Украденная судьба

— Башня больше не поддерживала ее силы, — проговорил Альвет. — Ей бы целителей, а не печать…

Он сожалел, но в то же время — было видно, что о совершенном он не сожалеет. Справедливости ради, целители осматривали королеву. И признали, что Альвет скорее продлил ей жизнь на несколько лет, нежели поступил жестоко. Королева постарела — буквально на глазах у тех, кто видел ее, идущей к целительским покоям в сопровождении сына. Быть может, Альвета посещала мысль, что в таком состоянии его мать уже не опасна и можно было обойтись вовсе без сдерживающей магию печати.

Но таково было решение короля. А после — как и обещал, он был намерен выслушать историю Верса. Все было так… обыденно, без лишней суеты. Мы просто сидели в креслах, а Верс — рассказывал.

— Я очнулся в этой клятой башне. Не знаю, как я там оказался. После того покушения, когда я свалился с лестницы… да вы помните, в общем, мне там не слишком и нравилось. Старика, конечно, жалко. Он, похоже, пытался предотвратить… он же нам все уши прожужжал о том, что звезды не так стали и королю грозит народный гнев и заговоры.

Мог бы уточнить, какому. Хотя я удивлен, в его словах действительно оказалось много правды. Привык как-то считать его немного сумасшедшим. И тогда он вел себя не лучше. Сказал: это единственное, что я могу сделать для вас, ваше величество. Личина — его рук дело. И закреп тоже от него.

— Не ожидал от звездочета, — заметил Альвет.

— А кто ожидал? Копается в своих книжках, что-то вечно бормочет. Я и подумал, что он окончательно двинулся. Тем более, когда понял, что не могу снять личину. Требовал объяснений, а сам не слушал… Он, наверное, хотел защитить от Клариссы. По крайней мере, пытался что-то объяснить. Все бормотал: «Вы осмелились угрожать устоям мира, даже звезды в страхе» и «Ей вы не сможете сопротивляться». Что-то такое, я тогда не особо и понял. А вот Кларисса сразу сообразила. Она-то всегда была внимательна к бредням старика. Если бы она появилась чуть позже… Если бы я понял, что происходит и сумел ее обмануть. Но она уже была там, пришла получить очередное предсказание об Альвете.

На лице Альвета появилась тень печальной улыбки.

— А вот печать подчинения — это уже моя работа, — продолжил Верс отстраненно. И снова: будто не о себе рассказывал.

— Хочешь сказать, королева заставила тебя запечатать самого себя? — спросил Ривен. В его голосе настороженность мешалась с чем-то, напоминающим раскаяние. Верс усмехнулся.

— О, нет. Кларисса лишь воспользовалась последствиями моей глупости. Печать предназначалась не для этого. Она просто… оказалась способна на любое желание.

Я вздрогнула. Услышать подтверждение собственным подозрениям было страшно. Я оказалась не готова к этому. Верс на меня даже не смотрел.

— Я придумал ее как подарок. Был уверен, что все получится, но смог завершить печать далеко не с первого раза. И незадолго до свадьбы привязал к Регине. Я думал… — он прикрыл глаза, впервые выказав неспособность справиться со своими чувствами. — Глупости всякие. Чего может пожелать женщина перед тем, как выйти замуж? Счастливого брака, чтобы муж не изменял… детей, богатства. Все это я бы обеспечил и без печати. Но Альвет погиб, и Кларисса убедила Регину в том, что виноват я.

— Она не убедила. Но я так запуталась, что не знала уже, чему верить, все казалось таким ужасным, я словно была в ловушке…

Бесполезные слова. Альвет вдруг качнул головой.

— Можешь не объяснять. Я видел, как действуют матушкины средства.

Я невольно вспомнил историю с тем, как Альвет подпоил дингарского посла, чтобы выведать скрытые планы…

— Видно, твои слова были сформулированы как пожелание, — сообщил Верс, бросив лишь короткий взгляд в мою сторону. — И ты еще обратилась к обручальной метке. Она была «ключом», разумеется. Настройка на первое желание…

Кто бы мог подумать, что Верс был так романтичен.

И снова — не получилось представить его королем Сельваном.

— Но первое желание, — я нахмурилась. — Заключалось в том, что я не хочу тебя знать.

— Ну, с этим ты прекрасно справилась сама. Чего Кларисса не предусмотрела — твоих сил хватило на то, чтобы изменить целых два года жизни… Но ты потратилась, и твои способности ослабли. Потому ты считаешь, будто целительский дар у тебя невелик. Хотя теперь он и правда слабее, чем в прежние времена.

— А вы с моей матерью? — спросил Альвет. — Почему не забыли?

— Спросите у магистров в Академии, они наверняка смогут по-научного объяснить наложение магии времени и магии пространства. Будь Кларисса стихийницей, возможно, все сложилось бы иначе. Я вроде все еще был жив, но уже не мог быть королем. А значит — не мог быть и в текущем времени.

Просто одна из вещей королевы. Как башня. Или призрак фрейлины Лисаны.

Разве стоит удивляться той ярости, которую вызвал мой неосторожный вопрос о возможной любовной связи Верса и королевы…

— Видимо, потому тебе удалось короноваться. Но потом силы Клариссы начали слабеть… и проявилось проклятье Митили. Тогда она решила использовать связь Эрталей и Бранов. Ей подходил только Лаверн, потому что он находился на службе еще до изменения времени, и его клятва была законной… К тому же, Лаверн был сильней Кайлена магически.

Кайлен тихо кивнул.

— Она отправила меня к тебе, когда осознала, что сказывается изменение времени, и тебя будут преследовать неудачи. Она придумала эту историю с дингарским шпионом. На мне был запрет, а Регина… не пыталась рассказать, что случилось. И я думал, она боится, потому что тогда, в прошлом, они с Клариссой сговорились.

О чем еще мог подумать король Сельван, обнаруживший на себе собственную печать, а время — отброшенным назад. Королеве даже не требовалось ничего говорить… Кто бы на его месте смог придумать иное объяснение.

— Какое-то время я сомневался, — словно уловив мои мысли, добавил Верс. Я почувствовала на себе его пристальный взгляд, но не смогла ответить. — Подумал, что тебя обманули, и когда все случилось, Кларисса просто запугала… Я даже мог допустить, что она держит тебя взаперти. Пытался выяснить. Пока она не послала меня в Академию. Чтобы показать… Мне даже в голову не пришло проверить там. И я увидел… ты улыбалась, флиртовала с какими-то парнями… ты была счастлива, вот и все, что я понял. Хотя обручальная метка пробудилась, стоило мне тебя увидеть. И я решил, что у тебя тоже… что потому ты и сбежала. Мое лицо изменилось, но магия должна была тебе подсказать, что я рядом.

— Но ведь тебе пришлось самому пробуждать метку, — тихо произнесла я, и он подтвердил:

— Да. Хотя даже это уже не могло меня убедить тогда. Все казалось ложью. А ты убегала, будто чувствовала за собой вину.

— Я испугалась!

— Я видел все иначе.

Я это понимала. Но не могла слушать его безжизненный голос. Хотелось схватить кружку и запустить в него.

Как ему тогда, в Тальмере, подумалось вдруг мне. Должно быть, именно это меня остановило. Я ничего не сделала и не сказала. Разве слова могли помочь?

Повисшую тишину нарушил советник Ривен. Откашлявшись, он заметил:

— Следует признать, ты хорошо скрывался… шпион из тебя получился…

— Да будто я не знаю твоих представлений о шпионах, — фыркнул Верс. — Вас не так-то сложно было обмануть. Ведь вы не ожидали увидеть во мне Сельвана. По крайней мере, поначалу. Правда, ты, старый лис, всегда был настороже. И это выходило мне боком. Ты постоянно замечал мои привычки и делал стойку, как охотничий пес. Приходилось тут же менять поведение.

— А я думал, у тебя кругом увертки, — проговорил Ривне.

— В сущности, так и было. Я не мог рассказать. Пытался предупредить Лаверна. Кажется, он даже начал что-то подозревать. Но это было большее, что я смог сделать.

Я вспомнила крик, услышанный мною в башне. И не решилась спросить…

— Ты и сейчас не можешь сменить личину? — спросил Ривен.

— И не собираюсь. Это создаст лишние проблемы.

— Проблемы?! — воскликнул Альвет. И я вдруг поняла, что все они ждали, когда дойдет до вопроса… нет, разумеется, не до личины Верса.

Поговорить нужно было о Сельване. Ведь однажды маг уже пресек разговор о праве занимать трон. Верс тоже понимал, чего от него ждут, но не спешил с ответом, оглядывая собеседников. Лицо его помрачнело.

— Здесь кто-то недоволен королем? Мне кажется или здесь происходит попытка переворота…

— Сель, прекрати! — попросил Альвет, впервые назвав Верса истинным именем. — Ты законный король, что бы там ни было. А я никогда не хотел заменить тебя на троне и…

— Я был законным королем! Но разве законность определяется только старшинством? Или вовсе тем, на чьей голове корона? Тогда давай отдадим ее мальчишке, раз уж трон никому не нужен.

Альвет вздохнул.

— Не вмешивай сюда Тиля.

— А что? Тоже, как-никак, родственник! Король должен прежде всего заботиться о своем народе. Даже если тебе кажется, что это всего лишь красивые слова. Посмотри на меня: я поставил во главу угла даже не любовь, собственное тщеславие… не возражай, что еще это было? Элиас, разве ты не помнишь, каким я был? Знай ты, что я задумал, смог бы удержать от создания печати?

Ривен покачал головой.

— Вряд ли.

— Никто бы не смог, — усмехнулся Верс. — Регина вот пыталась… но я не послушал. Хотел доказать всем, каковы мои силы.

Ты играешься в короля, забывая, что в твоих руках чужие жизни.

Кажется так упрекала Сельвана королева в одном из моих снов. И добавила, что его отец никогда не позволил бы себе такого.

Сельван и Альвет оба были желанными детьми. И оба доказывали друг другу и окружающим, что они достойны тех благ, которые получили… Но Сельван вырос слишком уверенным в себе. Слишком самостоятельным. Он ведь готовился стать королем. И принял науку принимать решение сам за свободу от чужого мнения… но вместе с тем, незаметно для себя, он перестал учитывать и последствия своих действий для окружающих.

Все это так легко сложилось в моей голове, хотя я по-прежнему не могла сказать, что знаю короля Сельвана. Но я достаточно узнала Верса, чтобы понять, где у него болевые точки. О чем он сожалеет и от чего пытался оградить собственного брата, оказавшегося на троне без должной подготовки.

— И если еще хоть кто-то заикнется о возможности вернуть время вспять, — продолжил Верс. — Подумайте о том, что будет. Допустим, Сельван узнает о том, к чему могут привести его необдуманные действия… как скоро он придумает другую печать, и создаст ее, посчитав, что учел все риски?

— Ты говоришь так, будто Сельван — другой человек! — возмутился Альвет с болью в голосе.

— А он и есть другой, — пожал плечами Верс. — У него была сила, которой теперь нет у меня. Или ты думаешь, случившееся отразилось только на Регине и твоей матери?

Альвет ответ взгляд. Он, разумеется, не мог не видеть и усиливающуюся бледность, и все увеличивающиеся паузы между словами. Плантаго устал, ему требовался отдых, а не разговоры о возврате на престол.

— Все это время, — тяжело добавил Верс, — я наблюдал за тем, как ты растешь. Становишься настоящим королем. Таким, как я считал, он должен быть, но сам не придерживался своих же слов.