Украденная судьба

Верс покачал головой.

— Теперь не могу. Обручальная метка исчезла, — пояснил он. Выходит, метка действительно была нагружена дополнительными свойствами. Надо же… маг не только следил за мной с ее помощью, но еще и являлся, когда вздумается…

— Она давала возможность прийти только когда ты сама этого хотела… — пояснил Верс, словно услышал мои мысли (а может, я их озвучила по неосторожности) и, запнувшись, поправился: — Когда тебе нужна была помощь.

Должно быть, даже такие странные встречи не освобождали его от запрета королевы рассказывать правду о переносе времени. Хотя Верс мог опасаться, что я не смогу скрыть своего знания…

И все же, мне кажется: будь у него возможность, он бы попытался. Ведь выдавал же он мне крупицы сведений, когда мы оказывались за пределами дворца.

— Так ты пришел поговорить, — напомнила я, потому что молчание затянулось.

Верс бросил на меня косой взгляд и признался.

— Я собирался уехать.

Я почувствовала холод. Только шел он изнутри и сколько ни кутайся в шаль — не согреешься. Вот как, провел в Тальмере месяц и намерен был уехать, так и не сказав мне ни слова?

— Почему же ты здесь?

— Перстень, — пояснил Плантаго, и на этот раз я растерялась.

— Что?

Он протянул руку, на раскрытой ладони лежал перстень с драконом. Заговоренной шпинели не было. Не могу представить, чтобы мастер Ивран допустил небрежность и плохо закрепил камень.

— Что случилось?

— Не представляю. Увидел, что камня нет, и решил проверить, все ли в порядке. На всякий случай.

— И наткнулся на «пугало», — медленно проговорила я, снова взглянув на обугленные ступени. Верс кивнул.

Подумать только. Городской маг…

— Поговорю с ним днем, — пообещал Верс.

Это «поговорю» прозвучало многообещающе. Причем ничего хорошего среди возможных обещаний для городского мага не находилось.

— Значит, время у тебя еще есть, — заключила я. — Покажи руку.

Верс не пытался войти в дом. Не уверена, что решилась бы его впустить. Вместо этого я предпочла сесть рядом на крыльце. Левая рука Верса оказалась обожжена. Но ведь на Версе больше нет ограничивающей печати!

— Расслабился, — проворчал Плантаго. — Упустил стихию.

А, так значит, крыльцо могло бы и не пострадать, будь он чуть более аккуратен!

Ожог был небольшой, я с ним легко справилась. Целительская магия давалась мне теперь легче, чем прежде.

Верс вдруг мягко сжал мои пальцы.

— Прости меня. Я давно должен был сказать тебе. Я обошелся с тобой жестоко. Хотя тогда мне казалось, что ты этого заслуживаешь. Вы обе… я думал, все потому, что ты боялась сказать о своем решении не выходить за меня. Считал… пытался напомнить себе, что ты не поступила бы так. Поговорила бы со мной прежде, чем идти на поводу у Клариссы и использовать непонятные заклинания. Я даже про Альвета не сразу узнал. Видел, что Кларисса убила Лисану, но не знал, за что на самом деле. И лишь когда стало ясно, что Альвет все время на грани смерти — вот тогда она и расщедрилась на объяснения. Но я тогда уже принимал пыльцу. И не мог мыслить здраво.

Он не упомянул о том, что пытался донести до меня Альвет: что королева причиняла Версу боль и при этом натравливала на меня.

— У тебя были основания считать себя преданным.

— Я видел собственную печать. Понял, что совершил по собственной глупости.

— Но ведь и магия времени сработала.

— Ты в этом не виновата! — отрезал Плантаго. — Я позже понял. Мне следовало объяснить, какова жизнь во дворце. Кругом интриги… и про Клариссу должен был предупредить. Не думал, что она решится на такое. Но хотя бы о ее магии должен был рассказать. Я допустил ошибку… Послушай. Возможно, ты мне не поверишь теперь. Но я любил тебя, и ты любила тоже. Ты могла отказаться и не боялась говорить мне о своих сомнениях. То, в чем я тебя обвинял… я пытался найти объяснение случившемуся и был зол.

У короля отобрали королевство. Альвет бы не готов к тому, чтобы вступить на престол… Я вдруг подумала: быть может, Верс сам не осознает, насколько Альвет ему помог остаться человеком. Ведь Плантаго помогал ему во всем, шел наперекор ближнего кругу. Но если бы он сам не хотел помочь — приказ королевы заставил бы его лишь создавать видимость подчинения и в тайне ненавидеть. Верс ждал бы удобного случая, чтобы ударить побольнее. Или просто отступить в нужный момент.

Тот человек, который спасал Альвета, отравленного царвелем, действовал по собственной воле.

Должно быть, я снова произнесла свои мысли вслух, потому что Верс глухо уронил:

— Но тебе я причинил боль потому, что хотел. Поначалу. То есть, мне казалось, что я этого хочу. В тальмерской тюрьме, когда я тебя увидел, потерянную, напуганную, подумал: ты заслужила. Вы обе заслужили, но пусть ответишь хотя бы ты. До Клариссы очередь дойдет, рано или поздно. А ты не видела за собой вины и тем лишь распаляла мой гнев.

Я покачала головой: не хотела слышать того, что еще он собирается сказать. Мне достаточно оказалось разговора с Альветом, чтобы представить, насколько Верс не был способен управлять своими чувствами.

— Ты сказал, что я не должна тебя прощать.

— Но это не значит, что я не могу просить… Если скажешь уехать и больше не показываться тебе на глаза — я так и сделаю. Захочешь выйти замуж — ты свободна, метки больше нет.

Глаза его горели золотом. Верс говорил негромко, но уверенно. Я сразу поверила — он не нарушит слова, которое дал Альвету и собирается дать мне.

— Но ести можешь простить… позволь остаться рядом с тобой, не прогоняй. Я хочу быть уверен, что ты в безопасности. Что ты…

Он замолчал, сдерживая себя. Мне кажется, я молчала вечность. Верс ждал, потом, решившись, поднялся. Ступени жалобно скрипнули.

— Знаешь, — проговорила я. — Альвет сказал: ему достаточно было увидеть обручальную метку, чтобы поверить. Ты не дал мне ни единого намека…

— Думал, ты все знаешь. Мне казалось, ты издеваешься надо мной. Пытаешься выиграть время, надеешься договориться с Клариссой. Все ждал, когда ты начнешь просить о помощи… или предложишь условия. Ты могла сама показать Алю метку, если бы искала его защиты. Любое твое действие казалось продуманным… Но сомнения накапливались. Я уверился в том, что ты говоришь правду в ту ночь, когда ты была в моем доме… А ты еще задавала вопросы, угрозы тебя пугали, но ты не останавливалась. Хоть я предупреждал тебя об опасности…

— Я никак не могла тебя понять. Ты предупреждал об опасности, помогал — и тут же напоминал о своей ненависти. Твоя злость расходилась с делами. Поначалу мне вообще казалось, что кроме злости ничего и нет. А потом увидела тебя в доме Мартины, и в Мальворе, и во дворце. Словно в одном человеке — две души. Если бы все случилось по-другому…

— Альвету пришлось бы проверить свою догадку. Метка — слишком невероятное свидетельство. Он бы попытался для начала проверить твои слова, чтобы исключить ложь. А сеть Клариссы действовала, она бы все узнала тут же — и не выпустила из дворца. Если бы ты попылась рассказать кому-то, кроме Альвета — убила бы в тот же миг. Не тебя. Но тебе бы хватило. Это просто случайность, что все закончилось так. У Клариссы должно было получиться…

— Нет! — возразила я. — Альвет не слепец, он действительно искал обман. Ему всего лишь требовалась подсказка. Его не могли остановить угрозы или уговоры. Если бы тебя не было рядом, разве стал бы он таким?

Я все еще сидела, а Верс стоял передо мной и разглядывал с каким-то задумчивым выражением. Мне пришло в голову, что сейчас он должен сказать…

— Жалеешь меня?

Ну вот, чего-то такого я и ждала.

— Я не обязана тебя прощать, значит, и жалеть не должна… Ответь мне на вопрос.

Верс выгнул бровь, дожидаясь продолжения.

Я тоже поднялась, хотелось посмотреть на него сверху вниз. Стоя на крыльце, мне удалось это сделать.

— Ты по-прежнему зол на меня?

Лицо Верса потемнело.

— Нет.

Мы смотрели друг на друга.

— Боишься меня? — с трудом спросил Верс.

— Нет, — ответила я.

И снова — тишина.

Потом, наконец, мой вопрос:

— Если не злишься, зачем собираешься к городскому магу?

— Он не успокоится.

И ведь не поспоришь… если уж расстарался на «пугало». Да может, и не городской маг это вовсе. Откуда у Верса такая убежденность?

— Хорошо, пойдем к нему вместе, — решила я.

Плантаго замер. В глазах его впервые появилось что-то кроме безнадежности и упрямства. Такой взгляд я видела у него редко.

— А потом? — спросил Верс.

— Потом? — я задумалась. — Придется починить крыльцо.

Конец