Падение драконов

ХАРНДОН — ЛЕССА

Лесса быстро двигалась по улицам. Они были почти пусты. Люди боялись нового мора, рогатых и их колдовских танцев. По крайней мере, так говорили, и теперь на улицах везде стояли стражники и обученные гильдейцы в полном вооружении, а некоторые углы и рыночные площади контролировали ученики магистров или послушники ордена Святого Фомы.

Она два дня пыталась найти кого-нибудь, кто видел рогатых людей и выжил, чтобы рассказать об этом. Рогатых было минимум три группы, и, взрываясь, они осыпали всех вокруг мелким черным порошком, убивавшим почти мгновенно. Ходили слухи, что у королевы есть контрзаклинание. Тайлер сказал, что королева не видит необходимости давать лекарство своим подданным.

Несмотря на пустые улицы или, возможно, как раз поэтому Лесса была одета в чистую мужскую одежду: хорошие шоссы, открывающие ноги, легкие сапоги, как у солдата или егеря, свободную котту, которая скрывала ее пол и кое-что еще, красивый худ, как у знати, и красную шапочку сверху. На боку у нее висели короткий меч и кошелек. Пока она шла через Чипсайд, люди иногда кланялись и часто уступали ей дорогу.

Она опаздывала, а опаздывать она не любила. Колокол на соборе отбил назначенное время, и она боялась, что человек просто уйдет. Она задерживалась из-за внимательных стражников и измученных жертв чумы: все харндонцы уже знали, что при виде несчастного с черными отметинами на лице, напоминавшими буквы, нужно отойти как можно дальше, потому что он может взорваться и осыпать все вокруг черной пылью не хуже рогатых.

По крайней мере, так говорили.

За несколько улиц до места встречи, в переплетении переулков, она увидела нужного ей человека: капитана Кроуберда, как назвал его Тайлер. Она узнала его мгновенно — возраст, прямая спина, слегка согнутая шея, как будто он всю жизнь пытался быть ниже кого-то. Она как бы повысила свой статус, а он понизил свой — на нем были котта из грубой шерсти, такой же худ и мешковатые шоссы, заправленные в тяжелые сапоги. Несмотря на одежду простолюдина, он взял длинный меч — но в смутные времена так поступали многие.

Она подумала, не стоит ли его окликнуть, решила, что это глупо, и последовала за ним. Приблизилась. Он остановился поторговаться с пирожником, таким худым, что ему не помешало бы поближе познакомиться с собственным товаром. Протянул торговцу пару медных монет, взял мясной пирог. В этот момент Лесса, смеясь про себя, прошла мимо него и двинулась дальше по узкой улочке.

Сделав три шага, она оглянулась и увидела, что он на нее смотрит.

Он еле заметно улыбнулся и приподнял пирог, будто здороваясь с ней.

Кто-то схватил его за запястье.

Бандит сбил с ног торговца, и все прохожие разбежались, как голуби перед ястребом, кто-то с визгом, кто-то молча.

Бандит, уронивший торговца, был высок, широкоплеч, с длинной светлой бородой. А второй, тот, кто держал за руку ее связного, оказался тем самым сутенером, с которым она столкнулась в день первой встречи с Кроубердом. Он оттолкнул Кроуберда, и тот рухнул на торговца, раскинув руки.

— Что, сучка, твой защитник? Думаешь, я тебя не узнаю в мужской одежде? Могу устроить так, чтобы тебе нос отрезали. Или сам его отрежу. Епископ платит за баб, которых застукали в мужской одежде.

Она не убежала. Нэту Тайлеру нужен был свой человек здесь. И она этому училась. Но сутенер пугал ее.

— Ты ткнула меня ножом. Я тебя…

Она потянула меч. У нее не хватило времени ослабить ножны, и от страха она забыла придержать их, поэтому кожа и дерево зацепились за лезвие и меч пошел наверх прямо в ножнах. Но ремешки не порвались, и меч вылетел наружу.

Ее неуклюжий удар застал сутенера врасплох. Он все еще двигался вперед, уверенный, что вызывает благоговейный страх, и меч зацепил угол его губ, выбил зуб, прошел через нос и на мгновение застрял в брови, прежде чем Лесса дернула его обратно и высвободила лезвие.

Он заорал, упал на одно колено и вытащил тяжелую саблю.

— Гребаная сука! — выплюнул он вместе с кровью.

Высокий головорез поднял дубовую дубину, усыпанную гвоздями.

— Черт, — громко сказала Лесса. Если бы ей порезали лицо, она бы валялась на земле и орала. Она это знала, ну, или предполагала. Но уж точно не наступала бы, обнажив оружие. — Черт.

Она немного покружила, отгораживаясь от здоровяка раненым, но тут сутенер встал, качнувшись, и махнул саблей. Удар был неумелым, она сразу поняла, что разбойник не представляет реальной угрозы, что он ничему не обучен и ослаб от ее первого удара. И ее сердце забилось сильнее.

Она ткнула мечом ему в лицо, он отмахнулся слишком сильно, и она отрубила кисть с саблей, как учил ее Тайлер, ударив снизу вверх и придерживая большим пальцем плоскость клинка.

— Господи, — пробормотал сутенер и рухнул на оба колена. — Черт. Черт.

Кисть повисла на лоскутке кожи, и он пытался приставить ее назад. Кровь била фонтаном. Лесса шагнула вперед, глядя на большого бандита.

Тот качнул головой, присвистнул сквозь зубы.

— Так себе дельце.

— А ну повернись, — сказал Кроуберд, который незаметно поднялся на ноги.

Здоровяк сделал вполне приличный вольт, доказывая, что он опаснее своего нанимателя. Но к этому моменту в груди у него уже оказались три фута стали. Он умер раньше, чем клинок выскользнул из тела.

Кит Кроуберд наклонился, стащил с трупа худ и протер им клинок. Бросил тряпку Лессе, которая ловко ее поймала и стерла кровь с короткого меча, как будто каждый день убивала людей. Она чувствовала себя великолепно, ей хотелось петь или громко кричать.

— Я не люблю бить людей в спину, — доверительно сказал Кроуберд. — Иногда я так делаю. Но мне это не нравится.

Он не глядя вложил меч в ножны, вынул маленький нож из сапога и склонился над сутенером, который все еще стоял на коленях и что-то шептал, истекая кровью. Лесса подумала, что он хочет прикончить бандита, но вместо этого Кроуберд срезал у того с пояса кошелек, привалился к грязной белой стене и открыл его.

— Помогите, — прошептал сутенер.

Кроуберд огляделся.

— Кстати, спасибо. Хороший удар. В следующий раз доворачивай бедра, и рука оторвется, как головка цветка.

Он открыл кошелек, вывалил монеты в грязь, заглянул внутрь.

— Помогите… пожалуйста. — Голос сутенера звучал слабее.

Кроуберд ухмыльнулся и посмотрел на Лессу.

— Может? — спросил он, указывая на таверну, где они должны были встретиться.

— Он…

— Через несколько минут он истечет кровью, — сказал Кроуберд с ужасной улыбкой, — а потом попадет в ад. Навсегда. — Он послал сутенеру воздушный поцелуй. — Пошли, нам нужно убить королеву.

Сутенер медленно опустился в кровавую слякоть улицы. Пирожник поднялся на ноги, поискал в грязи монеты, которые выбросил Кроуберд, а затем убежал, забыв про свои пироги. Карманники, шлюхи обоих полов, а также относительно честные торговцы вроде продавца бумаги переступали через умирающего и спешили по своим делам, пока он что-то бормотал. В конце концов какой-то мальчишка прижал его лицом к грязи и навозу, и только тогда он умер.

К этому времени пирожник нашел Ранальда Лаклана. И Гармодия.

Они обратили бы на него больше внимания, если бы им не сообщили о нападении троих рогатых на Олдгейт-стрит. Они бежали вместе с дюжиной стражников в броне, и грязный торговец пытался не отставать. Он догнал их уже у древних ворот.

В арке стояли три рогатые фигуры. Они убили стражника, который лежал у их ног. Гармодий сотворил заклинание, рогатые вспыхнули, и черные споры сгорели вместе с ними.

Но Гармодий упустил еще двоих, оказавшихся в ветхом доме у ворот. Ранальд достал меньшего ударом снизу вверх — у него получилось гораздо лучше, чем у Лессы, — довернул бедра, и рогатая голова покатилась, подпрыгивая, по каменной канаве. Вместо крови из шеи хлынул поток черного порошка.

— Не дышать! — взревел Гармодий и швырнул заклинание. Последний рогатый обратился черным облаком спор, которое, встретившись с огнем, вспыхнуло с громким треском. Запахло жареными грибами. Королевский стражник схватился за горло, задыхаясь, через мгновение на его лице появилось первое пятно. Он задрожал всем телом.

Ранальд Лаклан подошел к нему близко, как любовник, бросил запятнанный черной кровью меч и залез в сумку на поясе. Нашел нужную склянку и сунул ее стражнику в зубы. Мутные глаза сразу прояснились.

Гармодий схватил его за пояс и произнес заклинание, наполнившее воздух огненными буквами. Сотворил еще одно. Стражник отшатнулся, исцеленный. И рухнул в обморок прямо на труп пирожника. Лицо торговца уже почернело. Лаклан схватил своего стражника за руки и оттащил прочь, а Гармодий прикрыл еще теплый труп и сжег его дотла. На мостовой осталось пятно засохшей грязи в форме человеческого тела.

— Что он говорил? — спросил Лаклан. — Бедняга.

— Заговор с целью убить королеву, — вспомнил Гармодий.

— Да их как грязи, — отмахнулся Лаклан. — Черт. Мне нужно умыться.

— А мне нужно убираться отсюда, — сказал Гармодий. Он провел два дня, воюя с рогатыми, бегал с места на место, творил заклинания, исцелял, сражался. — Это все…

— Крайне важно? — с горечью спросил Лаклан. — Я знаю, что вам надо на север.

Гармодий посмотрел туда, где раньше лежал труп.

— Это все… отвлекает.