Падение драконов

Из дыма выскочило несколько каноэ.

И снова Смотрит на Облака выпустила полосу фиолетового огня. Заклинание попало в щит и уронило его с таким звуком, будто падало огромное древнее дерево: не один удар, а длинный жуткий треск.

— Хейстенох, — сказал Та-се-хо. Старик был в воде рядом с Анеасом, держал в одной руке короткий изогнутый меч, а в другой — топорик, ногами упираясь в песок. На шее у него зияла резаная рана. Когда он выплюнул это предупреждение, Нита Кван высунулся из захваченного каноэ и затащил старика в лодку.

Голова массивного четвероногого тролля врезалась Анеасу в живот, сбив его с ног. Удача и своевременное предупреждение спасли ему жизнь, но ребра слева хрустнули.

Страх не давал ему кричать в кровавой воде, огромная тварь была почти невидима из-под поверхности, он не мог ее найти, и он тонул в слишком тяжелой кольчуге. Удар сбросил его с отмели на глубину.

Он открыл глаза под водой, борясь с паникой. Сотни боглинских трупов плавали под самой поверхностью, и…

Тролль не обратил внимания на лодки. Он шел за ним. Длинный и яркий кровавый след поднимался к оранжевому солнцу над их головами спиралью неземной красоты. Лучники стреляли в тварь сверху, и она дергалась от ударов, колыхая воду, но перла к Анеасу напрямик.

Он нащупал ногами глубокий черный ил, так не похожий на песок, на котором он только что стоял, поднял под водой топорик и потратил последнюю накопленную силу. Загорелся свет. Ярче, чем солнце, ярче десяти солнц. Это было простейшее колдовство, вспышка, чтобы ослепить противника. Но в мутной воде она ослепила чудовище — а заодно и заклинателя, который из-за боли в оторванном ухе сумел закрыть только один глаз.

Тролль задохнулся от ужаса, в воде показались пузыри воздуха.

Анеас взмахнул топориком, несильно ударил тварь над бровью. Хейстенох вертелся в разные стороны, утратив чувство направления, и Анеас закинул рукоять топора за рогатую башку, запрыгнул твари на шею, надавил на рукоять обеими руками. Запаниковавшая тварь встряхнулась, как терьер, и выскочила на поверхность.

Вокруг царили хаос и шум. Анеас хватанул ртом воздуха и надавил рукоятью топорика на дыхательное горло твари — как он надеялся. Слепая удача или мастерство стрелка бросили арбалетный болт в бок твари, на расстоянии ладони от бедра Анеаса. Исполинская туша хейстеноха содрогнулась, он вырвался из захвата Анеаса и вышвырнул его из воды. Анеас ударился обо что-то головой…

…он задыхался, легкие наполнила вода. Все происходило очень медленно. Он бежал к матери по огромному полю, с букетом в руках. Он сидел на груди Габриэля, пока Гэвин втирал свиное дерьмо тому в волосы, он целовал конюха по имени Энтони, и Энтони лежал мертвым, убитым его отцом, который стоял над ними с мечом в руках, а его мать…

…мать…

Он ощутил приступ боли. Его рвало, он задыхался и кашлял, его перевернуло вверх ногами, и вся боль сегодняшнего дня собралась воедино и…

Его не стало.

Нита Кван подошел к галлейскому офицеру.

— Он дышит, — сказал тот.

У него была странная улыбка, а его низкая архаика звучала по-школярски.

Нита Кван посмотрел на Анеаса Мурьена, который висел вверх тормашками, как выпотрошенный олень. Из раны на голове на палубу большого корабля текла кровь. Судовой врач приказал вот так подвесить захлебнувшегося капитана, а потом принялся целовать его и бить в живот, из-за чего на него набросилась Ирина. Но Смотрит на Облака удержала ее и объяснила ей что-то на хорошей высокой архаике, а галлеец снова улыбнулся странной, кривой улыбкой.

Гас-а-хо отстраненно наблюдал за операцией. Он курил трубку Та-се-хо и вдруг схватил перевернутого капитана за голову, притянул к себе, прижался губами к его рту и выдохнул, наполнив его легкие табачным дымом.

Анеас закашлялся, задергался, забулькал.

— Прекрати! — сказала Ирина.

Анеаса вырвало жидкой водянистой дрянью и рвало долго, выворачивая раз за разом. Галлейский врач придержал его голову и плечи, два матроса перерезали веревку и положили Анеаса на палубу, подальше от рвоты.

— Он дышит, — снова торжествующе сказал врач, на этот раз на высокой архаике, которую мало знают в Галле, но на какой часто говорят пришедшие из-за Стены.

Глаза Анеаса открылись.

Через час он сидел голый, если не считать белого шерстяного одеяла, в кормовой каюте круглого корабля. Пара матросов сняла тяжелые иллюминаторы, закрывавшие окна во время боя, — будто проделали бойницы в крепостной стене. За окнами мелькали берега Великой реки, а за кормой прыгали, как дельфины, длинные каноэ, с десяток. Рядом с ним сидели Нита Кван и Черная Цапля, егерь Джон де Монтс и Ирина. Все они расположились на длинной скамье с бархатными подушками. На стене справа висело великолепное панно со сценой Благовещения, слева — роскошный гобелен, изображающий охоту на кабана.

— Вы ждали нас? — спросил Анеас. Он все еще чувствовал себя ужасно. На самом деле, он вообще не чувствовал себя собой. Смерть — или почти-смерть — совсем сбила его с толку, и он утратил контакт с эфиром. На его месте теперь не было ничего. И так же, как он не мог перестать ощупывать кровоточащий обрывок уха, он постоянно тянулся в эфир, шагал в свой Дворец воспоминаний, морщась при встрече с тьмой, занявшей место чистого пруда, и возвращаясь к реальности. Он чувствовал себя совершенно больным. Он будто перестал быть собой. Это пугало его, как и всеобщий восторг, которым его встретили на палубе. Гас-а-хо утверждал, будто Анеас убил тролля в воде коротким топориком. Анеас же ничего не помнил, кроме удушья, как будто у него отобрали кусок жизни. Он помнил Смотрит на Облака, помнил нападение Эша и ночное путешествие по Клюкве, а вот сражение почти полностью забыл.

Галлейского капитана звали Шарль, Шарль де ла Марш. Это Анеас помнил: их познакомили только что. Этот человек был старше даже Та-се-хо, лет под шестьдесят. У него была седая борода и темные волосы, и он не брился неделю, но глаза его сверкали.

— Одна из ваших черно-белых птиц принесла мне приказ ждать в устье реки Сенешаль, или, возможно, Шодьер… или Вготче.

Смотрит на Облака кивнул через стол. Он курил глиняную трубку из Галле или Альбы, выпуская кольца дыма.

— Это хуранское название Клюквы, — сказала Смотрит на Облака.

— Я заглянул в каждую, — продолжал де ла Марш. — Я не задерживался; южный берег кишит Дикими.

Анеас сумел выдавить улыбку:

— Мы сами якшаемся с Дикими.

Галлеец откинулся на спинку массивного капитанского кресла.

— Мои ребята не очень-то довольны, что у нас на борту боглины, — он махнул в сторону двери на главную палубу, где Крек и дюжина боглинов уписывали трупы своих врагов, — и ирки!

Анеас потянул себя за бороду.

На Ирине тоже было только белое шерстяное одеяло. Она наклонилась вперед, плотно запахнув его.

— Вы случайно оказались на реке? Мы всю весну и лето сражались с Галле.

Лицо капитана застыло.

— Моего брата звали Оливер де ла Марш. Вам известно это имя? Ирина отвлеклась, увидев улыбку Анеаса, и покраснела.

— Ты упала? — ухмыльнулся тот.

— Она за вами прыгнула, сэр, — засмеялся Монтс.

Анеас тоже покраснел и ответил галлейцу:

— Ваш брат был капитаном Хартмута.

— Хартмут убил моего брата, — сообщил де ла Марш.

— Понятно, — тихо сказала Ирина.

— Правда? — произнес де ла Марш ровным, лишенным эмоций голосом. — А я вот пока не все понимаю. Но у меня тут двести матросов и сорок солдат, и я собрал всех людей, которых нашел в Кебеке. У меня приказ, подписанный сьером дю Корсом.

— Что за люди в Кебеке? — требовательно спросил Анеас.

— Галлейцы, — пожала плечами Смотрит на Облака. — Когда Тикондага пала, твой брат отправил их на север.

Анеас нахмурился. На мгновение он стал самим собой, а теперь голову, словно копьем, пронзила боль.

— Война дарит странных союзников, — пробормотала Ирина.

— А вы кто такая, мадмуазель? — спросил де ла Марш.

— Я багрянородная принцесса Ирина из Ливиаполиса, наследница империи, — огрызнулась она таким голосом, что никто не посмел бы ей возразить, несмотря на бледные круглые плечи под одеялом или мокрые сероватые волосы.

Де ла Марш встал и поклонился:

— Вы — ожившая легенда.

Ирина одарила его царственной улыбкой.

— Я нахожу эти приключения утомительными, — призналась она. — Но все же… троны не завоевывают в тронных залах, а слабому сердцу никогда не получить верность достойных. Мы все лето сражались с Кевином Орли и его хозяином. Даже сейчас армия альянса находится на западе.

Она указала на окна в носовой части, где за спиной у де ла Марша поднимался дым. Горели деревья, горела береста. Анеас видел небо, розовое, красное и темно-серое, нависшее над землей, как грозовая туча. Так оно выглядело уже несколько дней. Он пару раз моргнул, пытаясь прочистить голову. С него было довольно.

— Как дела у Та-се-хо?

Нита Кван покачал головой.

— Старый охотник мертв. Он истек кровью. Мы потеряли его и Красную Белку, а ты потерял…

— Эшфорда, — сказала Ирина.

— Черт. Как думаете, Эшфорд и Та-се-хо — честная плата за то, чтобы подпалить Орли бороду и сжечь его лодки? — Он почувствовал, как тьма окутывает его, и потерянно спросил: — Что мы делаем?

— Мы движемся вверх по реке, на запад, к островам Милле, — уверенно ответила Ирина.

— Мы должны идти на запад, — сказала Смотрит на Облака, — надо захватить остров Шипа, пока до него не добрался Орли.

Де ла Марш кивнул подменышу, а затем Анеасу:

— Oui, monsieur. Ваши офицеры сказали, что этого вы хотите.

Анеас слегка вздрогнул при упоминании офицеров и вспомнил, как Та-се-хо сказал, что он отдает слишком много приказов. А теперь этот человек мертв, и это был замечательный человек, и без него они не получили бы никаких лодок. Что-то еще мелькнуло на краю разума, но Анеас не хотел сейчас глубоко закапываться в хаос в своей голове.

Затем его осенило, что именно не так.

У него не было доступа к силе. Он видел свой Дворец, темный и как будто давно заброшенный, но не ощущал связи с ним.

Он был мертв для эфира.

Ему захотелось сказать что-нибудь трагическое. Но время шло, а он просто молча сидел. Перевел взгляд со Смотрит на Облака на Ирину. Смотрит на Облака улыбнулся ему и сказал:

— Так и надо поступить.

Ирина странно посмотрела на него, галлейский капитан же вел себя более жизнерадостно.

— У вас есть карта этого Внутреннего моря?

— Никогда там не бывал даже, — рассмеялся Монтс.

— Та-се-хо хорошо знал воду, — заметил Нита Кван, — я — нет. Может, Гас-а-хо.

— Дедлок, — сказал Монтс и осторожно встал, чтобы не удариться головой о низкий подволок. — Он где-то здесь, но ранен. Поговорю с ним.

— У вас нет штурмана? — спросил галлеец. — Пресвятая Троица! Ventre Saint Gris. Par Dieu. Вы что, хотите, чтобы я повел корабли в неисследованные воды? У них есть осадка, это вам не каноэ. Скалы потопят нас.

Анеас моргнул. Поймал взгляд Ирины. Он не очень хорошо складывал слова. Ее зрачки немного расширились.

— Да, — сказал Анеас.

Тут вмешался Смотрит на Облака:

— Если вы не поможете нам, мы пойдем на каноэ, как если бы мы не… нашли вас.