История Мародеров

— Никак, на свидание собралась?

Джулия и Элинор тут же навострили уши, но Лили только пожала плечами, будто не поняла о чем речь.

Джеймс уже ждал ее неподалеку от хижины, подкидывая и ловя снитч. Сколько времени эта его манера страшно раздражала Лили, а теперь она невольно залюбовалась. Во-первых, сейчас он не играл на публику, поскольку вокруг никого не было. А во-вторых, надо признать, выглядела эта игра очень эффектно: у Джеймса была потрясающая реакция и ловкость, а, кроме того, невероятная грациозность движений. Вдруг появилось совершенно иррациональное желание запустить пальцы в его лохматую шевелюру и взлохматить ее еще больше.

— Привет!

Джеймс вздрогнул и, как-то виновато на нее посмотрев, поспешно засунул снитч в карман. Лили слегка улыбнулась — видимо, решил, что она опять будет его упрекать в позерстве.

— Пошли?

Лили кивнула и двинулась следом за ним к Запретному лесу. Что-то в последнее время она все чаще и чаще нарушает правила. А еще староста! Однако было в этом и что-то такое... непреодолимо привлекательное. Не зря же говорят, что запретный плод сладок.

Запретный лес весной был совсем не таким как зимой. Тогда он производил несколько жутковатое впечатление, а сейчас было даже не понятно, почему он запретный. Единственным его отличием от обычного леса было отсутствие пения птиц. Зато в воздухе стоял густой аромат цветов. Отошли они не очень далеко — ровно настолько, чтобы никто не мог увидеть их ни из замка, ни со школьного двора.

— Готова? — Джеймс хитро улыбнулся.

Лили молча кивнула, и в следующее мгновение перед ней стоял невероятно красивый величественный олень. Вокруг глаз у него были светлые отметины, повторяющие форму очков.

— Красавец! — восхищенно выдохнула Лили и ласково погладила оленя по шелковистой морде и мягкому носу.

Тот фыркнул и переступил ногами. Его карие — человеческие — глаза весело и довольно блестели. Лили оценила свой рост и высоту оленя и недоуменно спросила:

— И как же я на тебя заберусь?

Сохатый немедленно опустился перед ней на колени.

— Спасибо.

Лили залезла ему на спину, крепко обхватив шею руками, и он осторожно, стараясь не испугать ее, поднялся на ноги. Сначала Сохатый шел довольно медленно, давая ей время привыкнуть, а потом побежал все быстрее и быстрее. И вот они уже несутся через Запретный лес широкими прыжками. Лили крепче прижалась к шее оленя, ощущая щекой теплую шелковистую шерсть. Ей, всегда боявшейся высоты, почему-то было совершенно не страшно во время этой скачки. Почему-то казалось, что пока он рядом, с ней не может произойти ничего плохого.

Но если Лили думала, что это была быстрая скачка, она глубоко заблуждалась: Сохатый выбежал из леса на поле, где-то в окрестностях Хогсмида, и здесь, где не было ни деревьев, ни кустов на каждом шагу, помчался так, что дух захватывало. Высокие полевые травы расступались и вновь смыкались за ними. Теплый весенний ветер свистел в ушах, бил в лицо и трепал волосы. Лили отстраненно подумала, что после этой прогулки она будет взъерошенной не хуже Джеймса. Хотелось кричать и смеяться от счастья. Встретившуюся им по пути узенькую речку они просто перепрыгнули одним махом. Лили взвизгнула и еще крепче вцепилась в шею оленя, а потом рассмеялась и легонько шлепнула его:

— Показушник.

Но в ее голосе было слишком много веселья, чтобы принять ее реплику за упрек, и олень довольно фыркнул.

Вернулись они буквально за десять минут до отбоя и со всех ног кинулись в Гриффиндорскую башню.

— Ой, у меня же дежурство сегодня! — Лили хлопнула себя по лбу. — Как я могла забыть?!

— Ты только так, как есть, не ходи, — усмехнулся Джеймс.

— А что?

— Загляни в зеркало — узнаешь.

— Это что еще за намеки? — Лили грозно нахмурилась.

Джеймс рассмеялся и отпрыгнул в сторону, спасаясь от ее праведного гнева. Она хотела уже запустить в него чем-нибудь, но побоялась, что если начнется потасовка, она точно опоздает на дежурство.

— Тебе крупно повезло, Джеймс Поттер, что я тороплюсь!

— Не сомневаюсь, — насмешливо согласился этот нахал и совсем другим тоном добавил: — Спокойной ночи, Лили.

— Спокойной ночи, — уже начав подниматься, она обернулась: — Джим?

— Да? — его глаза прямо-таки засияли, когда она назвала его уменьшительным именем.

— Спасибо. Это было чудесно.

— Обращайся, — он улыбнулся и взлохматил себе волосы.

Никогда раньше Лили не замечала, как ему идет эта мальчишеская улыбка. Он стоял внизу, засунув руки в карманы, и был невероятно привлекательным с этой своей небрежной позой, взлохмаченными волосами и веселыми искорками в теплых карих глазах. Лили тряхнула головой, чтобы привести мысли в порядок и, махнув ему в последний раз рукой, бегом поднялась в свою спальню, где была встречена удивленными возгласами соседок и вопросом Алисы:

— Ты откуда в таком виде?!

— Да что ж вам всем мой вид так не нравится? — шутливо посетовала Лили и подошла к зеркалу.

И едва поверила в то, что там увидела. Нет, эта растрепанная девушка с пылающими щеками и горящими каким-то невероятным пламенем глазами, не могла быть Лили Эванс.

— Однако... — озадаченно произнесла она.

— Ну, и кто этот счастливчик? — хитро спросила Джулия.

— Ты о чем? — Лили уставилась на нее с искренним недоумением.

— В кого ты влюбилась? Ты же со свидания пришла? — уточнила Элинор.

— Да с чего вы взяли? Не было у меня никакого свидания. Просто... дружеская встреча.

— С мальчиком?

— А что, с мальчиком нельзя дружить?

— Ну да, ну да, — Джулия насмешливо покачала головой. — От друзей, знаешь, с таким лицом не возвращаются...

Лили фыркнула:

— Некогда мне с вами спорить. У меня дежурство через пару минут.

С этими словами она гордо удалилась в ванну, не обращая внимания на смешки девчонок, чтобы умыться и причесаться, как следует.

Все дежурство в паре с равенкловцем Мэтью Спрингом она улыбалась с мечтательным выражением на лице, односложно и невпопад отвечая на его вопросы. В конце концов, он сдался и оставил попытки завязать разговор.

* * *

Пролетел май, прошли экзамены, в Хогвартсе остались только семикурсники на выпускной бал, остальные же студенты разъехались по домам.

В начале июля Мародеры все вместе отправились в лес на севере страны, подальше от всякого человеческого жилья, чтобы провести там полнолуние. Этот лес они отыскали еще в Пасхальные каникулы, заранее проверяя места, где нет людей. Родителям Ремус сказал, что хочет провести эти дни один и знает безопасное место. Они протестовали, конечно, решив, что он убегает от них, чувствуя себя обузой, но в итоге сдались.

Лес этот находился в глухих, совершенно необитаемых местах, и там точно исключалась возможность наткнуться на людей. Три дня подряд с наступлением ночи они носились друг за другом, пугая зверей и птиц, наслаждаясь свободой, молодостью и силой. В школе Ремус никогда не мог полностью расслабиться: слишком близко был Хогсмид, да и Хогвартс. Это постоянно заставляло его нервничать, бояться, что однажды они встретят людей во время своих вылазок и друзья не смогут его удержать. А здесь он мог забыть обо всем и почти наслаждался их звериными играми. Днем, оставив Ремуса под присмотром Питера, Джеймс и Сириус аппарировали в ближайший населенный пункт и приносили оттуда еду и шоколад.

Бледный и измученный, но несмотря ни на что счастливый Ремус задумчиво изрек, когда они покидали лес:

— Никогда бы не поверил, что скажу это, но... полнолуние в этот раз было для меня... радостным.

Кажется, он сам удивился, что сказал такое.

Когда Ремус полностью оправился, Мародеры решили навестить девушек. И начали с Лили.

Увидев их на пороге своего дома, она была удивлена, но, судя по всему, удивлена приятно. Во всяком случае, она сразу заулыбалась и пригласила их на чай, сообщив, что они прибыли как раз ко времени послеполуденного чаепития.

Семья Эванс, включая Петунью, про вредный характер которой они были наслышаны от Алисы, уже сидела за столом. Джеймс оценивающе посмотрел на худую белобрысую девицу с недовольной миной на лице, ни капли не похожую на Лили. Казалось невозможным, чтобы эти две девушки были сестрами. Зато про мистера и миссис Эванс можно было сразу сказать, что это родители Лили. Она не была явной копией матери или отца, но походила на обоих одновременно. Яркие зеленые глаза и нежный овал лица она унаследовала от матери, молочно-белую с россыпью едва заметных веснушек кожу — от отца. А вот темно-рыжие волосы, похоже, были своеобразным сплавом отцовской пшеничного цвета шевелюры и материнской каштановой. Вот интересно, в кого же старшая дочь у них блондинка?

— Мам, пап, — спросила Лили, войдя в комнату, — вы не против гостей?

— Вообще, нет, — несколько растерянно ответила миссис Эванс, оглядев их компанию. — Но хотелось бы, чтобы предупреждали заранее.

— Для меня это тоже сюрприз, — возразила Лили.

— Извиняемся за столь внезапное вторжение, — произнес Ремус. — В наше оправдание могу сказать, что мы не предполагали, что попадем к столу.

— Может, нас оправдает и то, что мы не с пустыми руками, — добавил Джеймс, доставая пакет с волшебными сладостями, который они прикупили по дороге.

Лили, посмотрев на этот пакет, потом на сестру, едва заметно усмехнулась.

Родители Лили живо интересовались волшебным миром, и парни больше говорили, чем ели, предоставив хозяевам оценить принесенное ими угощение. Что касается Петуньи, она хоть и делала вид, что все это ей глубоко противно, слушала, тем не менее, затаив дыхание.

— ...и она тогда вдруг раз — и делается похожей на ангелочка: кудряшки золотистые, голубые глаза на пол лица, и выражение на ее хитрой мордочке такое умильное-умильное. Просто золото, а не ребенок! — Сириус рассказывал про их последний визит к его кузине Андромеде и про свою дорогую племяшку. — Но Меди этим не проймешь. Зато Тед, по-моему, с трудом сдерживался, чтобы не начать хохотать.

— И многие из вас так могут менять внешность? — заинтересованно спросил мистер Эванс.

— Нет, — Сириус качнул головой. — Метаморфы очень редко встречаются — уникальный дар.

Он явно гордился своей необычной племянницей.

В течение всего его рассказа Петунья смотрела на него, чуть ли не открыв рот. Джеймс усмехнулся. Все-таки Сириус — невозможный человек: умудряется расположить к себе даже таких вредных и недоброжелательных людей, как Петунья Эванс. Хотя, возможно, тут все дело просто в том, что она девушка, а еще ни одна девушка не могла остаться к Бродяге равнодушной. Не отрывая взгляда от Сириуса, она рассеянно взяла шоколадную лягушку и открыла коробку. В следующий миг гостиную огласил истошный визг. Все подпрыгнули и удивленно воззрились на Петунью.

— Она... она... д-д-вигается!.. — пробормотала девушка, глядя круглыми глазами на прыгающую по столу лягушку.

— Извини, мы должны были предупредить, — виновато вздохнул Ремус. — Волшебные сладости часто двигаются.

Лили закусила губу, пытаясь сохранить серьезное лицо. Да уж, если добрая и сострадательная ко всем Лили совершенно не сочувствует своей сестре, как же та ее замучила?! Питер тем временем поймал шоколадную лягушку и услужливо протянул ее Петунье, но та с ужасом и отвращением оттолкнула его руку. Пит пожал плечами и съел лягушку сам. Петунья посмотрела на него так, точно у него появилась вторая голова. Похоже, ей очень хотелось немедленно уйти из-за стола, но она почему-то осталась до конца.