эванс. — И кто бы мог подумать, что такие вещи так ценятся! Обязательно скажу Питеру, пусть поищет хорошенько.

— У папы уже настоящий нюх на такие вещи, — улыбнулась Петунья, — уверена, то у него все получится. А я отправляюсь в мастерскую.

— Печенку не забудь, — сказала миссис Эванс, — и сливочки свежие. А еще стейк. И передавай привет своим питомцам.

— Обязательно, мама.

Петунья подхватила небольшую корзиночку и активировала порт-ключ.

— Как думаешь, мистер Кэрт, я наконец смогу заняться тем, чем хочу? — мрачно спросила она, раскладывая угощение по мисочкам.

— Мур-р-р? — кот даже на мгновение отвлекся от вкусной еды.

— Вот прямо сейчас и займусь, — решительно сказала Петунья, — пока еще что-нибудь не случилось.

Цвет для стекла был выбран нежно зеленый. Современная техника включала в себя прессовку, но Петунья уже привычно сформировала несколько вазочек и флаконов, теперь оставалось осторожно распылить оксид хрома по горячей поверхности, а после остывания снова обжечь готовое изделие. Через несколько часов перед ней стояло несколько красивых вещиц, поверхность которых переливалась, как мыльный пузырь.