Предел Спасения

— Может быть, я лгу, — сказала она.

— Вы можете. С вами, Доктор Керт, намного сложнее сказать. Может быть, конечно, вы просто притворяетесь, потому что проболтались.

— Вы никогда не узнаете.

— Давайте прекратим беспокоиться обо мне, — сказал он, так живо, как только смог изобразить. — Что насчет вас? Вам нужен перерыв? Это очень трудно. Могу я предложить вам плечо, что поплакать? Теплое объятие?

— Вы никогда не прекратите, так ведь? — спросила Керт. — Настанет день, и я просто позволю вам делать, что хотите, просто чтобы заткнуть вас.

— Я—я не знаю, что сказать...

— Слава Трону.

Он пошел к двери.

— Я думаю, Гаунт должен знать.

— Нет, — сказала она.

— Может быть не раньше, но сейчас он должен знать. Он бы хотел знать. Слушайте, я сейчас пойду и расскажу ему, что произошло, если позволите.

— Я это сделаю, — сказала Керт.

Элоди была одна в жилище Даура, когда в люк постучала Комиссар Фейзкиель.

— Капитана здесь нет, — сказала Элоди. — Он тренируется в трюме.

— Это вас я хотела увидеть, — сказала Фейзкиель.

— Меня?

Фейзкиель вошла, сняла фуражку, и закрыла люк.

— Есть маленькая проблема, Мамзель Дютана. Я уверена, что ничего страшного, поэтому я хотела посмотреть, можно ли это уладить без шумихи.

— И какая? — спросила Элоди. Она расслабила руку, все еще на перевязи. Ее голова снова начинала болеть.

Комиссар вытащила пару листков бумаги из кармана плаща и развернула их.

— Мы производили уборку после инцидента со стрелком. Кстати, мои комплементы, за спасение бедного ребенка.

Элоди кивнула.

— Транспортная палуба была беспорядком. Мебель сломана и перевернута, вещи валяются, — сказала Фейзкиель. — Мы нашли эти бумаги под койкой. Они упали и залетели под нее. Простите меня, я прочла их, чтобы выяснить, кому их нужно вернуть. Они принадлежат вам. Вы подписали их здесь, и здесь.

— А, да, — произнесла Элоди. Она смутно помнила формы, которые ей подсунули.

— Мне нужно задать вам простой вопрос, — сказала Фейзкиель. — Иногда люди хотят держать такие вещи в тайне, в таком случае мы сейчас это сможем прояснить, только между нами, и больше ничего не нужно будет говорить. Вы… вы принимаете поздравления?

— Поздравления? Я не понимаю.

— Вы с Капитаном Дауром поженились? Иногда это делается в тайне, я знаю. Возможно, до того, как мы покинули Меназоид Сигму?

— Поженились? — спросила Элоди. Она сглотнула. — Нет. Нет, не поженились.

— Не поженились? — спросила Фейзкиель.

— Нет, если конечно я не вышла замуж и не знаю об этом. Он мог жениться на мне, чтобы я этого не знала?

Фейзкиель улыбнулась. — Нет, мамзель.

— Даже не заполняя форму?

— Нет.

— Тогда мы не женаты.

Фейзкиель нахмурилась, ее лицо стало печальным.

— Тогда у нас есть проблема. Эти бумаги, которые вы подписали, часть сертификата на пособие вдовы. Такая жена сможет заявить требования после смерти при исполнении ее супруга. Пенсия вдовы, мамзель.

— Оу.

— Если вы не женаты, тогда такое требование незаконно. Попытка обмануть Муниторум. К несчастью, такой вид обмана весьма обычен, из-за большого числа Гвардейцев на службе.

— Я об этом не знаю, — запинаясь сказала Элоди. — Мне просто дали бумаги на подпись. Мне сказали, что это что-то связанное с бондом. Я не пыталась никого обмануть. Пожалуйста, я не пыталась.

Фейзкиель уставилась на нее, сузив глаза.

— Я вам верю, — сказала она.

— Надеюсь на это, — сказал Бан Даур.

Они не слышали, как он вошел в каюту. С него капал пот, и ему нужно было в душ. Время тренировки для его роты на этот день закончилось.

— Мне нужно услышать это с самого начала? — спросил Даур.

— Жульническое требование на получение пенсии всплыло наружу, — сказала Фейзкиель. — Вовлечена ваша сожительница, но мне кажется, что она невиновна. Меня обязали расследовать. Мамзель, кто дал вам эти формы? Кто сказал вам подписать их?

— Я забыла. — Она мгновение подумала. — Нет… это был Костин.

— Чем, сказал он, они являются?

— Они как-то связаны с бондом. Там был он, и Капитан Мерин. И еще несколько солдат, я уверена. Я не могу вспомнить, кто. Они ходили с формами между людей. Они говорили, что это обычная канцелярская работа. Это было прямо перед тем, как человек начал стрелять.

Фейзкиель кивнула.

Элоди посмотрела на Даура.

— Мы же не женаты, так ведь? — спросила она.

Даур заморгал. Он засмеялся, а затем остановился.

— Нет, — сказал он. — Я думаю, ты бы помнила.

Элоди не смеялась. Она встала и пошла к одному из настенных шкафчиков. Неловко, работая только одной рукой, она открыла его, вытащила формы прошения и протянула их Дауру.

— Тогда, что все это значит? — спросила она. Она потрясла документами. — Прошение на Разрешение Жениться. Что это значит? Почему ты заполнил их? Если ты собирался жениться на мне, почему меня не спросил? Это из-за той суки?

— Что? Кого?

— Жукова! Жу-мать-ее-кова!

— Что?

Фейзкиель встала.

— Капитан, мне нужно идти. Я должна разобраться в этом вопросе. Я еще вернусь с вопросами. Вам, явно, надо провести разговор с Мамзель Дютаной, частью которого я быть не должна.

На пятом круге тренировочного курса, Феликс Часс поскользнулся и упал на крутом подъеме. Он устал до костей, и не хотел показывать это. Он хотел произвести впечатление на других Гвардейцев. Он всегда считал, что он в хорошей форме, но тренировка была изнурительной.

Призраки, даже солдаты из пополнения, казались намного сильнее и в более хорошей форме. Даже Далин, который оставался поблизости, чтобы присматривать за ним, обладал резервами выносливости, которую Феликс находил тревожной. Лазерная винтовка была мертвым грузом в руках Феликса. Он ощущал себя медленным, спотыкающимся на подъемах, неумело проползающим препятствия.

Затем он упал.

— Вероятно, не привык к тяжелой работе, а? — заметил Диди Гендлер, помогая Феликсу подняться.

— Я в порядке.

— Вероятно, это все слегка шокирует после жизни, которую ты знал, — добавил Гендлер. В его глазах был злобный взгляд.

— Я в норме, — сказал Феликс.

— Сегодня никакого милого телохранителя, чтобы она понесла тебя на своей спине? — спросил Гендлер.

— Она занята.

— Продолжай, Гендлер, — сказал Ладд, подходя. — Или я заставлю тебя снова пробежать круг.

— Просто пытаюсь помочь, — сказал Гендлер. Он побежал, бросив токсичный взгляд на Феликса.

— Иди, отдохни на скамейке, — сказал Ладд Феликсу.

— Почему вы меня просто не пристрелите? — ответил Феликс.

— Что?

— У меня есть все, чтобы доказать, так что, пожалуйста, не делайте мне хуже. Они думают, что я ничто. Привилегированный ребенок.

— Они так не думают, — сказал Ладд.

— Черт с ними, если думают. Я собираюсь продолжить, комиссар. Мне не нужны никакие поблажки.

— Я пробегу курс с Чассом, — сказал Далин, подходя, обогнав Феликса на круг.

— Просто продолжай, — сказал ему Ладд.

— Полковник-комиссар просил меня присматривать, — сказал Далин.

— Тогда вперед, оба, — сказал Ладд.

На краю дорожки, смотря на последние упражнения в пути, Харк остановился рядом с Колеа.

— Они, явно, влюбились в него, — сказал Харк.

— Кто?

— Мой парень и твой, Гол. Нахум и Далин. Посмотри, как они пытаются победить друг друга, чтобы стать новым лучшим другом Часса.

— Они не глупые, — сказал Колеа. — Сдружиться с сыном командира – быстрый путь к повышению или приличному покровительству.

— Полк так не работает, — сказал Харк.

Колеа посмотрел на него, и улыбнулся. Он похлопал Харка по руке.

— Для умного человека, ты иногда удивительно наивен, Виктор, — сказал он. — Все полки так работают, даже самые лучшие. Это – Имперская Гвардия.

— Вот вы где, — сказала Луна Фейзкиель, подходя к ним.

— Есть проблемы? — спросил Харк.

— Я не знаю. Я пока не понимаю, что с этим делать. — Она вручила Харку сложенные бумаги с подписью Элоди Дютаны.

— Я хотела посмотреть, куда, по вашему мнению, мы должны пойти с этим, — сказала она.

— Ты собирался просить меня выйти за тебя, а затем не сделал этого, — сказал Элоди.

— Это совсем не так, — сказал Даур.

— Тогда, зачем эти бумаги? Это прошение?

— Ладно. Все так. Слегка так.

Элоди сделала глубокий вдох.

— Значит, это Жукова, — сказала она, несколько быстро. — Она появилась, и ты вспомнил свой старый роман, и, внезапно, женитьба на мне не стала казаться такой уж и отличной идеей...

— Ох, Трон, — сказал Даур. — Пожалуйста, послушай меня. Жукова ничего для меня не значит. Я знал ее давным-давно, в Защите Улья на Вергхасте. Она была очень молодой. Невероятно глупой, тоже. Она вешалась на всех.

— Включая тебя? — спросила Элоди.

— Да, включая меня. Ей нравятся… амбициозные и успешные мужчины. Офицеры. Я какое-то время был в ее прицеле, но это никогда не было взаимно. Было просто интересно снова ее увидеть. Напоминание о старых временах, о давно погибших общих друзьях. Я просто был вежлив.

Она фыркнула.

— Ты, на самом деле, так ревновала? — спросил Даур.

— Да. И всегда буду.

Он кивнул, полупожав плечами.

— Это честь быть объектом такой ревности, — сказал он.

— Что насчет прошения? — спросила она. — Объясни-ка это.

Он был тих долгое время.

— Я хотел просить тебя выйти за меня, — наконец-то он тихо сказал. — Я подготовил бумаги, готовые для подписи Гаунтом. Затем я осознал, что время было плохим. Понимаешь, из-за того, как бы это выглядело.

— Что ты имеешь в виду?

— Гвардейцы, которые женятся в канун войны, они делают это только по одной причине.

— И по какой?

— Потому что они предполагают, что погибнут, — сказал Даур. — Они хотят убедиться, что у их жен есть документы в помощь их законным требования на получение пенсии вдовы от Муниторума. Они это делают, чтобы их супруг имел право на пособие. Они это делают, потому что они не возвращаются назад.

Он посмотрел на нее.

— Я хочу вернуться назад, — сказал он, — и я не хотел, чтобы ты думала, что я не собираюсь.

Керт не захотела воспользоваться внутренним корабельным воксом или послать сообщение по каналам связи. Это было слишком безликим. Она отправилась к жилищу Гаунта и тихо постучала в люк.

Когда он не ответил, она позволила себе войти внутрь, намереваясь оставить ему записку, чтобы он пришел к ней.

Маддалена как раз выходила из спальни. Она была голой. Когда она увидела Керт, она не схватила одежду или что-нибудь еще, чтобы прикрыться. Она схватила оружие и направила его на доктора.

Керт вскрикнула и попятилась, подняв руки.

Вошел Гаунт, накидывая на талию простыню.

— Убери это, — сказал он Маддалене. — Это Доктор Керт.

Маддалена опустила оружие, положила его, и исчезла, голая и длинноногая, в спальне.

— Неловко, — сказал Гаунт. — Прости.

— Да. Мне не следовало входить без разрешения.

— Я предполагаю, что это важно, Анна.

Она кивнула.

— Из чистого любопытства, как долго это уже происходит...

Она остановила себя.

— Забудь, — сказала она, закрывая глаза и тряся головой. — Это не мое дело, и было неподобающе с моей стороны спрашивать.

Гаунт выглядел испытывающим неудобство. Шрам поперек его живота был старым и бледным.