Падение драконов

— Скажите, что тут только один ряд сможет пройти, — велел он.

Как только была расчищена и уложена линия массивных блоков, Длинная Лапища приказал своей колонне идти дальше. Фургоны оставили с Безголовым и его плотниками, которые уже прилаживали перила и собирали маленькую катапульту.

— Мы хотим пойти первыми. — сказала Криакс Длинной Лапище, — и найти Фейвора.

— Вода есть? Ну, хорошо. Веди.

Вардариоты Криакс прошли по сложенным камням, перебрались на другую сторону и двинулись вперед. За ними последовали остальные разведчики. Уа’Хэ несколько иронично отсалютовал Длинной Лапище, а потом и сам Длинная Лапища поехал дальше. За ним шли пехотинцы, оруженосцы и лучники зеленого отряда. Охранять работы осталось с полдюжины копий.

— А если их не хватит? — спросила Криакс у Длинной Лапищи.

— Один Мортирмир стоит целой армии. — ухмыльнулся тот. Разведчики поскакали галопом, за ними — заводные лошади.

Четыре часа спустя Мортирмир с императором стояли у пьедестала с табличкой вторых врат. Танкреда прикрывала одни врата, магистр Петрарка — другие, а дюжина магистров похуже вели войско по дороге.

Погибло немыслимое количество тварей.

— Пятнадцать часов на проход, — сказал Майкл. — Если все пойдет хорошо, никто не перевернет телегу…

— Безголовый строит второй ряд переправы, — сообщил сэр Минус. — Сью говорит, что пройдет вместе с обозом.

— Тут негде разбить лагерь и нет воды, — твердо сказал император. — Надо пройти. Но, если на другой стороне нас ждет армия, нам конец. Я признаю это. Этого я рассчитать не мог. Я думал… черт, я думал, нам придется драться сразу за вратами.

— А мы застряли на дороге среди врагов, на ужасной жаре и без воды. — Майкл нахмурился. — Если бы мы могли всех отозвать и проверить все врата…

— Если бы у меня было достаточно миров и времени, то да, — сказал император. — Только у нас нет времени. У нас тут две тысячи человек и столько магии, что можно сровнять с землей целый город. Поэтому открываем врата и положимся на удачу.

— Или на волю Божью, — добавил отец Антонио, который принес сообщение от Изюминки и остался, чтобы увидеть врата.

— Эх, святой отец, сейчас я бы с удовольствием на нее положился, — улыбнулся Габриэль.

Том Лаклан кусал ноготь большого пальца. Отец Антонио поднял бровь, глядя на Мортирмира, и спросил:

— А почему здесь нет зеленой магии?

— Магистр Гармодий считает… — начал Мортирмир и замолчал ненадолго. — Не знаю, на самом деле. Полагаю, что есть некоторая связь между миром и родным для него видом силы… Наверное, здесь есть своя, местная магия, и, приложи мы немного усилий и потрать немного времени, мы бы ее нашли.

Отец Антонио кивнул.

— Давай уже, начинай, — сказал Том Лаклан Габриэлю. — Это наше самое главное дело, нет времени осторожничать.

— Так и знал, что ты это скажешь, — заметил Майкл.

— Ну да, а как еще?

— Верно. Строй для врат, — приказал Габриэль.

Малый отряд подошел к вратам. Копья сверкали в холодной тьме, а доспехи приобрели потусторонний оттенок, словно люди в зеркально блестящей броне были призраками, духами самих себя. Оруженосцы шли за своими рыцарями, а за ними — вооруженные пажи. Позади Филипа де Бозе прикрывал спину оруженосцу худощавый, изящный паж в красивых доспехах.

— Обратите внимание, что врата одинаковой ширины, — проговорил Морган.

— Поднять щит, — приказал Габриэль и снова посмотрел на Капли: — Что ты хотел мне сказать еще у предыдущих врат?

Калли смотрел на стрелу.

— Видел витраж? Где старик Аэций уже святой?

— Конечно, — сказал Габриэль. Он смотрел, как возятся люди, не понимал, почему паж де Бозе не знает своего места в строю, откуда у него такие великолепные доспехи, подсчитывал потерянные часы, думал о Бланш и…

— Вот только, капитан, у него лицо было коричневое на всех картинках до битвы?

— Да, Калли, — сказал Габриэль. Он не понимал, к чему клонит его лучник, но Калли заслужил право нервно болтать.

— Ну ладно, как-то я все петляю, капитан. Давай к делу. Там, где бой, лицо у него желтое, золотое даже. Вот.

У Габриэля перехватило дыхание.

— Ты уверен?

— Думал, тебе стоит знать, — немного самодовольно ответил Калли.

«Попомните мои слова».

Габриэль дернулся, волосы на загривке встали дыбом. Он огляделся, успокаиваясь, сделал три вдоха, чтобы сосредоточиться, и вошел в свой Дворец.

Он поднял золотой щит и надел золотой баклер на руку. Сделал паузу и подмигнул Пруденции.

— Для этого ты и родился, — повторила она.

— Может, перестанешь так говорить, — сказал он.

Щит Мортирмира прикрывал собой весь строй. Позади герцогиня Вениканская вела пугал, их длинные копья сияли в звездном свете. Люди почти заполнили большую пещеру и стояли очень плотно.

Габриэль ждал целую минуту. Сэр Майкл даже предположил, что император мог передумать.

— Мне нужно отлить, — буркнул Калли, и вокруг засмеялись.

— Готовы? — крикнул Габриэль, и его голос, приглушенный герметическими щитами, эхом отразился от далекого потолка.

Он принял ответное рычание за согласие.

Табличка имела восемь положений и четыре строки. Он сверился с маршрутом из памяти Аль-Рашиди в двадцатый раз и повернул ключ снизу вверх. Занавес упал мгновенно.

Сердце Габриэля билось так быстро, что ему показалось, что он сейчас умрет.

Впереди были звезды. Их скрывало заклинание врат, но теперь они заполнили небо. Миллионы звезд, куда более ярких, чем обычно, и могучая комета горели в ночном небе.

Пахло травой и чем-то вроде корицы. Или базилика. Было прохладно и хорошо.

Император простоял так, наверное, три мгновения, прежде чем нордиканцы подбежали и окружили его, И тогда вся шеренга сделала десять шагов вперед.

Они стояли на склоне холма в свете звезд, в окружении папоротников, которые пахли корицей и поднимались выше всадника. Врата позади них выглядели как два огромных пилона из слоновой кости… без единого соединения, очень красивые, цвета старой луны.

Послышались разные звуки: крик, еще один, потом стрекот, вроде как у кузнечиков, но тоном выше, и гудение.

Люди примяли папоротники, несмотря на их размер, и двинулись дальше, выстроившись привычным пустым квадратом. Из врат выходили следующие. Холм был высоким, круглым и безлесным, если не считать папоротников, у подножия протекал ручей, глубокий и широкий, а через него был перекинут мостик из такой же слоновой кости, как и врата.

Квадрат рос, пока в нем не оказалось целых три тысячи человек. Габриэль стоял в центре, глотая ночной воздух.

— Как далеко до следующих врат? — спросил Плохиш Том.

— Двадцать четыре имперские мили, — сказал император.

— Хорошо, что не четыре тысячи, — усмехнулся Том.

Взгляд Габриэля был неразличим в звездном свете.

Подъехал Майкл вместе с Тоби:

— Ставим здесь лагерь?

— Как только Морган проверит воду, — ответил император. — Господа, вы вообще представляли, с чем мы можем столкнуться? Ядовитый воздух? Полное отсутствие воздуха?

— Бог хранит нас от зла, — пробормотал Майкл. — Но да, я об этом думал.

— Хорошо, — сказал Габриэль. — Нужно быть готовым ко всему. В любой миг.

Мортирмир в полном доспехе даже не казался нелепым. Если честно, в звездном свете он выглядел как молодой бог.

— Абсурд, — отрезал он. — Нелогично. Если бы атмосфера была непригодна для дыхания, никто бы никогда не пришел сюда. А сюда заходили люди, иначе кто бы нарисовал карту? Что и требовалось доказать.

— Сразу видно мага, — рассмеялся Деркенсан, а Майкл вздрогнул. В квадрат въехала пара фургонов, и Майкл поскакал передать Безголовому известия о лагере.

— Я не вижу дров, — сказал Том.

— Мы можем сжечь телеги, в которых больше нет припасов, — предложил Габриэль.

— На все-то у тебя есть ответ. А лично я хочу подраться как следует. И скучаю по Изюминке. Скучаю… Почему мы не можем идти все вместе?

Габриэль осадил Ателия и оказался вровень с горцем.

— Потому что, если я облажаюсь, все, кто идет впереди, умрут. И кто-то должен быть наготове, чтобы продолжить. Сейчас это Изюминка.

— А, — сказал Том. Кажется, он впервые не нашел слов.

— Выведи пугал вперед, — велел Габриэль. — И возьми Ариосто.

— Заметил, что звезды почти не двигаются? — спросил Мортирмир Плохиша Тома.

Горец поднял бровь.

— Да вроде как нет.

Мортирмир смотрел на небо.

— Все врата должны открываться в разное время, — медленно произнес он. — Астрономическое время? Герметическое? Томас, я даже не заглядывал в эфир в последнем месте. Ну так, одним глазком. Но это разные миры.

— Да, мне говорили. — Том улыбнулся.

Мортирмир его не слушал, он вообще редко слушал людей.

— Дэн Фейвор смотрел на врата примерно семь часов назад. Тут была ночь. И тут до сих пор ночь, никаких признаков рассвета.

Габриэль появился из освещенного свечами красного шатра в летном костюме. Насколько хватало глаз, везде стояли шатры: для офицеров, ремесленников и поваров. Мужчины, независимо от своего положения в обществе, спали на земле, мягкой, немного рыхлой и пахнущей пряностями, но в странном свете выглядевшей довольно приятно.

— Ты полетишь в темноте, — сказал Том Лаклан. — В чужих мирах, посреди ада, где наверняка живут черти, ты собрался полетать.

— Да, — ухмыльнулся Габриэль.

— Ты с ума сбрендил, — ласково сказал Том. — Вот бы и мне такого зверька. Мы бы помчались куда глаза глядят и нашли бы себе неприятностей.

Габриэль рассмеялся так громко, что пошатнулся и схватился за плечо удивленного магистра.

— Том, мы прошли маршем через ад. Тебе точно нужны какие-то еще неприятности и приключения?

— А и правда. — Том тоже рассмеялся.

— Майкл собирается спать. Том, ты за главного. — Габриэль хлопнул горца по руке.

— Ладно уж, — усмехнулся Том, — сделаю все, что смогу.

Габриэль взобрался на Ариосто, уже утомленный за день в седле. Он знал, что где-то в двух мирах тому назад едва ли наступил вечер. Но у него в голове уже была полночь.

«Люблю тебя!»

«И я тебя люблю, братик».

«Пахнет смешно. Все странное. Воздух странный».

«Дай мне полчаса».

«Нет! Полетели!»

Ариосто подпрыгнул в воздух. Склон холма был достаточно крут, чтобы дать ему возможность взлететь, и вот он уже оказался в восходящем воздушном потоке, и его крылья, почти невидимые в ярком звездном свете, радужно мерцали. Он ерошил управляющие перья.

«Выше, — приказал Габриэль. — Я хочу посмотреть».

Они поднялись. Когда стало холодно — так, как дома на определенной высоте, Габриэль сосредоточился и воспроизвел первые такты заклинания Аль-Рашиди против одайн. Они нужны были, чтобы найти и отметить врага, а Габриэль сделал из них отдельное заклинание — чтобы увидеть все, что можно увидеть. Получалось плохо, неуклюже, как будто он только что выучил это заклинание или ему не хватало сил — а их хватало.

Заклинание либо не сработало, либо ничего не нашло. Тогда он сделал то, чему научил его Мортирмир, — он искал молчаливые таланты, ловя движение в токах силы.

Он впервые взглянул в эфирное пространство этого мира, и его поразили пустота и отсутствие цвета.