Тени Огнедола. Том 4

— Ты получил образец крови моего отца? — пролепетала Рифа, вжимаясь спиной в дерево. — Ты ранил его?

— Не беспокойся, малышка, твой отец на такую ерунду и внимания не обратит. Тем более, это все для твоего блага, — он выпрямился и приглашающе протянул ей руку. — Так что не убегай больше, ладно?

Переборов страх и стараясь не думать о том, что произошло с Дани, Рифа кивнула. Сжав ее ладошку, Ри повел девочку обратно.

Теперь, когда больше не нужно было спасаться бегством, она заметила, каким неуютным стало так нравившееся ей платье. Набравшаяся колючек и пропитавшаяся кровью ткань скребла и колола кожу, бередила заживающие порезы на спине.

— Этот дурак сильно тебя поранил?

Рифа отрицательно покачала головой и подняла на мальчика взгляд.

— Ты знаешь, кто он? — спросила она.

— Имеется догадка.

Значит, лучше не расспрашивать. Рифа давно выучила это правило: если Кирай отделывался односложным, уклончивым ответом, с вопросами следовало повременить.

— Я не знала, что с духами можно разговаривать. Я думала, мой дедушка — один такой.

— С ними нельзя разговаривать. Они ничего не помнят о своем прошлом, о том, кем были и кого знали. В редких случаях сохраняются отдельные образы. Но это просто образы и ассоциации, ничего конкретного. Ты говоришь ему, к примеру, «собака», и дух впадает в бешенство, сам не понимая почему. Он может даже беситься не из-за той «собаки», которая имелась в виду. Это как рыбалка. Ты знаешь, что в реке есть рыба, но не знаешь, какая и где, и просто забрасываешь удочку и ждешь.

Рифа вздрогнула, когда из куста терновника выпорхнула пара птиц. Сейчас ее пугало любое дуновение ветра, а в просочившемся сквозь листву луче заходящего солнца мерещились фантомы, но рядом был только держащий ее за руку мальчик.

— А ты правда собирался навредить той девушке? — собравшись с духом, спросила она. — О которой говорил.

— Зачем ты спрашиваешь? — Ри посмотрел на нее и, усмехнувшись, отвел взгляд. — Если ты хочешь услышать какой-то определенный ответ и не знаешь, как быть, если дадут другой, лучше и вовсе не спрашивать.

И Рифа не стала спрашивать. Ей нужно было принять то, что этот мальчик, каким бы он ни был — тот, кто отведет ее на восток. Если с его помощью она сможет все исправить и вернуться домой, все остальное не так уж и важно.

Но они шли не на восток. Им следовало повернуться к солнцу спиной, но оно то и дело мелькало по правую руку, опускаясь все ниже и ниже.

— Восток — не там, — сообщила Рифа и замедлила шаг.

— Я знаю, — мальчик сжал ее ладошку сильнее и настойчивее потянул вперед. — Нужно вернуться назад и взять машину. Мы и так потратили целый день. Чем быстрее доберемся до Безвременья, тем лучше.

Приняв его ответ, как разумный, Рифа перестала задавать вопросы.

Она послушно шла следом за ним, вдыхала еловый аромат и думала о том, что, появись этот мальчик раньше, и она давно смогла бы жить в Огнедоле, ходить в школу, играть с другими детьми — как самый обычный ребенок. Рифа не жалела о том, что все эти годы общалась только с Кираем, но Огнедол… он был таким огромным! Столько места, столько всего — куда больше, чем на их крошечном острове.

Когда за деревьями показался дом, мечты о ставшей такой близкой встрече с отцом растаяли, а вместе с ними пропала и вся ее решимость идти дальше.

— Не бойся, малышка, они тебя уже не тронут, — пообещал он, но Рифу останавливало совсем не это.

А может, Ри — не убийца? Может, он просто лишил Дани и остальных возможности двигаться? Чтобы они не помешали ему забрать ее? А все то, что он им сказал… мало ли что там говорил болтливый мальчишка.

Успокаивая себя, Рифа зашагала бодрее.

Дани был все там же. Как и Силлест, он лежал совершенно неподвижно. Ронк застыл в своем кресле, свесив голову на бок. Рубашка на его груди потемнела от намочившей ее слюны, а взгляд был стеклянным, как у мертвой рыбы. Рифа надеялась, что хотя бы девушки смогли уйти, но они по-прежнему сидели на качелях, точно сломанные куклы.

— Ты убил их, — прошептала Рифа, будто эта мысль впервые посетила ее.

— Они собирались обидеть тебя. Сделать очень плохую вещь.

— Какую вещь?

— Ты еще маленькая и не поймешь.

— Нет, я уже взрослая, я пойму!

Ри резко остановился, опустился перед ней на корточки, крепко сжал плечи. Он больше не был тем милым мальчиком, в существовании которого она убедила себя, и не был тем, кто убил Дани. Он был кем-то третьим, кто одновременно пугал и манил.

— Слушай меня внимательно, малышка. Не знаю, что тебе говорили другие, но реальный мир — очень грязное и опасное место. В нем нет ничего общего с той сказкой, которую ты себе выдумала. И ваш Огнедол — никакое не исключение. В нем полно тех, кто захочет тебя обидеть. Не потому что ты плохая или сделала что-то не так. Они захотят тебя обидеть просто потому, что это доставит им удовольствие. И не всегда рядом будет тот, кто сможет тебя оградить от них. Ты это понимаешь? — он легонько встряхнул ее. — Но ты сильная. Ты церковница и маг. Ты можешь защитить себя сама. Не делай то, что просят другие, если тебе это не нравится. Не доверяй чужакам. И тем, кого ты знаешь, тоже.

— Ты тоже чужак, — буркнула Рифа и двинула плечами, чтобы высвободиться из его хватки.

Ее ответ озадачил Ри. Его губы растянулись в удивленной улыбке, а затем он рассмеялся.

— А ты быстро учишься, малышка, — сказал он сквозь смех и отпустил ее плечи. — Но я не чужак.

— Я тебя не знаю.

— Ты еще слишком маленькая, чтобы все знать. Скажем так, я — близкий друг твоего дяди. Он сам меня так назвал. Однажды.

Ри улыбнулся во весь рот.

— У меня нет дяди, — хмуро ответила Рифа, с подозрением косясь на него.

— Ошибаешься.

— У меня есть только тетя Нерин.

— А у «тети Нерин» есть старший брат.

Рифа знала, что тетя Нерин — младшая в семье. Однажды Кирай принес ей целую коробку с фотокарточками и пустой альбом, в который они несколько вечеров подряд клеили ее семейное древо. Но у старшего брата тети Нерин не было фотокарточки. Только имя и рассказанная Кираем история о том, как тот отдал свою жизнь ради благополучия Огнедола.

— Он умер еще до моего рождения, — опустив взгляд, ответила Рифа.

— Кто тебе такое сказал?

— Это все знают.

— Все ошибаются, — Ри усмехнулся. — В некотором смысле.

Пользуясь тем, что она снова погрузилась в свои мысли, он взял ее за руку и увлек в дом. Но вместо того, чтобы выйти через главную дверь к машине, Ри поднялся на второй этаж и принялся рыться в шкафу.

— Тебе слишком мало лет, чтобы ты был его другом, — заметила Рифа, наблюдая, как мальчик швыряет на пол одежду, которая не прошла его проверку.

— Это тебе слишком мало лет. А я просто молодо выгляжу. И с дядей своим, я думаю, ты очень скоро познакомишься. Как насчет этого? Нравится?

Ри обернулся, демонстрируя комбинезон в горошек.

Прежде чем переодеться в чистое, сперва нужно было смыть кровь и грязь, но в этот раз Рифе пришлось все делать самой.

— Тебе помочь? — Ри топтался снаружи ванной комнаты.

— Я сама, — смутившись, Рифа спряталась за бортик ванной.

Она бы предпочла и вовсе закрыть дверь, но Ри не согласился: слишком велик был риск, что количества токсина станет недостаточно, и духи учуют ее.

— Я могу осмотреть твои раны.

— Все уже зажило, — соврала она, ощупывая края пореза на спине.

Менее серьезные раны уже затянулись, но и от глубоких вскоре не должно было остаться и следа. Кирай говорил, что когда она вырастет и станет сильнее, ее церковничий покров наберет больше силы, и раны будут заживать еще быстрее. Но как бы велика ни была сила ее самоисцеления, ей никогда не отрастить потерянную руку.

— Ты — не человек, — сказала она, закончив с водными процедурами и переодевшись.

— Не-а. Не человек.

Пока Рифа плескалась в ванной, Ри успел сменить сарафан на шорты и футболку. И одно и второе было велико ему, как и комбинезон, который надела Рифа. Но теперь он хотя бы снова стал похож на мальчишку.

— И не друид?

— Точно нет, — он рассмеялся, будто Рифа выдала несусветную глупость.

— А кто? — она торопливо спускалась следом за ним по лестнице, боясь прослушать ответ. — Ну скажи, скажи, скажи, кто ты!

Мальчик остановился и пристально посмотрел на нее. Затаив дыхание, Рифа ждала, что он скажет.

— Я — близкий друг твоего дяди, — выпалил Ри и рассмеялся.

Не обращая внимания на надувшую губы Рифу, он вернулся во двор, где принялся сметать со стола все, что на нем было, в самую большую миску.

— Держи, это твое, — Ри всучил подошедшей девочке тарелку с остатками картошки. — Теперь можно ехать.

— А они? — она украдкой бросила взгляд на тело Дани.

— А они с нами не поедут.

Взбираясь на переднее пассажирское сидение, Рифа забыла обо всех тревогах. Выглядывая из-за высокой панели, она смотрела на стремительно темнеющий лес и думала о приключениях, ждущих ее впереди. Горько-сладкий запах, что исходил из валяющейся на полу бутылки, напомнил о Дани, и Ри первым делом выкинул ее в окно. После чего завел мотор и уверенно развернул автомобиль на тесном пятачке.

— Ты знаешь, как управлять машиной? — спросила Рифа.

— А что тут знать? Это же не «Саризза». Да и та, считай, однокнопочное корыто.

Рифа никогда не слышала ни о какой «Сариззе», но название запомнила, чтобы потом спросить у Кирая. Или лучше было узнать у Каюры? Хотя вряд ли глава Длани стала бы ездить на «корыте».

Автомобиль покатил по тенистому туннелю, что вел к большой дороге.

— Я тоже хочу печенье, — сказала она, глядя как Ри закидывает в рот содержимое тазика, который стоял у него на коленях.

— А тебе нельзя.

— Но я уже ела картошку! — возмутилась девочка. — Кирай мне разрешает брать печенье после ужина.

— Руки ему надо поотрывать, если он разрешает тебе такое «печенье».

— Кирай — хороший. Не говори про него плохо.

Покосившись на сердито смотрящую на него Рифу, Ри рассмеялся.

— Ладно, ладно, я твоего Кирая не видел, так что спорить не буду, — свернул на попятную он и, затолкав пирожное в рот, продолжил: — Тебе нельзя именно это печенье. В нем много разной гадости, от которой дети должны держаться подальше. Да и взрослые тоже, а то лезут потом в голову всякие идиотские желания. Хотя на церковников это вряд ли подействует. Но в моем присутствии даже и не думай к ним притрагиваться.

— Зачем ты тогда это ешь, если оно плохое?

— Сейчас это единственный способ восполнить энергию. Я остался совсем на нуле, а мне нужны ресурсы для создания токсина. И, чует мое сердце, не только для этого.

— А тебе не станет потом плохо?

— Беспокоишься обо мне?

Ри с прищуром посмотрел на нее, и, смутившись, Рифа опустила взгляд в миску с картошкой.

— Не переживай, малышка, подобная ерунда мне ничего не сделает.

Верно. И как она сама не додумалась? Ядовитую змею нельзя отравить.

Смирившись с тем, что ничего другого ей не достанется, Рифа принялась за картошку.

Опустошив тарелку, она забросила ее на заднее сидение и затихла, время от времени поглядывая на ведущего машину Ри. Сейчас он был абсолютно спокойным, совсем не таким, как прежде: не тем шебутным мальчишкой, что выскочил под колеса автомобиля, и не тем жутким существом, которое убило Дани с друзьями. Что, если они действительно собирались обидеть ее, а Ри ее спас? А она так грубо повела себя с ним, сбежала, доставила уйму хлопот. Если бы Кирай все это увидел, ему стало бы стыдно за нее. Но даже если Ри и обманул ее, даже если Дани не собирался делать ничего плохого, разве она имела право обвинять его и называть убийцей?